Книга Меч над пропастью - Михаил Ахманов

Он вызвал пик Шенанди, чтобы посовещаться с Юэн Чином.

– Я у владений Эльсанны Шестибашенного. Здесь целая армия кьоллов, Юэн, пять-шесть тысяч бойцов. Как ты оцениваешь ситуацию?

Они беседовали без видеосвязи, но Тревельян представлял, как его друг-этнограф задумчиво морщит лоб.

– В принципе, положительно – это первый случай, когда бароны Кьолла объединились. Мы наблюдаем за ними через спутник. В последние дни из оазиса гнали на восток стада, а с ними уходили женщины, дети и часть мужчин. На запад, к Эльсанне, двигались вооруженные отряды из семи баронств. Небывалое дело, Ивар! Прежде эти владения были автономны и не помышляли о союзе.

– Опасность объединяет, – заметил Тревельян. – У тебя есть еще данные?

– Есть. Вероятно, в разгромленных оазисах кто-то выжил, укрывшись в горах и оросительных канавах. Затем беглецы добрались до Эльсанны и подняли тревогу. Барон отправил на запад лазутчиков, и те осмотрели руины и взяли под наблюдение лагерь шас-га. Я так предполагаю… очень трудно отследить людей в гористой местности, но Эльсанна наверняка провел разведку.

– Согласен. Но, похоже, сейчас командует не он.

– На снимках виден человек, похожий на Аппакини, – сказал Юэн Чин.

– Аппакини? Он еще жив?

– Жив, хотя довольно стар. Ну, может это и к лучшему… прыти меньше, опыта больше.

Среди баронов Кьолла Аппакини славился воинственностью и в самом деле был неплохим полководцем; с дружиной в две сотни бойцов он грабил ближние оазисы и даже ходил походом на дикарей пустыни. Вероятно, в старости он уже не рвался к подвигам и не ссорился с соседями. Такой человек мог управлять крупным войском.

– Кто еще с ним?

– Наследники Инкагассы, братья Янукерре, Покки и еще трое, которых ты не знаешь. Все привели к Эльсанне свои дружины и боеспособных мужчин. Это положительный фактор.

– Да, – согласился Тревельян. – Но шансов на победу у них нет. Трубач разгромит это войско, а затем пройдет по беззащитным владениям, как чума. Уже сейчас между западным и восточным Кьоллом полоса развалин в двести километров, а будет в пятьсот. В любом случае это скажется на торговле.

– Что мы можем сделать? – мрачно буркнул этнограф. – Все зависит от Маевского, а у него результатов нет.

Они помолчали. Потом Тревельян сказал:

– У Йозефа есть контактный шлем, и он просит разрешить сканирование. По мнению Миллер, это единственный путь к успеху. Но я ему отказал.

– Понимаю, Ивар. План авантюрный и слишком опасный. Значит, мы пожертвуем владением Эльсанны…

– Придется. – Сделав паузу, Тревельян добавил: – Я бы сам нахлобучил этот проклятый шлем, но будет ли польза? Ментальная связь с чужими расами – штука не слишком надежная. Правда, я имею кое-какой опыт…

– Это даскины, Ивар. О каком опыте ты говоришь? – молвил Юэн Чин. – Может быть, пора отправить сообщение в Консулат и Исследовательский корпус? Помощь специалистов нам не помешает.

– Отправляйте, если в ближайшие два дня ничего не изменится. Что слышно у туфан и ядугар? Твой практикант вернулся с западного побережья?

– Да. Ядугар пьют и веселятся, но непосредственной угрозы для них пока нет. Туфан, по наблюдениям со спутника, действуют активно. Одни города вербуют наемников и укрепляют стены, другие готовятся к бегству в Намучи.

Тревельян вздохнул.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет.

– Будем надеяться, Ивар.

