Книга Право на возвращение - Леон де Винтер

— Я позвоню туда, — сказал Брам, — он оставил мне карточку.

— Как ты думаешь, он нас подслушивал?

— Если бы подслушивал, то давно уже примчался бы.

— А как быть с матерью этого мальчика?

— Это дела Балина. Хотя, может быть, лучше мне позвонить… Нет. Пускай звонит Балин.

— Не забудь об отце, Михеле Френкеле.

— Можешь найти его номер?

— В две тысячи восьмом году он жил в Бостоне. Профессорствовал в Гарварде. Читал физику. На ней и трахался, — отрапортовал Икки.

— Во всяком случае, однажды точно на ней, — сказал Брам, пластиковой вилкой намазывая на питу хумус.

— Думаешь, мама Яапа была его студенткой? — оживился Икки.

— Сколько ей было, когда она родила?

— Двадцать три.

— А Михелю?

— В две тысячи втором году? Сорок три. Сейчас ему шестьдесят пять.

Они переглянулись.

— Точно, студентка, — кивнул Икки и набил рот швармой. — Я нашел на одном из сайтов брата Михеля, — добавил он, облизывая губы. — Он тоже был известным ученым. Погиб при взрыве «грязной» бомбы в Сиэтле.

Диана! — вспомнил Брам. Перед его глазами встал перекресток в Санта-Монике и девочка, которую он спас. Та самая Диана. Синяя машина, задевшая коляску…

— Эдди Френкель, — медленно произнес он. — У него была дочка, Диана. Сейчас ей, должно быть, пятнадцать. Или шестнадцать?

Икки, изумленно застыв с вилкой в руке, глядел на него:

— Диана? Дочь Эдди Френкеля? Ты ее знаешь?

Брам поднялся со стула, повернулся и медленно пошел прочь, глядя вверх, на крыши и сухие деревья вдоль дороги, ища успокоительную картину, которая поможет уняться бешено заколотившемуся сердцу. Сверхидея создает почву для безумия? Или — наоборот — безумие возникает на почве сверхидеи?

После несчастья, которое приключилось с ними, он занялся поисками нумерологических закономерностей, и это он, книжный червь, ведомый нумерологией, проехал через всю Америку, чтобы в один прекрасный день на каком-то перекрестке спасти незнакомую девочку. Чепуха, трагическая нелепость. Которая почему-то случилась с ним, добившимся — из страха, что он может потерять все: малыша, жену, дом — полного самоконтроля! Одна ошибка, но сколько времени потеряно! И сколько всего позабыто — фатальная забывчивость… Икки и он позволили играть с собой, как со слепыми котятами: ученые, полиция, ортодоксы вышли вперед и заставили их искать связь между случайными инцидентами.

Он почувствовал, как Икки коснулся его плеча:

— Что случилось, Брам?

Он обернулся и встретил озабоченный взгляд Икки. На трех скутерах промчались мимо, перекликаясь между собой, юноши; теплый ветер омывал их щеки, ерошил волосы.

— Брам, — спросил Икки, — что, к чертям собачьим, происходит? Как это связано с Дианой? Я совсем запутался…

Брам схватил Икки за руки и поглядел ему в глаза:

— Икки, я не знаю, что случилось, я ничего не понимаю, только мы — я знаю, вернее — думаю, что мы не там ищем; мой малыш — он давным-давно пропал, шестнадцать лет назад, ему должно быть сейчас двадцать, и тот мальчик, Яап, тоже пропал, но каждый год в мире происходят тысячи подобных случаев, и я боюсь сойти с ума, понимаешь?

Икки, вцепившись в руки Брама и быстро кивая, глядел на него, раскрыв рот.

— В этом совпадении что-то есть, Брам. Я пока не знаю что. Но решение совсем рядом, я чувствую это, я всегда чувствую такие вещи — что-то, чего мы пока не можем понять. Что-то есть, я точно знаю!

Брам покачал головой:

— Ничего. Абсолютная бессмыслица. Нечего этим заниматься.

— Но, Брам, — этот Яап исчез тогда же, когда исчез твой сын — почему? Должно же быть какое-то объяснение? И если твой сын исчез так же, как Яап, что случилось с ним?

Брам беспомощно смотрел на него.

— Пошли, — сказал Икки, взял Брама за руку и повел к столу, словно он не мог двигаться сам или превратился в инвалида, которого надо поддерживать. Но внезапно заорал:

— Ты, мешок дерьма!

И бродяга метнулся от стола, унося с собой его тарелку, а Икки попытался рвануться вдогонку, но Брам удержал его:

— Оставь этого попрошайку. Пойди закажи себе еще.

— Вонючий засранец! — проорал Икки вслед бродяге, в хорошем темпе заворачивавшему за угол, и сердито высвободил свою руку.

— Закажи себе новую порцию, — повторил Брам.

— Да я наелся, — отозвался Икки, усаживаясь.

Брам схватил бутылку пива и стал жадно пить. Господи, если это правда и есть связь между исчезновением Яапа де Фриса и его малыша, то теоретически существует вероятность… Но может быть, ни он, ни Икки не заметили, как у них разом съехала крыша? Не он ли только что серьезно думал о системе и числах, не он ли вспоминал потерянные формулы и мечтал о сухих аргументах псевдологических построений?

— Сядь-ка, — сказал Икки, — и расскажи мне про Диану.

— Очень странная история, — пробормотал Брам.

— Это мы уже слышали. Теперь мне хотелось бы узнать подробности.

Хозяин закусочной окликнул их:

— Заказывать чего будете? Я закрываюсь!

— Ты что-то хочешь, Брам?

— Нет.

— Мне пива! — крикнул Икки, обернувшись к дверям.

Брам сел, облокотясь о стол, и поглядел на напряженно ожидающего его рассказа Икки.

— Ладно, слушай: несколько лет назад я был безумен, как мартовский заяц.

— Был? — спросил Икки.

— Много хуже, чем сейчас.

— Я знаю, Брам.

Брам внимательно поглядел на него. Не слишком ли много знает Икки?

— Мы с тобой конченые люди, Икки, нас просто не существует!

Икки откинулся на стуле и отрицательно покачал головой:

— Нас просто сбросили со счетов, вот что. Поэтому я и не чувствую себя уверенно. Но информация, которую я нашел, абсолютно истинна! Все так и было на самом деле! Внуки двух стариков, больше сорока лет назад работавших вместе в амстердамской лаборатории, исчезли почти одновременно — от этого просто жуть берет.

Брам беспокойно кивнул. Чушь несусветная. Лоснящийся от пота хозяин поставил на стол бутылочку пива. Икки полез в карман за деньгами.

— Понравилась моя шварма? — спросил его хозяин.

— Первый класс! А ты как считаешь, Брам?

— Хорошая.

— Скажете об этом своим друзьям, о'кей? — попросил хозяин, разглядывая монеты, которые Икки выложил ему на ладонь. — Слишком много, — констатировал он и попытался вернуть Икки сдачу.