Книга Сердце для стража - Артем Каменистый

В очередной раз решив, что перья находятся в катастрофическом состоянии, птица спорхнула с плеча, полетела вперед и сделала остановку в сотне метров, на остатках стены почти полностью развалившейся хижины, располагавшейся возле обочины. Вряд ли там когда-либо кто-то жил. Нам уже дважды попадались похожие, и оба раза рядом обнаруживались остатки колодцев. Видимо, это просто места привала для путников, которых застала ночь или непогода.

Вместо того чтобы, как обычно, в ожидании нашего подхода чистить оперение, Белоснежка вдруг рванула назад со всей поспешностью и начала наворачивать вокруг отряда широкие круги, истошно при этом вереща. Мы не обращали на ее поведение внимания — слишком расслабило спокойствие последних часов, да и вымотались все здорово, отупели, шли, погрузившись в себя, без разговоров и созерцания пейзажа.

Белоснежка, столкнувшись с нашей вопиющей непро-шибаемостью, сменила тактику. Вернулась на все ту же стену, при подходе отряда раздулась до размеров императорского пингвина и начала шипеть будто паровоз, стравливающий пар. Нью, впервые услышавшая столь жуткие звуки от безумно влюбленной в саму себя птицы, изумилась:

— Да что это с тобой? Белоснежка?

Я, как человек, не первый раз имеющий дело с этими странными птицами, наконец-то все осознал, подошел к развалинам и, не сводя взгляда с раздувшегося «детектора погани», спросил, стараясь четко и внятно произносить каждое слово:

— Они далеко?

Птица зашипела пуще прежнего, хотя еще секунду назад это казалось невозможным.

Развернувшись, как можно более спокойным голосом, Одновременно ухитрившись при этом показывать, что сам я далеко не спокоен, сообщил:

— Рядом твари. Похоже, они приближаются. Лотто, Далеко еще до деревни?

— Да если бы я знал… — в который раз вздохнул пират. — Говорил же вам, что был возле нее один раз всего и подходили мы от моря, от бухты, точнее. Где холмы к ней подбираются, там и она. Но хоть убивайте, понять, где это точнее, я не могу.

С тоской покосившись на солнце, почти коснувшееся горизонта и будто раздумывая, нырять за него или чуть подождать, подарив нам несколько минут спокойной жизни, я скомандовал:

— Дальше двигаемся бегом. Если нас поймают на открытой местности, долго не продержимся. Все лишнее бросить. Припасов, найденных на телегах, это тоже касается. Кто отстанет, тот труп. Ждать таких никто не станет. Иначе все здесь останемся.

Люди устали, хотели пить, но никто, думаю, даже мысленно не возразил против такого приказа. Всем все понятно. В том числе и тем, кто ничего не смыслит в военном деле и тварях, — ведь они с детства выслушивали рассказы о погани и встречаться с ней не желали не только на открытой местности, но и вообще где бы то ни было.

Норп на бегу хохотнул и хрипло выдал:

— Лотто, а зря мы тебя ругали за тот поход среди болот. Твари, говорят, не любят лезть в воду, мы бы сейчас могли там спрятаться, не уйди в холмы.

— И потонули бы в грязи, — буркнул пират.

— А если и не так, мелкая вода их не очень-то останавливает, — добавил я.

Где-то вдалеке, позади нас, со стороны тех самых болот донесся неописуемый звук, что-то среднее между звонким кваканьем лягушки, визгом кота, которому на хвост наступил самый толстый в мире слон, и чем-то совсем уж берущим за нервы, будто кто-то скрипит ногтем подоске.

Лотто обернулся через плечо, добавил:

— Нет, хорошо, что мы оттуда ушли. Не дали бы нам там потонуть.

Я на бегу лихорадочно посматривал по сторонам, надеясь найти хоть какой-то намек на убежище, которое можно своими силами попытаться защищать до рассвета. Но в этих проклятых холмах даже скал не видать, камни — и то редкость. А тварь визжала не зря: она вышла на след.

Почти не сомневаюсь — на наш след.

Очередной поворот дороги. Дальше она ныряет вниз, а затем долго поднимается до вершины пологой гряды, на южной оконечности которой можно разглядеть поселение. Оно не брошено: в опускающихся сумерках еще можно различить струйки дыма от очагов или печей, и прекрасно видны огоньки факелов. Наверняка они в руках караульных, вышедших на стены.

— Деревня! Я же говорил! — обрадовался Лотто.

Рано обрадовался — до нее еще не один километр, а твари уже рядом.

Вновь тот же крик, уже гораздо ближе, и тут же целый взрыв самых разнообразных воплей, и среди них ни одного приятного на слух. Трудно сказать, сколько до их источника, но, учитывая, с какой скоростью могут передвигаться некоторые твари, через несколько минут мы познакомимся с первыми из них.

Или даже раньше. На это намекнула Белоснежка: вспорхнув с плеча Нью, она ушла в высоту, не переставая при этом противно орать.

Тварям не нужна была дорога. Им глубоко наплевать на едкую почву и острые колючки. Их черной коже все нипочем, даже металлическому оружию не так просто с ней совладать. Они мчались прямо по склону холма, спускаясь к нам. Их отлично можно было бы разглядеть даже в темноте на фоне неба, но сейчас и без этого прекрасно видно каждую деталь: ведь солнце хоть и скрылось, света еще хватало.

Бакайцы называли этих отродий тьмы гарпами, и я тоже привык к этому термину. Хотя в книге Конфидуса были и другие прозвища: адский прыгун, тоттель, ратимашан. Почему-то, несмотря на общность языка, в разных регионах люди давали тварям разные имена. Встречается много разновидностей, иногда весьма заметно друг от Друга отличающихся, но у всех имелись три общие черты: пусть химерическая, но антропоморфность, длинные задние конечности, выгнутые назад, что придавало уродцам сходство с кузнечиками, и потрясающая скорость бега, позволяющая им легко обгонять менее шустрых сородичей.

Вот и сейчас четверка гарпов далеко обогнала остальные силы и, не сбавляя скорости, летела на нас, видимо решив, что перед ними кучка перепуганных крестьян, которых можно порвать без серьезного сопротивления.

В чем-то они и впрямь были правы — ведь большая часть невольников раньше была обычными крестьянами, в рабство попав при набегах демов. Но среди них имелись отдельные представители и другой публики. Той, которая не дружит с плугом, вилами и навозом, зато прекрасно знает, с какой силой и скоростью надо наносить удар пикой, чтобы пронзить зарвавшуюся тварь чуть ли не насквозь.

Норп, не останавливаясь, глотая звуки из-за сбившегося при разговоре дыхания, как бы ни к кому не обращаясь, произнес:

— От этих бестий нам точно не уйти.

Я был с ним полностью согласен в этом вопросе, и пришлось вспомнить, кто здесь командир:

— Приготовьтесь. Когда они будут совсем близко, придется остановиться и прикончить их. Можно даже не убивать, попробуйте хотя бы подрубить им ноги, тогда не смогут бежать. И все надо сделать очень быстро — это только самые первые, самые прыткие. За ними придут другие, и они гораздо опаснее. Кто-нибудь вообще имел дело с тварями? В бою?