Они прервали контакт. Внизу от обоза к передовым шеренгам мчались сотни всадников, везли щиты, связки стрел и запасные луки. Спешившись, Белые Плащи принимали этот груз. Каждый щит, плетеный из стеблей травы аш или веток кустарника, прикрывал четырех шас-га – двое тащили его, двое стреляли из луков. Щиты были прочными, но сухими, и лучники кьоллов могли бы их поджечь. Тревельян, однако, сомневался, что они умеют метать огненные стрелы.

Три линии Белых Плащей, не меньше трех тысяч воинов, растянувшись по фронту, двинулись к стене. На флангах ехали всадники из Мечущих Камни, раскручивали пращи – вероятно, Трубач хотел перебить побольше врагов перед решительным штурмом. На стене засуетились, сверкнули шлемы и острия копий, послышались команды; кто-то бросил камень в наступающих шас-га, но он не долетел на добрых полсотни метров. Белые Плащи замерли – теперь между ними и стеной было пустое пространство шириною в половину полета стрелы. Оба отряда всадников неторопливо просочились в этот коридор.

Над частоколом вблизи ворот поднялся шест с лентой змеиной кожи. Знак лучникам, решил Тревельян; кьоллы сразу начали стрелять, но лучников у них оказалось немного и были они не слишком искусны. Их снаряды втыкались в щиты, сшибли наземь два десятка всадников, ранили скакунов; яххи взревели, но все перекрыл пронзительный и грозный вопль: «Шас-га! Шас-га!» Он еще не успел отзвучать, как Серый Трубач, запрокинув голову, подал сигнал к атаке. Его мощный голос раскатился над пустыней и войском, и все пришло в движение: Мечущие Камни помчались вдоль стены, один отряд поближе к преграде, другой подальше, Белые Плащи вскинули луки, и на защитников обрушился град камней и стрел. Стрелы летели густо, били в любую щель, падали с неба за частокол; камни расшибали плетеные загородки, и вместе с обломками к подножию стены стали валиться тела убитых. Вой и стон поднялись среди кьоллов, но Тревельян почти не различал их голоса; свистели стрелы, звенели бубенцы, топотали лапы яххов и слитный воинственный клич степного племени взмывал к небесам.

Всадники промчались вдоль стены и отступили. Новая волна степняков хлынула к оазису – шли фланговые отряды из Людей Песка, Людей Ручья и Людей Молота. В отличие от земных фортов и замков, стены в Кьолле не были отвесными, а наклонялись под углом пятнадцать-двадцать градусов к вертикали, а между слагавшими их глыбами хватало впадин и щелей. Эти стены строили для защиты от песка и ветра, и человек мог забраться на них с большим успехом, чем на обрывистую скалу. Встав на спины скакунов, шас-га метали веревки с крючьями, лезли наверх по камням, оглушительно вопили, наваливались на бревна и жерди частокола, стараясь опрокинуть их на защитников. Там, где плетеные загородки были разбиты пращниками, степные воины поднялись на стену, оставив под ней пробитые копьями и стрелами тела. Зазвенели мечи и топоры, вспыхнули в свете солнц бронзовые лезвия, и потекли к стене новые отряды: кьоллы – из глубины оазиса, а со стороны пустыни – Зубы Наружу и Полоса На Спине.

Со своего песчаного холма Тревельян видел, как вокруг Трубача мечутся посыльные, как взлетают бунчуки с хвостами яххов, посылая все новых и новых воинов на стену. Там шла резня, мелькали клинки и секиры, с воплями падали люди, сотрясался частокол – в тех местах, где бревна еще держались, давая защитникам зыбкое укрытие. Кьоллы сопротивлялись упорно; белое солнце уже склонялось к закату, когда первые группы шас-га стали спускаться со стены в оазис и разбирать завал у ворот. Вероятно, Аппакини – если он был еще жив – понял, что внешнюю стену не удержать: взвыли горны, и кьоллы начали отход, разрушая за собой мосты над арыками. В первый миг столкновения их были тысячи, отступали же сотни – правда, на стене еще сражались, и среди полуголых шас-га можно было различить воинов в доспехах и медных шлемах и облаченных в туники крестьян.