Книга Тайный мир Шопоголика - Софи Кинселла

Я оглядываюсь в поисках поддержки, но натыкаюсь лишь натупой взгляд Рори.

— Для меня это слишком сложно, — неловко смеется он. — Я несилен в этих делах.

— Хорошо, давайте скажем по-другому, — быстро говорю я. —Допустим… Допустим… я в магазине одежды! Я в магазине одежды, и я выбрала себешикарное кашемировое пальто от «Николь Фари». Так?

— Так, — осторожно поддакивает Рори.

— Обожаю «Николь Фари»! — оживляется Эмма. — У неепрекрасный трикотаж.

— Совершенно с вами согласна. Итак, представим, что я стою вочереди в кассу, думаю о своем, и тут ко мне подходит продавец и говорит: «Апочему бы вам не купить за эту же цену другое пальто? Оно лучше, и еще я вам вподарок предлагаю флакон духов». У меня нет причин не доверять продавцу. И ядумаю, что это прекрасное предложение и надо им воспользоваться. И покупаюдругое пальто.

— Так, — кивает Рори. — Пока все ясно.

— Но когда я выхожу из магазина, — осторожно продолжаю я, —то вижу, что это пальто вовсе не от «Николь Фари» и вовсе не из натуральногокашемира. Я возвращаюсь в магазин, но там мне отказываются вернуть деньги.

— Это же грабеж! — восклицает Рори с таким воодушевлением,словно он только что открыл закон всемирного тяготения.

— Вот именно. Это грабеж. И точно так же «Флагстафф Лайф»ограбили тысячи своих вкладчиков. Они убедили их поменять свой вклад, и тепотеряли на этом по двадцать тысяч фунтов. — Я делаю паузу. — Возможно,«Флагстафф Лайф» не нарушили закон и их действия не противоречат уставу. Но вэтом мире еще существует кодекс чести, и они не просто нарушили этот кодекс,они его разрушили. Клиенты заслужили свои премиальные. Они были вернымивкладчиками долгие годы, и им полагались эти деньги по совести и чести. Если вычестны перед собой, Люк Брендон, вы согласитесь, что это так.

Я завершаю свою речь и, задыхаясь, гляжу на Люка. Он смотритна меня не мигая, и я не могу понять, что выражает его взгляд. Внутри у менявсе клокочет. Я сглатываю и пытаюсь отвести взгляд, но почему-то не могу. Онменя будто загипнотизировал.

— Люк? — спрашивает Эмма. — У вас есть что ответить на это?

Он молчит. Смотрит на меня, и я смотрю на него, и сердце моебьется часто-часто, как у перепуганного зайца.

— Люк? — нетерпеливо повторяет Эмма.-У вас есть…

— Да… Ребекка… — Он отводит взгляд, качает головой, почтиулыбаясь, потом снова смотрит на меня. — Ребекка, вы правы.

В студии воцаряется гробовая тишина. От изумления я открываюрот. Боковым зрением вижу, как удивленно переглядываются Эмма и Рори.

— Простите, Люк, — начинает Эмма, — вы готовы признать…

— Она права, — пожимает плечами Люк. — Ребекка абсолютноправа. — Он берет стакан с водой, откидывается на спинку дивана и отпиваетглоток. — Если хотите знать мое мнение, эти клиенты действительно заслужилисвои бонусы. И мне очень жаль, что они их не получили.

Этого не может быть. Люк со мной согласен?

— Понятно, — немного обиженно говорит Эмма. — Так, значит,вы поменяли свою точку зрения?

Тишина. Люк задумчиво смотрит в свой стакан. Потом поднимаетглаза:

— «Флагстафф Лайф» платят моей компании за то, чтобы мызаботились об их имидже. Но это не значит, что я лично согласен со всем, чтоони делают, более того, это не значит, что я в курсе всего, что они делают. —Пауза. — По правде говоря, я и понятия не имел о том, что произошло, пока непрочитал статью в «Дейли уорлд». Статья, кстати, по-моему, удалась и являетсяпрекрасным образчиком журналистского расследования. — Он кивает мне: — Моипоздравления, Ребекка.

Я беспомощно смотрю на него, не в состоянии даже выдавить«спасибо». Мне ужасно неловко. Хочется обхватить голову и тщательно обдуматьпроисходящее, но я не могу. Я же в прямом эфире. На меня смотрят два споловиной миллиона людей по всей стране.

Черт, надеюсь, хоть ноги-то у меня не выглядят жирнымибревнами.

— Если бы я был клиентом «Флагстафф Лайф» и со мной такпоступили, я бы тоже очень разозлился, — продолжает Люк. — Действительно, естьна свете такое понятие, как лояльность клиента, и есть такое понятие, какчестность. И мне бы хотелось, чтобы клиенты, которых я представляю в обществе,следовали этим принципам.

— Понятно. — Эмма поворачивается к камере. — Вот этонеожиданность! Люк Брендон, который представляет интересы «Флагстафф Лайф»,заявляет, что его клиенты были не правы. Дальнейшие комментарии будут? — Этоуже Люку.

— Откровенно говоря, — криво улыбается Люк, — я не уверен,что после всего этого буду представлять интересы «Флагстафф Лайф».

— А? — Рори наклоняется вперед, лицо у него ужасно умное. —Отчего же, скажите пожалуйста?

— Боже мой, Рори! — нетерпеливо восклицает Эмма.

Она закатывает глаза, и Люк прыскает со смеху.

Вдруг все начинают смеяться, и я присоединяюсь, немногонервно. Ловлю на себе взгляд Люка, меня обдает жаром, и я быстро отвожу глаза.

— Ну что ж, — вдруг говорит Эмма, взяв себя в руки иулыбаясь в камеру. — В студии были финансовые эксперты, а после короткой паузывас ждет возвращение на подиум коротких шортов…

— А также ответ на вопрос, помогают ли от целлюлитаантицеллюлитные кремы, — вставляет Рори.

— После чего у нас в студии выступят наши почетные гости —«Вестлайф».

Из колонок доносятся первые такты музыкальной заставки, иРори с Эммой вскакивают.

— Отличные получились дебаты, — кидает Эмма через плечо,устремляясь к выходу, — извините, но я сейчас лопну.

— Да, отличное шоу, — искренне говорит Рори. — Я ни бельмесане понял, но шоу отличное. — Он хлопает Люка по спине, приветственно поднимаетруку и тоже уходит из студии.

Вдруг все кончилось. Все ушли. Остались только я и Люк —друг напротив друга, в ослепительном свете, с микрофонами на лацканах. Я будтоконтуженная. У меня кружится голова.

Неужели все это произошло на самом деле?

— Ну, — наконец говорю я и откашливаюсь.

— Ну, — с легкой улыбочкой вторит Люк, — молодец.

— Спасибо, — бормочу я неловко и прикусываю губу.

У него, наверное, теперь будут неприятности. Наверное,публичное обвинение своего клиента в нечестности равносильно укрыванию джинсовот покупателя.

Неужели он и правда изменил свое мнение из-за моей статьи?Из-за меня…