Книга Пиратские войны - Николай Прокудин

Мужчины приветствовали друг друга рукопожатиями, поклонами, радостными возгласами, и только сварливая старуха была равнодушна к возвращению передового отряда. Она, так же как и прежде, неспешно работала и продолжала вполголоса разговаривать с невидимым собеседником. Лишь на доли секунды ее сочувственный взгляд скользнул по лицу Сергея и совсем ненадолго задержался на исхудавшем теле плененного полковника.

Охранники отвели Строганова к загону для скота, рядом с которым, как оказалось, была выкопана глубокая яма. Пленника внезапно ткнули в спину, и он кулем свалился вниз. Почва в яме была мягкая, рыхлая, песчаная, при падении полковник, конечно, сильно ушибся, но ничего не сломал.

Серж осмотрелся. Яма была не более двух метров в диаметре и глубиной метров в пять. Кроме него, в ней больше никто не томился, но у стены лежал человеческий скелет. Умер этот бедолага, видимо, очень давно, скорее всего, несколько лет назад. Кости были тщательно обглоданы насекомыми, и в яме даже не пахло падалью. Вероятно, с годами все запахи выветрились. Серж инстинктивно оттолкнул кости ногой.

«Черт побери! Ни дать ни взять наш современный Кавказ. Те же зинданы, те же боевики и пленники, — размышлял Строганов, лежа на дне ямы. — Эх, ма! Попал так попал! Не повезло! Сюда бы Льва Николаевича Толстого. Глянул бы он на меня, и могла бы появиться новая повесть с названием «Китайский пленник». Но ведь в настоящий момент всемирно известный писатель, классик российской литературы граф Толстой еще не родился на свет! Жалко. Других прозаиков здесь тоже не наблюдается. Ладно, придется все делать самому: страдать, бежать, писать роман. А что, непременно напишу! Все приключения опишу, если, конечно, выживу».

Прошло некоторое время, и по поднявшемуся гаму полковник понял, что в поселок вернулась еще одна группа бандитов. Они громко о чем-то ругались с людьми из того отряда, который пленил Сергея. Почти все эти пираты были ранены, и окрестности наполнились звуками громких стонов и воплей.

«Задали мы вам жару! — подумал со злорадством Серж. — Попомните русских моряков!»

Строганова распирало любопытство, сколько же всего азиатов осталось в живых? Сумеет ли он справиться с ними, если удастся выбраться из ямы? И как узнать, в каком направлении бежать потом?

Пираты словно забыли о пленнике, им, видимо, было не до него. Азиаты о чем-то горячо спорили и ругались. Потом стало тихо, скорее всего, они приступили к трапезе.

Стоило пленнику подумать о еде, как голод тут же дал о себе знать, страх за свою судьбу отошел на второй план, желудок победил его. Он урчал, рычал, скрипел, выражал нетерпение и возмущение. Помочь алчущей утробе Строганов ничем не мог — откуда в яме взяться пище?! Не глодать же кости старого скелета, право слово.

Утренняя приятная прохлада быстро сменилась беспощадным тропическим зноем. Солнце медленно катилось по небу, и особенно долго оно висело над ямой. Так, по крайней мере, казалось несчастному пленнику. Зато теперь Сергей твердо знал, где запад, где восток и остальные стороны света.

На дне этой пиратской темницы стояла нестерпимая жара. Сергей понимал, что пытка солнцем может закончиться для него ожогом и тепловым ударом. Пленник выкопал ямку в рыхлом песке и зарылся в него, словно жук, натянув поверх головы собственные штаны. Нож пригодился для этой работы и облегчил ее.

«Теперь нужно дождаться ночи, сделать ступеньки, выбраться наверх и, уничтожив охрану, бежать! Спокойствие, только спокойствие! Никакой паники, полковник! Прорвемся!» -уговаривал сам себя Строганов, лежа в песке.

Дышать было почти нечем. Спертый влажный воздух не давал достаточно кислорода для легких. Кровь в жилах закипала, в голове сильно шумело, сознание то медленно включалось, то так же медленно выключалось. Порой пленнику казалось, что он уже умер.

День тянулся бесконечно долго, мысли уже не проносились в голове Сержа, а медленно проплывали, как облака по небу, такие же бесформенные и длинные. Но вечно так продолжаться не могло, даже самые длительные пытки имеют начало и конец. Вечер должен когда-нибудь настать, а с ним придет спасительная прохлада.

Во время очередного возвращения в реальность Серж почувствовал, что зной, действительно, немного спал. Приподняв голову, полковник заметил, что сверху кто-то внимательно рассматривает его. Сняв с головы брюки и отряхнув песок, пленник выполз из укрытия и прислонился к горячей стене. Фигура на краю ямы была женской. Да, точно, это была та самая старая стряпуха.

«Чего ей от меня надо? — вяло размышлял Серж. — Эта бабка не китайского племени, больше похожа на туземку с островов Микронезии. Что, надумала меня скушать? Не ты ли сожрала парня, который лежит в углу? Шиш с маслом! Не дамся живым!»

Старуха тем временем начала спускать в яму кувшин с водой, обвязанный веревкой. Пленник хотел вскочить и схватить его, но голова закружилась, он потерял равновесие и упал. Очухавшись, Серж осторожно встал на четвереньки и медленно подполз к тому месту, куда плавно опустился сосуд. Получилось, не упал. Обрадовавшись неожиданному подарку судьбы, Строганов обхватил двумя руками край кувшина, жадно припал губами к теплой воде и моментально наполовину опустошил емкость несколькими большими глотками. «Как я ошибся в человеке!» — обрадовался он. Стало легче. Силы заметно восстановились.

Бабка продолжала безмолвно стоять и разглядывать пленника. Потоптавшись еще несколько минут, старуха ушла, так и не проронив ни слова.

Теперь Сержу приспичило. Судя по всему, выводить пленного в туалет никто не собирался. А жаль. Требовалось найти выход из положения, иначе через пару дней в яме будет нечем дышать. Полковник вырыл возле дальней стенки, там, где она была наиболее выпуклой, большое углубление. Отрыл туалет с запасом, впрок. Ведь не известно, сколько дней предстоит куковать здесь, пока выдастся случай выбраться наружу. Но пленник верил, что этот случай обязательно представится.

Строганов сделал свое дело, присыпал его песочком и осмотрелся вокруг еще раз. Стены гладкие, отвесные, если выдолбить ступени, то можно попытаться вскарабкаться наверх. «Чем скорее, тем лучше, пока последние силы не оставили меня. Бежать, обязательно бежать! Именно сегодня ночью, — убеждал себя Строганов. — Попытка не пытка, почему бы и нет?»

Едва стемнело, он принялся ковырять стену ножиком. Первая ступенька вышла на загляденье, широкой и глубокой, вторая — такой же, просто замечательной! С третьей, на уровне груди, Сержу пришлось повозиться, потому как делал он ее с загибом, необходимым для захвата рукой.

«Жалко, что яма такая широкая и в противоположный край не упереться, а так было бы легко выбираться, — мечтал Строганов. — Но нет, азиаты, делавшие зиндан, были с соображением, понимали, как затруднить пленнику побег».

Но, как говорят в народе, терпенье и труд все перетрут. Четвертую ступень Сергей ковырял, стоя на второй и цепляясь за третью. Но он слишком торопился, поэтому вскоре сорвался вниз. Сорвался, потому что спешил, а спешил — потому что хотел быстрее вырваться на волю. Свобода, маячившая над головой, осталась на высоте пяти метров. Строганов рухнул навзничь, но не ушибся, так как упал на мягкий песок.