Книга Владычица Жемчужины - Гейл Линдс

— Ты всегда был умнее и находчивее, чем он. Поэтому вполне справедливо, что ты…

— Что я?

— Почему ты стал мечтателем, хотя мне казалось, что ты должен быть лидером?

— Тебе казалось!

Гуль Алуф подняла голову.

— Знал бы ты, сколько презрения в твоих словах!

К сожалению, он знал.

— Ты отделился от Товарищества в тот момент, когда следовало захватить власть.

— Так хотела ты!

— Ты мог бы все изменить, я старалась для твоего же блага, Сахор.

Он был задет за живое.

— Теперь это не важно.

— Тогда зачем ты спросил про союз с Нитом Имммоном?

— Зная тебя, этот вопрос напрашивается сам собой.

— Зная Нита Имммона, никто не стал бы задавать такой вопрос. — Гуль Алуф прижалась к Сахору всем телом.

— Любые твои союзы перерастают в романы.

— Мы оба знаем, зачем ты спросил.

— Какая теперь разница, — прикрыл глаза Сахор. — Все прошло, ничего не вернешь.

Робкие капли, стучавшие по окнам и карнизам, превратились в настоящий дождь. Кажется, в ту ночь, когда они расстались, тоже шел дождь?

— Ты, я, Товарищество — все изменилось.

— Товарищество погрязло в мелких распрях, каждый теперь думает только о себе.

— Да, оно раскололось. Без тебя, без твоих взглядов и силы о единстве не может быть и речи.

— Я уже принял решение и не желаю его изменять.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я уже кое-что изменил.

— Что ты мог изменить, прячась и скрываясь?

— Тебе этого не понять.

Гуль Алуф покачала головой, раздосадованная тем, что ей не удалось убедить Сахора.

— Пусть. Кое-что случилось… И ты нужен нам, как никогда раньше.

Так вот для чего она расставила ловушку с низкочастотной сетью, вот зачем ждала, чтобы он себя обнаружил, вот зачем сегодня пришла в музей! Нет, Сахор ошибся — изменилось далеко не все. Чрезмерные амбиции Гуль Алуф остались неизменными. Она ведет собственную игру, и теперь ей понадобилось Товарищество, вернее, то, что от него осталось. Надежда, что между ними могут возродиться старые чувства, разбилась в пух и прах.

Гуль Алуф беспокойно заерзала.

— Что ты молчишь?

— Мне нечего сказать.

— Ты даже не захотел меня выслушать.

— А тебе есть что сказать?

— Ты будешь меня слушать!

— Я давно уже не твоя марионетка.

— Если ты меня ненавидишь — это одно, но нельзя смешивать личное…

— Шутишь? Все, что связано с тобой, — личное.

— Эгоист несчастный! — Гуль Алуф наконец потеряла самообладание. — Как ты можешь бросить Товарищество в такой момент? Ты нам нужен.

— Звучит не очень убедительно!

Гуль Алуф вздохнула и сложила крылья.

— Ну хорошо, выбора ты мне не оставил. — На ее губах снова заиграла полуулыбка, дразня и намекая на секреты, которые ему никогда не раскрыть. — У нас тэй, которого ты создал. — Она сложила руки на груди. — У нас твой отец, Нит Эйнон.

16 Непрощенные

Резиденция СаТррэнов представляла собой огромную виллу на самой окраине восточного квартала Аксис Тэра. Вид у нее был внушительный, если не сказать — подавляющий. Все здания отреставрировали кундалианские мастера, вернув им прежнее величие к вящему недовольству баскирских семей. Впрочем, корни недовольства лежали не столько в патриотизме, сколько в зависти. Все объяснялось тем, что СаТррэны сколотили огромное состояние на торговле пряностями с коррушами Расан Сул и быстро стали одним из самых богатых Консорциумов. Назначение Сорннна СаТррэна на пост прим-агента было лишь оценкой их успеха, который во многом объяснялся энергией, честностью и уважением, с которыми Хадиннн СаТррэн налаживал отношения с корруш-скими торговцами. Отец Сорннна оказался неважным супругом, зато научил сына всему, что умел сам. И это очень помогло Сорннну, когда Хадиннн неожиданно скончался. Если бы не опыт молодого наследника, семейный бизнес СаТррэнов ожидал бы неминуемый крах.

Однако присутствие Хадиннна в доме мог почувствовать любой внимательный гость. Огромный голопортрет висел в холле и мрачно смотрел на Лейти, только что вошедшую через высокие двери из полированного дерева. По кундалианской традиции холлы строились полуоткрытыми, и женщина могла насладиться красками весеннего утра, робкими солнечными лучами, щебетанием многоножек и ароматом аккуратно посаженных роз. Вскоре одетый в форму слуга провел гостью в сад, к каменной скамейке под двумя узловатыми сэсаловыми деревьями, и предложил прохладительные напитки. Как и все кундалианское, скамейка была невероятно удобной. Однако Лейти не откинулась на спинку, а беспокойно ерзала на самом краю сиденья. Колени предательски дрожали. Мало того что она должна встретиться с Сорннном, так еще именно в этом месте…

Лейти быстро взяла себя в руки и стала думать о другом. Сад, посаженный в самой середине виллы, был спланирован на кундалианский манер. Центральная геометрическая форма — треугольник — символизировала богиню Миину. Лейти заметила, что повторяющиеся очертания и контуры дорожек, клумб и деревьев создают определенный стиль и настроение, которые прекрасно сочетаются с постройками, в хрустальных окнах которых отражались растения. И все-таки по-настоящему насладиться красотой и спокойствием окружающей обстановки не удавалось. За гостьей наблюдал бронзовый бюст Хадиннна СаТррэна. Отхлебнув из хрустального бокала, Лейти приложила его к виску, чтобы хоть немного успокоиться.

Через несколько секунд на дорожке из зеленоватой извести появился Сорннн. Поднявшись ему навстречу, Лейти внезапно поняла, что, готовясь к этому визиту, изрядно потратилась на гардероб. На молодой женщине были обтягивающие лосины из переливающейся ткани, которые сидели будто вторая кожа, и молочно-белый шелковый камзол. На изящных ножках красовались сапоги из кремовой телячьей шкуры. Сифэйн она придумала для себя сама — обработанная ионами ткань была тоньше паутины.

Лейти так смутилась, что несколько раз запнулась, отвечая на приветствия Сорннна. К счастью, тот сделал вид, что ничего не заметил, и опустился на скамейку рядом.

— Тебе нравится напиток?

— Да, очень. — На самом деле Лейти не чувствовала вкуса того, что пьет, но старалась отвечать вежливо.

— Это ледяная джибта — концентрированный ба’ду, любимый напиток коррушей. Здорово освежает, правда?

Лейти глотнула из хрустального бокала и кивнула, украдкой разглядывая Сорннна. Они не виделись довольно давно, и ей показалось, что прим-агент похудел и осунулся. Хотя его миндалевидные глаза казались спокойными и надежными, как маяки.