Книга Счастье по контракту - Джорджет Хейер

К тому времени, когда вернулась дочь, мистер Шоли исследовал большую часть дома и пришел к выводу, что это форменный крольчатник, в котором слишком много неровных полов, плохо подогнанных окон, старых лестниц и комнат, слишком маленьких, чтобы ими пользоваться. Он отдал явное предпочтение современному крылу, но даже и оно его разочаровало, поскольку там он не обнаружил парадных покоев, а большая часть мебели была такой старомодной, что прямо-таки казалась рухлядью.

Когда приехала Дженни, он стоял на дорожке для экипажей, оглядывая сады Это было совсем некстати, потому что если бы она не увидела его, то проехала бы на конюшенный двор, и он не был бы уязвлен видом своей дочери, правящей убогой двуколкой без всякого конюха возле нее, обеспечивавшего бы ей защиту.

– Папа! Боже мой, ты давно здесь? – окликнула она отца – А меня не оказалось на месте, чтобы тебя встретить. Ты уж прости, но я никак не ожидала, что ты так рано приедешь – Она наклонилась, чтобы его поцеловать. – Я только отвезу двуколку во двор и сразу же вернусь.

– Я считаю, – сказал мистер Шоли недовольным голосом, – что тебе следует иметь конюха, который делал бы это за тебя, даже если ты не хочешь брать его с собой, как подобает! Вот уж не думал дожить до того дня, когда ты будешь разъезжать по деревне в ободранной старой двуколке, без слуги, – и вот на тебе! Более того, ты одета не так, как мне хотелось бы видеть; любой может принять тебя за фермерскую жену!

– Так ведь я и есть фермерская жена! – возразила она. – Ну не кипятись, папа! В деревне никто не одевается изящно. А насчет того, что я езжу одна… Если Адам не видит в этом вреда, то и ты, я уверена, не должен. Я только съездила посмотреть, как продвигается строительство новых коттеджей; дальше наших земель я никогда не заезжаю, честное слово!

– Слезай и скажи кому-нибудь из лакеев отвезти двуколку на конюшню! – велел родитель.

Чувствуя, что он не на шутку рассержен, она сочла за благо подчиниться. Потом взяла его под руку:

– Не сердись, папа! Как замечательно, что ты, наконец, здесь! Тебе понравилось Фонтли? Ты вообще-то ходил по дому?

– Это не то, чего я ожидал, – ответил он кисло – Вынужден признаться, что сейчас думал: оно гораздо менее красиво… Милорд так его расхваливал, что у меня сложилось впечатление, которое оказалось далеким от действительности У нее упало сердце, и к тому времени, когда он начал предлагать ей различные планы, как изменить тут все, соединить маленькие комнаты в одну, покрыть коврами большую лестницу, настелить новые полы в большинстве помещений и установить в большом количестве современные удобства, она пришла в такой испуг, что в сердцах выпалила.

– Папа! Если ты заговоришь о подобных вещах с Адамом, я тебе никогда этого не прощу!

– Хорошенькая манера разговаривать! – воскликнул он.

– Да, но ты не понимаешь! Адам так истово предан Фонтли! Для него это как святыня! И для всех Деверилей!

– Скажите на милость! Ладно, дочка, о вкусах не спорят, и конечно же у меня нет никакого желания наступать его светлости на любимую мозоль – хотя я думал, что если он так гордится своим домом, то захочет видеть, как его приведут в более современный вид!

– Поместье не должно быть современным, папа, – это исторический памятник!

– История очень хороша, когда она на своем месте, – высокопарно изрек мистер Шоли, обнаруживая широту взглядов. – Но я не понимаю, зачем она нужна кому-то в доме. Только не притворяйся, что это удобно! А когда дело доходит до того, чтобы иметь в своем саду развалины часовни с парой заплесневелых надгробий в придачу, – ну, одного этого достаточно, чтобы любого вогнать в тоску! На месте его светлости я бы избавился от них, а потом понастроил бы там добротных домов – это было бы разумно!

Все высказанное отцом не позволяло особенно надеяться на успех визита; он действительно ни в коей мере не был успешным, но не суровая критика дома и не предложения по его благоустройству стали тому виной. К облегчению Дженни, Адам отнесся ко всему этому без обиды. Мистер Шоли, к счастью, был бессилен осуществить какой-либо из этих планов, так что Адама они только забавляли, в том числе и предложение снести несколько арок и колоннад, пригласить специалиста по декоративному садоводству, чтобы наилучшим образом распланировать сады, запустить в парк стадо оленей… Мистер Шоли доказывал, что олени придадут Фонтли невероятный шик, но Адам был непоколебим:

– Если вы хотите подарить мне стадо, то пусть это будет стадо шортгорнов!

Но мистер Шоли не стал бы возиться со скотом. Он назвал Адама безудержным фантазером, что побудило Дженни воскликнуть;

– Да, а знаешь, чего мне хочется! Я разговаривала с Уикеном – он наш главный садовод, папа, – и мы пришли к выводу, что несколько ульев – это как раз то, чего нам здесь недостает. А что касается меня, я вовсе не хочу, чтобы приехал знаменитый специалист по садам и разворошил все на современный лад. И как раз тогда, когда я уже начала приводить в порядок сад с клумбами и заказала еще штамбовых роз, чтобы потом посадить их! Нет уж, спасибо!

– Ну да! – скептически заметил мистер Шоли. – Ковыряться в саду тебе в диковинку, моя девочка, но, ручаюсь, очень скоро тебе это надоест! Предоставь фермерство тем, кто учился этому делу, – вот тебе мой совет!

Он категорически не одобрял и сельскохозяйственную деятельность Адама, но не это превратило его визит в полнейшую катастрофу. Не прошло и дня, как он понял, что Дженни неважно выглядит, и был настолько склонен отнести это на счет положения в Фонтли, что она вынуждена была открыть ему всю правду.

Результат был печальным. Его первый восторг моментально сменился гневом, потому что, спросив, когда родится ребенок, и узнав, что это произойдет в марте, он быстро произвел вычисления в уме и недоверчиво спросил:

– Так ты уже три месяца в положении – и мне ни слова?!

Ни ей самой, ни Марте Пинхой не удалось смягчить гнев мистера Шоли; кому удалось унять его ярость и Обиду, так это Адаму, который сказал:

– У вас есть полное право гневаться, сэр. Надо было мне настоять на том, чтобы вам все рассказали, и моей матери тоже.

– А! – пробурчал мистер Шоли. – Так она тоже еще ничего не знает?

– Никто, кроме Марты и нашего здешнего доктора. Я и сам вряд ли был бы осведомлен, если бы не заметил, что Дженни неважно себя иногда чувствует, и буквально не заставил ее рассказать мне.

– Вот те раз! – ахнул мистер Шоли. – Какой дьявол в нее вселился? Скрытничать в таком деле?! Мог ли я когда-нибудь подумать, что Дженни станет вести себя с таким жеманством!

Адам улыбнулся на этот взрыв негодования и спокойно ответил:

– Думаю, ее нежелание говорить ни вам, ни мне было отчасти вызвано нелюбовью к тому, что она называет суматохой. А отчасти – стремлением избавить вас от беспокойства, которое, как она считала, вы бы испытывали. Знаете, она очень к вам привязана, сэр.

Этот дипломатический ход имел результат. Мистер Шоли какое-то время предавался размышлениям, пережевывая своими мощными челюстями.