Книга Прошлое не отпустит - Харлан Кобен

Блондинка дернула нож, лезвие задело кость, Меган ощутила пронизывающую боль и едва не опустилась на колени.

Едва.

С болью тоже так. Всегда жаждешь от нее избавиться, но если хочешь остаться живой — а кто не хочет? — это желание становится превыше всего, и лишь им определяется поведение. Наверное, это даже нечто более абстрактное, чем воля.

И боль для Меган больше ничего не значила.

Выживание и ярость — вот и все, что имело значение. Выживание — это было понятно, самоочевидно, но в то же время Меган кляла все и вся — злодейку, что лишила жизни беднягу Гарри, Дейва, бросившего ее в такую минуту, Рэя, пустившего под откос собственную жизнь. Она гневалась на силу, как ее ни назови, которая распорядилась таким образом, что старые люди вроде Агнес под конец жизни получают в награду мучения и несчастья. Она кляла себя за то, что не ценила того, что у нее было, копалась в прошлом, не сумев понять, что неудовлетворенность — в человеческой природе. Но более всего ненавидела Меган в эту минуту белокурую бестию, что хотела отнять у нее жизнь.

Ну уж нет!

У Меган вырвался из горла крик — пронзительный, страшный, первобытный крик. Она резко опустила вниз руку, в которой по-прежнему торчал нож, прижав ее к поясу. Блондинка попыталась перехватить руку, и это было ошибкой, потому что в результате она на какой-то миг потеряла равновесие.

Всего миг, но этого хватило, чтобы немного сдвинуться вперед.

Меган вскинула свободную руку и врезала острым локтем прямо в переносицу блондинке. Та откинула голову, и лицо ее залилось кровью.

Но это был еще не конец.

Блондинка внезапно обрела новую силу. Она восстановила равновесие и изо всех сил потянула на себя нож. Лезвие с жестяным скрежетом скользило по кости, словно снимая с нее слой за слоем. Меган отчаянно сопротивлялась, но преимущество было на стороне блондинки. С каким-то булькающим звуком нож вышел из раны.

Кровь потоком хлынула на мостовую.

Меган с детства была чувствительна. Когда ей было восемь лет, одному из ее «отчимов» приспичило по-смотреть последнюю серию фильма «Пятница, тринадцатое», и поскольку Меган не с кем было оставить, он взял ее с собой. Фильм произвел на нее жуткое впечатление, и с тех пор она едва выдерживала, когда по телевизору показывали боевики с их кровью и насилием.

Но сейчас это тоже не имело значения. Вид крови — собственной и чужой — оставил Меган равнодушной, более того, она даже испытала что-то похожее на удовлетворение.

На мгновение боль в руке прошла, но тут же возобновилась с новой силой, как если бы обнажились нерв-ные окончания.

Боль слепила, порождая бешеную ярость.

Со звериным ревом блондинка вскинула нож и снова бросилась на Меган. Все тот же инстинкт подсказал Меган, как надо действовать, — прикрыть жизненно важные органы. Горло, сердце, самые нежные ткани. Защищая шею и легкие, Меган прижала к груди подбородок и подставила под удар плечо. Удар пришелся плашмя.

Меган вскрикнула от боли.

Боль нарастала, но на сей раз лезвие не задело кость, лишь кожу порвало.

Меган лягнула блондинку в колено. Та упала на землю, но тут же начала подниматься.

«Не попробовать ли убежать?» — мелькнула мысль, но Меган тут же ее отбросила. Бесполезно. Блондинка уже снова на ногах. Она моложе и, наверное, сильнее и быстрее, но умереть с ножом между лопатками Меган не желала.

Ни за что.

Меган бросилась на противницу, и в голове у нее стучала только одна мысль: «Отними. Этот проклятый. Нож».

Обе женщины рухнули на мостовую. Нож, отнять нож — ни о чем другом Меган не думала. Обеими руками вцепилась она в кисть блондинки. Все вокруг заалело от крови. В отдаленном уголке сознания Меган шевелилась мысль, что надо действовать быстрее. Она теряет кровь, много крови, и ничем хорошим это кончиться не может.

Меган прижала руку противницы к асфальту, но ножа та не выпускала. Тогда Меган пустила в ход ногти, разрывая мякоть кожи на внутренней стороне кисти. Блондинка вскрикнула от боли, но хватку не ослабила. Меган запустила ногти еще глубже. Где-то здесь должна проходить артерия.

Блондинка снова вскрикнула, откинула голову и внезапно вонзилась зубами в поврежденную руку Меган.

Та взвыла от боли.

Блондинка вгрызалась в плоть все глубже и глубже, почти клацая своими перламутрово-белыми зубами, которые тоже окрасились кровью. Меган, в свою очередь, продолжала действовать ногтями.

Нож со звоном упал на мостовую.

И тут Меган допустила ошибку.

Она настолько сосредоточилась на ноже, на том, что надо схватить его и забить противницу до смерти, что совершенно упустила из виду другие инструменты человеческого арсенала.

Потянувшись за ножом, Меган выпустила руку блондинки. Та, поняв, что ни о чем другом, кроме ножа, Меган не думает, воспользовалась этим. Она еще крепче впилась зубами в кожу, отрывая ее кусками и выплевывая на землю.

От нестерпимой боли Меган невольно закрыла глаза.

Но нож нашаривать продолжала. Блондинка же тем временем перенесла тяжесть тела на другую сторону, и Меган потеряла равновесие. Ее отбросило вправо, она не успела подставить руки, чтобы остановить падение, и виском ударилась о бампер собственной машины.

В голове что-то взорвалось. Ослепительным светом вспыхнули звезды.

«Отними. Этот проклятый. Нож».

Блондинка рывком подтянулась вплотную к Меган и коленом заехала ей в голову. Удар пришелся точно в лоб, и Меган ударилась о бампер затылком. Она почувствовала, что сознание медленно покидает ее. На какое-то мгновение Меган потеряла представление о том, где она находится и что, собственно, происходит. Она даже забыла про блондинку и не почувствовала очередного удара. Лишь одна мысль продолжала пульсировать: «Отними. Этот проклятый. Нож».

Блондинка поднялась и ударила Меган по ребрам. Та, едва не теряя сознания, рухнула. Щекой она ощутила нагретый асфальт мостовой. Глаза закрылись. Руки раскинулись, словно она упала с большой высоты.

«Все. Это конец».

На нее упала полоска света — может, от фонаря, а может, от фар проезжавшей машины, и блондинка отвлеклась. Все еще не открывая глаз, Меган снова принялась шарить ладонью по асфальту.

Она помнила, где лежит нож.

Блондинка вскрикнула и бросилась на Меган.

Но нож теперь был в ее руках. Она откинулась на спину — ручка прижата к грудине, острие торчало наружу.

И получилось так, что блондинка на него упала. Лезвие вошло ей глубоко в живот. Но Меган на этом не успокоилась. Она рванула нож вверх, рассекая желудок, и все давила и давила на рукоятку, пока лезвие не уперлось в ребра. Она почувствовала ладонью тепло — что-то хлынуло из раны.

Рот блондинки раскрылся в немом крике. Глаза расширились и остановились на Меган. Что-то промелькнуло между обеими женщинами, что-то глубинное, первобытное, не поддававшееся рациональному объяснению. Потом Меган будет еще долго вспоминать этот проблеск, думать, что он мог значить. Она будет восстанавливать его в сознании, пытаться остановить то мгновение, но только наедине с собой.