Книга Вест-Индия - Михаил Ахманов

Шейла остановилась на границе света и тьмы. Серов, спрятавшись за огромным, толщиной с телеграфный столб кактусом, видел лишь ее силуэт: прямая спина, осиная талия и пышные, похожие на крылья бабочки юбки. Это платье не предназначалось для чужих глаз: корсаж был слишком низким, плечи полностью открытыми, а во всех остальных местах тонкий шелк подчеркивал формы женского тела слишком детально и соблазнительно. Надо думать, фру ван Зейдель хотела покрасоваться в этом наряде в опочивальне или в столь же подходящем месте перед законным супругом или счастливым любовником, дабы возбудить их пыл. Та же задача была у Шейлы Джин Амалии, и, говоря по чести, вооружилась она не хуже, чем дама с Кюрасао.

На стене, меж зубцами парапета, возникла усатая рожа часового.

– Qui va? Etre debout! – выкрикнул страж и тут же с удивлением добавил: – Tete Dieu! La fillette![89]

Шейла мелодично рассмеялась:

– А ты кого рассчитывал увидеть? Дьявола или своего лейтенанта?

Солдат наклонился, всматриваясь в ее лицо, и тоже перешел на английский.

– Ты откуда, la petite?[90]Что-то я тебя прежде в городе не видел. Ни в «Серебряном песо» у Кривого Франсуа, ни в «Старом Пью», ни в «Лошади и подкове»…

– Плохо глядишь, солдатик, – сказала Шейла и грациозно повернулась, придерживая юбку. – Ну, теперь рассмотрел? И как тебе?

– Отлично, ma foi![91]Правда, в толк не возьму, что ты тут делаешь?

– Недогадливый ты, парень… Там, внизу, – Шейла махнула в сторону моря, – все сидят по своим лоханкам, и на берег ни ногой. Тоска! И никакой работы.

Расправив усы, француз впился в нее жадным взглядом:

– А ты хотела бы потрудиться, ma belle?[92]Шейла сделала шаг к воротам и прищелкнула пальцами.

– Двадцать песо, служивый!

– Шестнадцать за двоих. Гийом дежурит на восточном бастионе, и без него никак не обойтись, малышка. Шестнадцать мы еще наскребем… Но больше – ни единого су![93]

– Черт с тобой! Спускайся!

Пригнувшись за своим кактусом, Серов вытащил из ножен шпагу. Если не считать пламени факелов, вокруг царила темнота. Свет звезд и едва народившегося месяца был слишком слабым, не позволявшим увидеть затаившихся в кустах людей; даже зная, где прячутся его бойцы, он мог разглядеть лишь смутные силуэты, почти незаметные во мраке тропической ночи. Считая с ним и с Шейлой, тут было тринадцать человек.

Девушка стояла у самых ворот, прижавшись к окованной железом створке. Руки ее шарили у пояса; из пышных складок платья вдруг появился пистолет, затем – кинжал, сверкнувший алым блеском в свете факелов.

Раздался лязг засова, и ворота приоткрылись. Усатый часовой высунул голову:

– Hola, mon angel![94]Ты где?

– Здесь, красавчик, – откликнулась Шейла и опустила ему на темя рукоять пистолета.

Удар был силен, но все же солдат устоял на ногах – похоже, череп его мог посоперничать крепостью с мореной дубовой доской. Хрипло выдохнув, он вцепился в Шейлу, раскрыл рот и завопил:

– Mort de ma vie! A moi, camerades![95]

Сейчас она его зарежет, мелькнуло у Серова в голове. Он бросился к воротам и отшвырнул солдата, успев заметить блеск кинжала Шейлы. «Не убивай его, девочка, не надо», – шепнул Серов, проскальзывая меж тяжелых створок. Вслед за ним в форт ворвались Хрипатый с братьями Свенсонами, и Боб тут же метнулся к восточному бастиону. Там, на лестнице, ведущей со стены во двор, маячила фигура второго стража, вскинувшего мушкет. Треск выстрела

разорвал тишину, поднялся огромный кулак Хрипатого, и француз осел на землю.

Десяток полуодетых босых солдат, кто с саблей, кто с ружьем, выскочили из жилого каземата, тут же наткнувшись на корсаров. Серов ударил одного в колено сапогом, у другого вышиб оружие и ринулся к высокому мужчине, должно быть, офицеру – тот, подняв фонарь, спешил за своими людьми. Проклятия, крики и звон клинков наполнили двор; звуки метались среди кирпичных стен, будто пойманные в ловушку, но продолжалось это недолго – три-четыре или, самое большее, пять минут. За это время ошеломленных французов оттеснили в угол между северной и восточной стенами; все они были обезоружены, и половина – особенно те, кто повстречался с Хрипатым и Страхом Божьим, – едва держались на ногах.

Серов приставил шпагу к груди офицера:

– Прекратите сопротивление. Обещаю, что никто из ваших людей не пострадает.

Француз надменно вскинул голову:

– Кто вы такой? И что вам нужно? Известно ли вам, что вы посягнули…

– Известно, – оборвал его Серов. – Клянусь, что городу Бас-Тер не будет причинено разрушений или иного ущерба. Мы лишь арендуем ваш форт на несколько дней, после чего он вернется во владение Французской Вест-Индской компании. Я даже готов оплатить ядра и порох, которые мы израсходуем.

– Вы собираетесь стрелять, мсье?

– Непременно. Но большей частью в сторону моря.

Брови офицера приподнялись, затем, пожав плечами, он оглядел тесный дворик, освещенный фонарем и тремя факелами, своих солдат, зажатых в угол, клинки и пистолеты в руках корсаров. Вероятно, он не был лишен здравого смысла и понимал, что сопротивляться бесполезно.

– С кем имею честь?

– Маркиз де Серра.

– Француз?

– Нормандский дворянин. Вы, мсье?.. Офицер склонил голову:

– Поль Ансельм, лейтенант артиллерии и комендант форта. Примите мою шпагу, маркиз. Если не будет возражений, я со своими людьми останусь в казарме.

Мрачные солдаты потянулись вслед за Ансельмом в жилой каземат. Последним шагал кавалер Шейлы, ощупывая темя и с опаской поглядывая на пистолет в руках девушки. Когда он скрылся в темном проходе, Шейла захлопнула дверь и сунула свое оружие в массивные, предназначавшиеся для замка скобы.