Книга Дочь моего врага - Моника Маккарти

— Когда Брюс нападет на отца, ты будешь поддерживать его с моря? — спросила она, догадавшись о его целях.

Он уклончиво пожал плечами.

— Я так и не услышал, леди Анна, почему ты убежала от брата?

— Мне надо вернуться в замок.

— Зачем?

Она закусила губу, не зная, сказать ли им правду. Но Анна понимала, что времени у нее немного. Они уже и так надолго задержали ее. Ей придется очень спешить, чтобы вернуться в замок до того, как брат поймет, что она сбежала, и нагонит ее. Может, они подвезут ее?

— Вы на лошадях? — спросила Анна.

Макруайри нахмурился:

— Допустим.

Она облегченно вздохнула:

— Хорошо. Мне понадобится ваша помощь, чтобы добраться до замка. Мне надо убедиться, что с Артуром все в порядке.

Ни один из мужчин не подал виду, что удивлен. Но она предположила, что они и не должны были показать свою заинтересованность. Они ведь не знали, что ей известна правда.

— Вы называете его Рейнджером.

Макруайри выругался:

— Это он тебе сказал?

Она покачала головой:

— Нет, это долгая история. Я догадалась. К сожалению, не я одна. Отец тоже знает. Он следил за ним.

Макруайри снова выбранился, и брань его была такой изощренной, что даже от отца Анна не слышала ничего подобного.

— В таком случае ему конец.

— Нет, — возразила она. — Его заключили под стражу. Отец его допрашивал.

Макруайри сплюнул, и его темные черты окрасила жгучая ненависть.

— Значит, сейчас он мечтает о смерти.

— Что вы хотите этим сказать?

Видя недоумение Анны, Макруайри объяснил:

— Однажды мне доводилось видеть и слышать, как допрашивает пленников твой отец. В его распоряжении есть очень убедительные методы, с помощью которых он получает информацию. И он крайне изобретателен. Ебли Рейнджер еще жив, то скоро умрет.

Внутренности Анны сжались от страха — она поняла, о чем говорит дядя.

— Отец никогда не стал бы…

Но не мрачное выражение его лица заставило ее замолчать на полуслове, а воспоминание об обрывке разговора отца с Аланом, когда она вошла в его солар. Теперь этот обрывок всплыл в ее памяти и обрел смысл. «Узнайте от него то, что мне нужно. Любой ценой».

О Господи! Анна чуть не согнулась пополам, почувствовав себя совсем больной.

Отец пытал его! Она, конечно, знала, что такое случается, но это была уродливая сторона войны, о которой ей не хотелось думать. Не хотелось ей думать и о том, что отец способен на подобную жестокость.

— Ему надо помочь! — воскликнула Анна с отчаянием, и слезы обожгли ее глаза.

Когда из дали до нее донесся крик «Анна!», сердце ее бешено забилось. Она в ужасе посмотрела на троих мужчин.

— Меня зовут. Нам надо отправляться сейчас же.

Макруайри покачал головой:

— Тебе незачем возвращаться. Мы сами обо всем позаботимся.

— Но…

Он отмел ее протест:

— Если ты поедешь с нами, они за нами последуют. Нам будет легче помочь ему, если они ни о чем не догадаются. Возвращайся к брату, и продолжайте свой путь.

— Но вам может понадобиться моя помощь. — Она хотела сама убедиться, что с Артуром все в порядке. — Как вы проникнете в замок? Как найдете его?

Рот Макруайри сжался в суровую тонкую линию.

— Я знаю, где он.

Она вздрогнула, поняв, что он сам там побывал. Но гораздо больше ее испугало выражение его глаз: будто он увидел призрак. От этого взгляда у нее заледенела кровь.

Господи, что же отец сделал дяде? И что сделал Артуру?

— Ты потрудилась достаточно, — сказал Макруайри. — Если Рейнджер останется в живых, он должен будет благодарить за это тебя.

Если останется в живых. Анна подавила слезы и кивнула, понимая, что они правы.

Лучшим способом помочь Артуру было предоставить им выполнять свое дело без нее. Но от этой мысли она не чувствовала себя лучше. Когда они исчезли за деревьями, Анна большим усилием воли заставила себя не поехать с ними.

«Он жив!» — твердила она себе. Должен быть жив. Она бы почувствовала, если бы он умер.

Как только воины скрылись из виду, она помчалась обратно. Оказавшись возле небольшого ручья, она ответила на зов брата. Ей надо было дать какое-то объяснение, но, принимая во внимание обстоятельства, она не думала, что он будет задавать ей много вопросов. И единственное, что она могла сейчас сделать, — это молиться о чуде. Потому что только чудо могло спасти Артура.

Артур подпустил их поближе. Его чувства были обострены, и он улавливал каждый шорох и каждый писк, поэтому позволил крысам приблизиться настолько, что мог их схватить и свернуть им головы одной рукой. К счастью, одна его рука еще работала.

Быть съеденным заживо крысами — не о такой смерти мечтал Артур, но он не знал, как долго сможет их отгонять. Каждый раз, когда ему удавалось задремать, он просыпался от их укусов. Но он потерял много крови и с каждым истекающим часом становился слабее, а чувства его притуплялись. Скоро он вообще не проснется.

Артур полагал, что убил уже не менее пятидесяти крыс, но в яме их были сотни.

Его глаза стали закрываться. Он был таким усталым, что ему хотелось только расслабиться и…

— Ах!

Он испустил громкий крик боли и вновь очнулся.

Проклятие! Он проиграл. Проиграл…

Артур закрыл глаза, стараясь отгородиться от горькой правды. Тяжесть произошедшего придавливала его к земле. Сопротивляться усталости становилось все труднее, и его все сильнее тянуло к блаженному мраку беспамятства. Он страшно устал.

На этот раз его глаза так и остались закрытыми. Ничто не могло его разбудить. Ни крысы, ни удары грома, отбросившие его стражей к воротам несколько минут назад.

Кто-то тряс его.

— Рейнджер! Рейнджер! Проснись же, черт возьми! У нас мало времени!

Кто такой Рейнджер?

Артур открыл глаза, но тотчас же снова закрыл: его ослепил свет от факела.

Ведь Рейнджер — это он! Но как?..

Он снова открыл глаза. На этот раз медленно, давая им время привыкнуть к свету.

Макруайри.

Он заметил облегчение на лице соратника.

— Я уж не был уверен, что ты жив.

— Я тоже не был уверен… — прошептал Артур.

Макруайри содрогнулся, Артура трудно было узнать: лицо его было все в кровоподтеках, а глаза возбужденно блестели.