Книга Полночный поцелуй - Лара Эдриан

— Нет, этого не может быть. — Ева подняла голову, обвела всех безумным взглядом. — Не может быть! Это неправда! Рио, скажи, что это неправда!

Она потянулась к нему, но Рио застонал и сделал слабую попытку оттолкнуть ее. Ева зарыдала. Одежда у нее на груди была испачкана кровью Рио. Она посмотрела на пятна крови, затем на Рио, который отверг ее.

Все произошло в считанные секунды, хотя казалось, будто время остановилось.

Растерянный взгляд Евы упал на пояс Рио, лежавший рядом с ним. Ее лицо прояснилось, она выхватила один из кинжалов, прижала его к горлу и прошептала, что вечно будет любить Рио.

— Ева, не надо! — закричала Габриэлла и рванулась к ней, словно могла помочь. — Господи, нет!

Лукан удержал Габриэллу за руку и обнял, развернув к себе, чтобы она не видела ужасную сцену. Ева полоснула себя по горлу и, истекая кровью, упала на пол.

Глава двадцать восьмая

Приняв бодрящий душ в ванной Лукана, Габриэлла насухо вытерлась и облачилась в белоснежный махровый халат. Она испытывала страшную усталость: почти весь день они с Саванной и Даникой помогала Гидеону, врачевавшему Рио и Лукана. Все воины и женщины были словно в оцепенении после предательства и самоубийства Евы и беспокоились за Рио, жизнь которого висела на волоске.

Лукан тоже был в ужасном состоянии, но благодаря несгибаемой воле покинул лазарет самостоятельно, предпочитая восстанавливаться в своих апартаментах.

То, что он согласился принять хоть какую-то помощь, удивило не только Габриэллу, но и всех остальных.

Войдя в спальню, Габриэлла с облегчением вздохнула: Лукан сидел на кровати, опираясь на гору подушек. На его подбородок и бровь были наложены швы, широкую грудь, руки и ноги покрывали бинты и пластыри, но Лукан был жив и шел на поправку. Требовалось только время, чтобы он полностью восстановился.

На нем, как и на Габриэлле, был только махровый халат, — женщины больше ничего не разрешили ему надеть. Они несколько часов хлопотали над его телом, промывая раны от шрапнели.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил Лукан, наблюдая, как Габриэлла откидывает назад влажные волосы. — Я подумал, что после душа у тебя проснется аппетит.

— Аппетит у меня просто зверский.

Лукан указал на коктейльный столик, но нос Габриэллы уже успел уловить соблазнительные ароматы. Пахло французской булкой, чесноком, специями, томатным соусом и сыром. На столике стояли тарелка с овощным салатом и ваза со свежими фруктами, а еще что-то темное, похожее на шоколад. Габриэлла подошла ближе, чтобы рассмотреть яства, у нее заурчало в животе.

— Маникотти, — произнесла Габриэлла, вдыхая аромат пасты. Рядом с хрустальным бокалом стояла откупоренная бутылка красного вина. — И кьянти?

— Саванна спросила, что ты любишь, а это единственное, что я мог назвать.

Это блюдо она приготовила в тот вечер, когда он пришел вернуть ей мобильный телефон. Оно так и осталось стоять на кухне нетронутым.

— Ты помнишь, что я готовила тогда?

Лукан едва заметно пожал плечами.

— Садись и ешь.

— Здесь приборы для одного.

— А ты ждешь гостей?

Габриэлла посмотрела на Лукана:

— Ты совсем не можешь есть такую пищу?

— Разве что маленькую ложечку чего-нибудь могу переварить. Ем человеческую еду только для вида.

— Хорошо, тогда я приступаю. — Габриэлла села на пол скрестив ноги. Вытащила из-под приборов красную льняную салфетку и положила на колени. — Мне как-то неудобно набивать себе рот, когда ты просто сидишь и смотришь.

— Обо мне не беспокойся. На сегодня с меня хватит женских забот и внимания.

— Ну, как хочешь.

Габриэлла не могла больше ждать — голод мучил, а вид и запах еды были так соблазнительны. Краем вилки она отрезала кусочек, положила в рот и с наслаждением принялась жевать. За считанные минуты от маникотти осталась половина, Габриэлла прерывала трапезу только для того, чтобы налить вина, — бокал слишком быстро и не без удовольствия опустошался.

Все это время Лукан наблюдал за ней сидя на кровати.

— Вкусно? — спросил он, когда Габриэлла, припав к бокалу, бросила в его сторону робкий взгляд.

— Фантастика! — с набитым ртом пробормотала она. Ее желудок блаженствовал. Габриэлла проглотила последнюю ложку салата, налила полбокала кьянти и отодвинулась от столика. — Спасибо за все. Мне еще надо поблагодарить Саванну, ей не стоило утруждаться из-за меня.

— Ты ей понравилась, — сказал Лукан, глядя на нее все так же изучающе, его лицо оставалось совершенно непроницаемым. — Ты очень помогла нам всем. Спасибо за то, что ты сделала для Рио, ну и для меня.

— Не надо меня ни за что благодарить.

— Надо. — Лукан нахмурился, и шов над бровью вздулся. — Ты добрая, внимательная, а я… — Он замолчал, затем продолжил: — Я очень ценю то, что ты сделала. Это все.

«Замечательно, — подумала Габриэлла, — «это все». Даже выражая благодарность, он сдерживает себя, выстраивает ненужные барьеры».

Она вдруг почувствовала себя ненужной здесь, и ей захотелось немедленно сменить тему.

— Я слышала, Тиган вернулся.

— Да, Данте и Нико чуть не разорвали его на части за то, что он так неожиданно исчез во время боя на складе.

— А что с ним случилось?

— Когда стало слишком жарко, один из Отверженных решил сбежать через запасной выход в дальнем конце склада. Тиган бросился за ним. Вначале он хотел его прикончить, но потом решил проследить, куда он пойдет, и оказался у заброшенного приюта на окраине города. Приют под завязку набит Отверженными. Раньше у нас были сомнения, но теперь мы точно знаем, что это одно из крупнейших убежищ Отверженных. Возможно, это их штаб-квартира на Восточном побережье.

Габриэлла похолодела, вспомнив, что совсем недавно она разгуливала по этому приюту в полном одиночестве, не имея ни малейшего представления, что это логово вампиров.

— У меня есть снимки этого приюта, я была внутри. Они еще в камере, у меня не было времени загрузить их в компьютер.

Лукан застыл, он смотрел на нее так, словно она на его глазах играла с боевой гранатой без чеки. Казалось, его уставшее, измученное лицо еще больше посерело.

— Ты была внутри?

Габриэлла виновато пожала плечами.

— Господи, Габриэлла. — Лукан спустил нога с кровати и долго сидел так, глядя на нее и собираясь с мыслями. — Тебя ведь могли убить. Ты понимаешь это?

— Но меня же не убили, — ответила Габриэлла.