Книга Дерзкая невинность - Дженнифер Хеймор

Оливия уже начала спускаться на цыпочках, как вдруг услышала глухой стук.

Оливия замерла. Звук повторился. Потом еще раз и громче.

— Джессика? — прошептала она. Спустившись с последней ступеньки, Оливия поспешила туда, откуда доносился звук, — ей показалось, что под сеновалом.

Стук. Стук. Стук!

Звук становился все громче. Оливия зашла в самое крайнее стойло — похожее на большой свинарник. Там не было ничего, кроме темного коврика на полу, похожего на деревенское рядно.

И тут она услышала нечто похожее на сдавленный крик. Оливия узнала бы этот голос везде! Это была Джессика. И ее голос доносился из-под рядна.

— Джессика!

Стук и крик повторились.

— Я слышу тебя, — произнесла Оливия настолько громко, насколько посмела. — Подожди немного.

Оливия с трудом оттащила в сторону тяжелое рядно и только благодаря лунному свету смогла рассмотреть в полу квадратный люк. Его очертания сливались с досками пола, и надо было напрячь зрение, чтобы увидеть его.

Но как его открыть? Не было никакой ручки.

Оливия легла на живот и прошептала в щель в полу:

— Джесс, это я, Оливия. Я вытащу тебя оттуда… но я не знаю, как поднять крышку люка.

Из приглушенного шума Оливия разобрала одно слово:

— Лом.

Лом? Где она возьмет лом? Сарай был совершенно пуст.

Но где-то он должен же быть, и она найдет его. Оливия на секунду закрыла глаза. Слава Богу, ее сестра жива, и такая же энергичная и полная жизни, как всегда.

— Так приятно слышать твой голос, Джесс.

И услышала ответ:

— А мне — твой, Лив.

— Я вернусь, — пообещала Оливия. — Пойду поищу лом.

Она встала и вышла наружу. Пиблса Оливия обнаружила возле другого строения, тот стоял у окна и к чему-то прислушивался.

— Что там?

— Я не могу сказать точно, есть ли кто-то внутри, но я что-то слышу… но это может быть лошадь, да?

Оливия заглянула в окно, но лунный свет падал на противоположную сторону строения, поэтому ничего не удалось разглядеть.

— А вы умеете драться, мистер Пиблс? — спросила Оливия.

— Ну, мне приходилось, но…

— Сойдет. Послушайте, я попытаюсь поговорить с человеком, который, возможно, там находится, но если он пригрозит, что пожалуется на нас хозяину, нам придется его остановить.

Пиблс кивнул.

— Хорошо. Идемте со мной.

Оливия набрала побольше воздуха, чтобы собраться с силами, и толкнула дверь. И замерла на пороге. Одна лошадь заржала, под другой заскрипели доски пола.

Это была небольшая конюшня со стойлами для шести или восьми лошадей, но без помещений для конюхов и грумов.

Оливия обернулась к Пиблсу:

— Я думаю, это всего лишь лошади.

Он кивнул.

— Я ищу лом. Вы не поможете мне в поисках?

— Конечно, мисс.

Оливия прошла в конец конюшни и начала открывать одну за другой двери в стойла. В первых двух стойлах не было ничего, кроме тюков прессованного сена, но в третьем ее ждало настоящее сокровище — множество разных инструментов, а прямо у двери стоял прислоненный к стене лом высотой с Оливию.

Она схватила его и выбежала из конюшни.

— Мистер Пиблс! Нашла!

— Мисс, вам не следует нести такую тяжесть. — Хмурясь, он забрал у нее лом.

— Спасибо. А теперь идите за мной, и мы поможем выбраться моей сестре.

— Вашей сестре?..

Но она бросилась к сараю, без труда найдя люк.

— Видите? Вот здесь край люка. Вы сможете его открыть, как вы думаете?

Пиблс засунул лом в самую широкую щель между люком и прилегающей к нему доской пола и навалился на него.

— Ну и тяжесть.

Закусив губу, Оливия наблюдала, как Пиблс дюйм за дюймом поднимал люк. Его обратная сторона была окована железом — вот почему он был такой тяжелый.

Когда люк был поднят наполовину, она увидела голубые глаза на грязном лице Джессики и спутанные светлые волосы.

— Оливия! Слава Богу, что ты пришла!

Пиблс напрягся, и люк с грохотом открылся. Джессика выбралась из дыры и бросилась в объятия Оливии.

Глава 24

Макс методично обыскал все комнаты нижнего этажа дома Фенвика. Он начал с кухни и крыла для прислуги и нашел их совершенно пустыми, хотя и был уверен, что обычно здесь всегда было полно людей. Да и сейчас везде на стульях висела одежда, а в раковине на кухне была грязная посуда, что создавало впечатление, будто слуги покинули дом в спешке.

Комнаты противоположного крыла с их огромными портретами, видимо, были предназначены для официальных мероприятий. Некоторые из них были заперты, но даже в открытых было холодно и в них почти отсутствовала мебель. Макс прошел через темную гостиную, кабинет и библиотеку — все они были довольно скудно обставлены какой-то невзрачной и на вид неудобной мебелью.

Макс вышел из библиотеки и направился к лестнице. Он не сомневался, что найдет наверху Фенвика и его остролицего камердинера. Макс предполагал, что могут быть еще люди, хотя здравый смысл подсказывал ему, что Фенвик вряд ли предполагал, что кто-то будет разыскивать его здесь. Светское общество все еще считало его прикованным к постели в Лондоне после почти смертельной болезни.

Прежде чем подняться, Макс вытащил из кармана пистолет и с удовольствием ощутил его тяжесть. Прошлой осенью в имении Стрэтфорда он уже держал в руках оружие, но тогда это была охота, а теперь оно может спасти жизнь ему и двум невинным женщинам.

Он начал медленно подниматься наверх, стараясь производить как можно меньше шума, чтобы не привлекать внимания. Макс прислушивался к любым звукам и внимательно следил за каким-либо движением наверху.

С верхней площадки налево и направо шли коридоры, но в правом коридоре Макс заметил пробивавшийся из-под одной из дверей свет. Он прислонил ухо к двери и уловил очень слабый бубнящий голос. Макс взялся за ручку, пытаясь открыть дверь, но она оказалась запертой изнутри.

Макс не знал, была ли это спальня Фенвика или его камердинера. Он обследовал этот коридор и нашел четыре незапертых пустых комнаты, а потом отправился в левый коридор. В самом конце была еще одна закрытая дверь, но света из-под нее не было. Он вспомнил, какие окна были освещены, когда рассматривал фасад дома, — в окне этой комнаты тогда был свет. Но возможно, кто-то просто лег спать.

Значит, оставалась комната, где сейчас горел свет и были слышны голоса. Сначала Макс займется освещенной комнатой, и постарается не разбудить того, кто спит в темной.