Книга След Бешеного - Виктор Доценко

— Я никогда о нем ничего не слышал, — признался Савелий.

— Что неудивительно, — перебил Широши, — Брюс всегда старательно избегал появляться на публике. В архивах даже крупнейших новостных агентств мира, солидных журналов и респектабельных газет нет его мало-мальски приличной фотографии. Но вам-то, Савелий Кузьмич, знать об этом персонаже не мешало бы.

— А зачем? — спросил Савелий.

— А хотя бы за тем, что Рубинстайн распоряжается приличным пакетом акций «Бэнк оф Нью-Йорк», через который на Запад из России уходили и уходят миллиарды долларов. Кроме того, он владеет несколькими небольшими банками в Швейцарии, тесно связанными с этим американским банком. Уверен, хотя не имею доказательств, что Брюс с Можаевым и другими членами «семьи» тесно взаимодействовали в финансовых сферах. Кстати, наш друг Брюс — давний агент ЦРУ, сотрудники которого не раз выручали его из разных передряг, в кой этот авантюрист регулярно влипал, и даже спасали от тюрьмы. Самые характерные черты Брюса — жадность, авантюризм и поразительная способность мчаться к поставленной цели по трупам.

— А что это за страшный зверь Шакал? И за что его должны казнить?

— Восхищен точностью формулировки вашего первого вопроса, — предваряя ответ, заметил Широши. — Если мы оба с вами согласны с той идеей, что в мире существует абсолютное Зло, то эта субстанция, именовавшаяся среди немногих посвященных Шакалом, была его наиболее законченным воплощением. За это он и понесет или уже понес заслуженное наказание.

— Кому же удалось его казнить? — спросил Савелий, ему было по-настоящему интересно.

— Насколько я информирован, — Широши немного задумался, — а моя информация об этом деле довольно скудна, есть некий тайный орден, который именует себя «Возрождение России», и именно его воины захватили Шакала и приговорили к казни. Вы что-нибудь слышали об этой организации?

— Нет, — с некоторым недоумением ответил Савелий. — А вы что о ней знаете?

— По существу, я не знаю ничего, кроме того, что это тайное общество, цели которого ясны из его названия.

— А что конкретно натворил Шакал? — не без озабоченности спросил Бешеный.

— Об этом мы можем только догадываться. Дело в том, что эта зловещая фигура обладала уникальной гипнотической силой, которую успешно применяла на расстоянии. Существует опасение, что во многих войнах и конфликтах двадцатого века, начиная с Первой мировой войны, непосредственно повинен Шакал.

— Так сколько же ему сейчас лет? — с недоверием спросил Бешеный.

— Много, очень много. И вас-то, Савелий Кузьмич, это не должно так удивлять. Ведь Посвященные Злу, равно как и Посвященные Добру, не имеют календарного возраста. — Он пытливо взглянул на Бешеного.

— Но у Шакала наверняка остались подручные? — тревожно спросил Савелий.

— Не подручные, а исполнители его злой воли, — аккуратно поправил его Широши. — Обладая огромной гипнотической силой, Шакал мог внушить любую, даже самую черную и жестокую мысль кому угодно: от Президента и крупнейшего ученого-интеллектуала до последнего бомжа.

— Он зомбировал людей, и они исполняли его приказы, уверенные, что поступают так, а не иначе, по собственной воле, — догадался Бешеный.

— Видите, как легко вы поняли метод Шакала, а теперь вам должны быть ясны последствия его деятельности..

— Ну, до нас с вами он не добрался, — облегченно сказал Савелий.

— За себя могу ручаться,. а вот за вас… — Широши дипломатично сделал паузу.

— Вы полагаете, что я действовал под гипнозом Шакала?! — возмущенно воскликнул Бешеный.

— И не вы один, мой любезный Савелий Кузьмич… Вы ведь не забыли историю с базой в Казахстане, где вам был присвоен номер «Тридцатый»?

— Конечно, нет, — ответил совершенно сбитый с толку Бешеный. — Но какое отношение к Шакалу имеет эта база?

— Представьте себе, самое непосредственное. — Широши загадочно улыбнулся.

— Углубляться в историю нашего с Шакалом давнего противостояния я сейчас не буду. Изложу конспективно канву тех событий, участником которых вы невольно оказались. Когда в Кремле воцарился Михаил Горбачев, я работал в Москве чиновником средней руки в одном из министерств и готовил, может быть, самый главный в моей жизни проект…

— Ну, вы даете! — присвистнул от неожиданности Бешеный.

— Я искренне хотел помочь России, которая с каким-то мазохистским наслаждением, коего я никак не могу ни принять, ни разделить, вот уже почти целый век ставит на себе рискованные социальные эксперименты.

— Как я понимаю, в тот период вы отказались от ваших обычных развлечений,

— не преминул съязвить Савелий.

— Именно, — охотно подтвердил Широши. — Михаил Горбачев мне сразу не понравился. Я увидел в нем самовлюбленного пустослова, ничего не умеющего доводить до конца. Вспомните, как он крутил головой перед телекамерами — ну, точь-в-точь охорашивающийся селезень!

— Похож, — подтвердил Бешеный, поражаясь меткости сравнения.

— Не впечатлил меня и Ельцин, властолюбивый и по-мужичьи хитрый. Я готовил на русский престол совсем другого человека, потомка дворянского рода, который подревнее Романовых будет. В тех, еще советских, условиях его с детства учили, как положено в благородных семьях: три языка, музыка, искусство и литература, история. К этим обязательным предметам я добавил информатику, системный анализ и современные экономические теории. В общем, мальчик рос в высшей степени образованным, а главное — удивительно честным, что для России, увы, не типично. Его воспитывали в понятиях чести и гордости, и он уже в школьные годы не мог себе позволить проехать в транспорте без кондуктора бесплатно — ему было стыдно.

— Да уж, — недоверчиво произнес Савелий, словно пытаясь себе представить русского мальчика, о котором ему рассказывал Широши.

— Короче говоря, на базе в Казахстане проходили подготовку люди, единственная цель которых состояла в том, чтобы привести этого молодого человека к власти.

— И что эти типы и дальше при нем состояли бы?

— Ни в коем случае! Следующее задание для выживших было определено за пределами России. Конечно, потребовалось бы согласие Верховного Совета, которое было у меня почти в кармане. Все шло как по маслу: Горбачев оказался в Форосе, так называемые путчисты народом были восприняты безо всякого энтузиазма. Но… Тут вмешались вы и поломали все мои планы, — с некоторой укоризной закончил Широши.

— Но я же не был в ваши планы посвящен, — не считая необходимым оправдываться, заявил Савелий.

— Вам, извините за откровенность, Савелий Кузьмич, это по чину не полагалось. Но вот откуда к вам пришло убеждение, что на базе тренируются боевики будущих путчистов?

Бешеный задумался, пытаясь в деталях вспомнить события десятилетней давности.

— Честно говоря, не помню…