Книга Странник поневоле - Борис Долинго

Только перед самым отходом ко сну, уже в его комнате-камере, Богдана навестил Тассилон. Он рассказал об охоте и сопровождавших её забавах на природе, которые продолжались очень долго. Богдан, одуревший от чтения книг и хождения из угла в угол, слушал барона несколько рассеянно: даже ничегонеделанье становится утомительным, и ему просто хотелось спать.

Назавтра увеселения должны были продолжиться в замке. Предстоял бал, а затем фейерверк. При этих словах Богдан несколько встрепенулся: значит, здесь было что-то, что хотя бы частично напоминало порох! Значит, принципиально он может изготовить патроны к револьверу, если придётся задержаться. Об огнестрельном оружии Богдан пока барону не рассказывал, и поэтому сейчас не стал выяснять, где взять гремучего вещества для весёлых огней.

Однако бал в замке предполагал, что Богдану придётся сидеть взаперти и, возможно, даже не ходить в библиотеку. «Господи, как я выдержу в этой комнатёнке весь день?» подумал Богдан, уже засыпая.

На следующий день утро практически повторило предыдущее. Снова ранний завтрак – Богдан не хотел валяться в постели, предельно расслабляясь, – затем его посетил Тассилон, сообщивший, что, пока не началось гулянье, можно будет посетить библиотеку и взять с собой в комнату несколько книг, чтобы совсем уже не скучать. Юноше уже невтерпёж было сидеть взаперти.

Правда, вопреки ожиданиям, Тассилон всё-таки устроил встречу с королём Хруодландом до начала бала. Король соизволил посетить Богдана в его каморке, о расположении которой не знали остальные придворные, кроме Тассилона: ведь ни граф Конрад, ни баронесса Феофана не посещали его здесь.

Вблизи король выглядел не менее представительным, чем показался Богдану с террасы. Ростом чуть ниже его, он был массивнее, но не из-за тучности, а просто из-за могучей комплекции. Видно было, что это хороший боец и доблестный рыцарь. Одет он был в длинную тёмно-бордовую накидку с низким капюшоном – очевидно для того, чтобы не привлекать внимания, следуя по коридорам замка к месту содержания гостя. Сопровождал короля только барон, и даже непонятно было, узнали ли его стражи у дверей, так как капюшон свой Хруодланд сбросил лишь в комнате.

Взгляд светло-карих глаз короля был резок, но вполне дружелюбен и заинтересован. Богдан поклонился настолько почтительно, насколько хватило его не слишком светских по собственным понятиям манер. Король милостиво кивнул, сел сам на предложенный Тассилоном стул и сделал знак рукой садиться своему придворному и Богдану. Землянин сам удивлялся своему спокойствию: перед ним живой король, а никакого благоговения кроме вполне сдержанного почтения он не испытывал.

Тассилон наскоро повторил то, что Богдан уже не раз обсуждал с ним, король кивал, соглашаясь, лишь иногда вставляя отдельные реплики, и внимательно изучал глазами Богдана. Впрочем, смотрел он совсем не высокомерно и даже вполне дружелюбно, так что у юноши не возникло неприятных ощущений от того, что его разглядывают.

Когда Тассилон закончил говорить, король многозначительно взглянул на своего придворного, а потом снова перевёл глаза на Богдана.

– Понимаете ли вы, юноша, что вам выпадает особая честь, и если вы сумеете оказать сию услугу нашему государству, то навсегда станете не просто желанным гостем на моих землях, но и настоящим другом?

– Разумеется, ваше величество! – поклонился Богдан.

– А если вы решите предать нас… – в голосе короля зазвучали не столько угрожающие, сколько просто стальные предупредительные нотки.

– Ваше величество, – довольно неучтиво перебил Богдан, но Хруодланд, как ни странно, отнёсся к такому проявлению неуважения спокойно, – у меня и в мыслях нет того, чтобы предавать вас! Барон Тассилон вызывает у меня глубочайшее уважение, и я благодарен ему за оказанную помощь. Поэтому, уверяю, я целиком на вашей стороне, на стороне Астерии. Клянусь своей честью и всем, что мне дорого в этом мире!

Сейчас Богдан говорил совершенно искренне. Конечно, он собирался воспользоваться посольством короля к герцогу Карлу для своих целей, но если бы пришлось, он бы сознательно действовал на стороне Астерии. Во-первых, Тассилон вполне правдоподобно и логично изложил политическую ситуацию, сложившуюся между соседними странами, и получалось, что королевство Астерийское выступало вроде бы как «праведная» сторона. Конечно, любой политик всегда именно свои деяния представляет в наиболее выгодном свете, и вполне могло статься, что на самом деле не герцог Карл был каким-то злодеем, а наоборот. Однако, во-вторых, Тассилон выглядел располагающим к себе человеком: он всегда разговаривал, глядя в глаза, не юлил, отвечал обстоятельно и, похоже, ничего особо не скрывал. В конце концов, после того, как Богдан рассказал ему о том, откуда он и показал своё оружие, вполне можно было ожидать, что землянина могут попытаться принудить к сотрудничеству силой, под пытками выбить какие-то признания, заставить показывать «ходы в иной мир» и тому подобное. Но ничего такого не случалось – напротив, барон с пониманием отнёсся к разъяснениям Богдана и, похоже, поверил услышанному.

Но самое главное, что подкупило юношу – здравая позиция Тассилона относительно возможного возвращения на Землю, а также его преданность возлюбленной, ради которой он отказывался от путешествия с Богданом. Это свидетельствовало, что начальник охраны короля не авантюрист, а уравновешенный человек, которому можно доверять. Поэтому, несмотря на первоначальное желание покинуть эту грань при первой удобной возможности, Богдан решил довести миссию с поездкой в княжество Святославия до логического конца.

Единственное, чего ему не хотелось, так это применять оружие в бою на стороне Астерии. Помимо естественного опасения за собственную жизнь, причиной было и то, что у него действительно было очень мало зарядов. Если на то пошло, то при желании помочь королю Хруодланду лучше было вернуться во дворец, после чего, вооружившись, как следует, придти и оказывать военную помощь. Но от подобного шага Богдана удерживали ещё кое-какие соображения. Прежде всего, он не считал себя в праве настолько ввязываться в местную политику. Как ни симпатичны были ему Тассилон, Хруодланд, как ни обворожительна была баронесса Феофана, Богдан не был уверен, что в политике существуют ситуации, когда права лишь одна сторона. Поэтому он был готов помогать в установлении союза с великим князем, но самому применять оружие против людей, которые пока на него лично не нападали, не считал этичным. Кроме того, здесь уже века (хотя сменилось и не так много поколений) шла своя размеренная жизнь. Не стоило вносить в неё сумятицу, неожиданно выпуская из бутылки «джинна высоких технологий».

Но самое главное, конечно, заключалось в том, что Богдану сильно запали в голову слова Тассилона о том, что неизвестный Создатель каким-то образом контролирует технический прогресс, особенно в военной области. Да, никто не мешал ему находиться во дворце, но кто знает, не является ли это частью какой-то игры, которую ведёт всемогущий Хозяин или Хозяева данного мира? Как знать, не постигнет ли Богдана суровая и быстрая кара, если он решится дать местным жителям, которых он, по большому счёту, волею случая определил себе в союзники, мощное оружие? Едва услышав рассказ барона о наказаниях, постигавших местных изобретателей, работавших в определенных областях, Богдан дал себе слово без необходимости, связанной с риском для его собственной жизни, никому больше не демонстрировать орудие убийства, обладателем которого он стал.