Книга Записки городского хирурга - Дмитрий Правдин

Чем дальше удален район от областного центра и больших городов, тем больше шансов стать поливалентным хирургом, разбирающимся во многих вопросах. Конечно, это здорово, когда ты занимаешься на протяжении длительного времени одной темой. Ты тут непререкаемый авторитет. Оперируешь, к примеру, одни щитовидные железы. У тебя отлично получается. А другие направления неинтересны. Но не могут же все заниматься одними щитовидками? Кто-то должен и экстренную хирургическую помощь оказывать. Война, не дай бог, начнется. Много такой хирург прооперирует, если его на фронт пошлют?

В свое время отцы-основатели хирургии как науки оперировали весь организм. Многие хрестоматийные фамилии известны практически во всех разделах хирургического профиля. Например, хирург Кохер. Мы и сейчас применяем его доступ при операциях на желчном пузыре. Его способ резекции желудка довольно часто используют за рубежом, а его вид вправления вывиха плеча – классика травматологии. Он же предложил использовать серебряную проволоку для фиксации трубчатых костей. Какой след в хирургии! И это только один Кохер!

Как-то довелось мне беседовать с одним маститым хирургом. Ему в жизни повезло. Сразу после института остался на кафедре, были хорошие учителя, защитил кандидатскую, докторскую, все на своем материале, стал классным хирургом. Все замечательно. Он мне заявил, что считает, что если бы попал в район, то вряд ли стал тем, кем есть, зря были бы потрачены годы, что на периферии в основном спиваются и деградируют.

Не спорю: и пьянства и тупости в сельской местности хватает. Но если человек поставил перед собой цель стать хорошим хирургом, то начинать надо с низов. А пьянства и глупости в городе тоже хватает.

Это прекрасно, что есть возможность остаться на кафедре, в Питере, под присмотром корифеев, которые тебя еще и обучают. Но таких случаев – единицы! При всем желании хирургические кафедры не смогут принять всех желающих. Они не резиновые. Хорошо бы взять и всем остаться работать в городе, под присмотром профессоров.

Если бы мы жили в Сан-Марино, в Андорре или другой маленькой стране, где из любой точки можно на автомобиле за считанные часы добраться до столицы, это было бы актуально. А мы живем в огромной стране, где девять часовых поясов и люди живут повсюду. Москва и Питер – еще не вся Россия! Там, на периферии, тоже кому-то надо работать!

Работать и разбираться во всех разделах медицины, а не только в одной щитовидной железе.

Мне смешно и одновременно горько смотреть, когда по дежурству доставят пострадавшего с политравмой, и все начинают тянуть на себя одеяло, отбрыкиваясь от пациента.

– У него ушиб головного мозга, надо отдать его нейрохирургам! – кричат травматологи.

– Нет, – отвечают те, – у него перелом таза! Пускай травматологи лечат.

– О, у него еще и разрыв мочевого пузыря! Урологи, забирайте!

– Нашего ничего нет! В животе пусто! – открещиваются хирурги.

В итоге человек скончался от отека легких и сердечной недостаточности. Эх, надо было и терапевтов подключить!

Это не выдумка! Это происходит каждый день, у всех на глазах. Дедушка Кохер, наверное, в гробу переворачивается, глядя на таких врачей.

Грош цена тому хирургу, который отлично разбирается в патологии органов брюшной полости, но имеет весьма смутные познания в смежных специальностях. То же относится и к травматологам, и другим смежникам, не владеющим хирургией.

– Это не мое! – заявляет нейрохирург, осмотрев пациента с рваными ранами лица. – Сотрясения головного мозга нет! – Все, дальше его не касается.

– Так как быть? – спрашивает санитар. – У него из раны кровь хлещет!

– Лицо – епархия ЧЛХ! – с умным видом объясняет доктор. – Приглашайте челюстно-лицевого хирурга, пусть он штопает, – сказал, перешагнул через тело и вышел. Пострадавший с разорванным лицом продолжает истекать кровью.

Был у нас такой замечательный актер Иван Рыжов, сыгравший a фильмах множество простоватых деревенских мужиков. Вспомните «Калину красную» Шукшина: он там играл отца невесты. И в жизни Рыжов был скромным человеком. По «Скорой» его доставили в Институт имени Склифосовского в Москве. Актер случайно порезал о стекло руку. Пустячная рана! Надо было наложить всего пару швов. Он умер от потери крови в приемном покое, где несколько часов терпеливо ожидал врача. Вот так! От обычной раны скончался актер Иван Рыжов в центре столицы в солидном и прославленном медицинском учреждении. Случай получил огласку, так как это оказался актер Рыжов. Был бы сантехник Иванов, оставили бы без внимания.

Допускаю, что там тоже «делили» пациента. Хирург осмотрел: не мое! Рана не проникает в живот. Нейрохирург тоже свое исключил. Пальцы чувствует, нервы целы! Ждали травматолога. А он, возможно, был на операции или где-то еще. Чем объяснить смерть в приемном покое через несколько часов после обращения с раной, вначале не угрожавшей жизни?

По моему мнению, любой врач хирургической специальности ОБЯЗАН оказывать хирургическую помощь. В экстренной, естественно, ситуации. Я не призываю гинекологов оперировать в плановом порядке грыжи. Не надо передергивать. Но зашить руку истекающему кровью человеку можно. Случаются довольно часто такие ситуации, когда заняты все специалисты, а гинеколог свободен. Физически не могут те же травматологи разорваться на части, и хирурги в операционной. От кровотечения, даже незначительного, но не остановленного, люди довольно быстро погибают.

Я как-то сделал дежурному гинекологу замечание. Доставили бабушку. Упала на улице и расшибла лоб. Рана небольшая, крупные сосуды в этом месте не проходят. Но у пожилой пациентки давление зашкаливает: 210/120 мм. рт. ст. Кровь бьет фонтаном. «Скорая» наложила повязку, которая быстро промокла. Вокруг нее собралось девять врачей. Все что-то предлагают. В том числе на шум выскочила и гинеколог. Травматологов и нейрохирургов в приемнике никого нет, все на операции. Мы тоже заняты.

– Надо ввести ей викасол! – предлагает невролог, кандидат медицинских наук. (Викасол, кровоостанавливающий препарат, начинает «работать» через 36–48 часов, и то на мелкие капилляры.)

– Нет, лучше приложить гемостатическую губку. Есть она у кого? – кричит терапевт. (Вот все ходят и носят с собой эту губку в кармане.)

– Давайте наложим жгут! – брякнула врач-эндокринолог.

– Раз травматологи заняты, позовите хоть хирурга! – предложила гинеколог.

Я освободился первым и пришел, когда бледная как полотно бабушка уже плохо соображала, где она находится. Кровь продолжала истекать наружу. Девять (!) человек с высшим медицинским образованием стояли рядом, причем одна из них умеет и шить и оперировать, пускай и гениталии у женщин, и смотрели, как бабка от кровотечения отдает Богу душу.

– Мы ей три кубика викасола ввели! – бодро рапортует врач-невролог.

– А давление снизить не пробовали? – обращаюсь сразу ко всем. – Струя крови вон как пульсирует! Там давление зашкаливает.

– Мы что-то растерялись! – испуганно докладывает врач-терапевт. – Столько крови! Столько крови! Сейчас, подождите, сбегаем за лекарством.