Книга Надменный любовник - Энн Стюарт

Пройдя немного, он остановился и задумался. Корона оказалась тяжелее, чем он предполагал, и он медлил, думая, что же с ней делать дальше. Даже умению Никодемуса обращать сокровища в звонкую монету есть предел. И кроме того, Алистэйру по-настоящему не были нужны деньги.

Особняк в Шотландии находится сейчас не в самом плохом состоянии. Негостеприимный Лондон опротивел; ему, и он вполне может обойтись без своего дома на Кларджес-стрит.

Но куда он пойдет? Что он будет делать?

Он думал об этом, бесцельно шагая по холодным ночным улицам. Мысль о континенте наскучила ему. Мысли о какой-нибудь красавице иностранке уже его раздражали. Мысли о драгоценностях французского двора потеряли для него всякий интерес.

Ему больше не нужны бриллианты, он не хочет карабкаться по ночным крышам. Ему не нужны французские куртизанки и итальянские любовницы.

Ему нужна Джессамин.

Он долго разглядывал свою сумку, а потом вытащил оттуда корону. Она выглядела вполне прилично — одна или две вмятины, но все это хороший мастер-ювелир мог бы запросто поправить.

Кромвеля не любили даже Ганноверы. В пределах Лондона сохранилась только одна его статуя — огромное бронзовое чудовище, изображающее лорда-протектора[14], глядящего на своих легкомысленных сограждан, — в парке рядом с небольшой пуританской церковью, которую когда-то посещал Кромвель.

— Ты не одобряешь меня, старина Нолл[15]? — тихо спросил Алистэйр. — Ты мне тоже не очень-то нравишься. Ты выглядишь как-то уныло. Нужно что-нибудь, что оживило бы твой вид.

Корона залихватски сидела на бронзовой голове. Алистэйр отступил, чтобы полюбоваться своим творением, и улыбнулся. Это было достойным завершением его приключения.

— Носите на здоровье, милорд протектор. И Алистэйр растворился в лунном свете.

Джессамин жадно вдохнула свежий ночной воздух. Муж ее сестры стоял рядом с ней, нежно поддерживая за талию, ожидая, пока она придет в себя.

— Вам уже лучше? — спросил он.

Джессамин посмотрела на закрытую дверь арсенала. Она не помнила, как он вынес ее оттуда. Она не знала, где Алистэйр, поняла только, что он исчез. И начала было убеждать себя, что рада этому.

— Думаю, что да, — сказала она. — Что вы собираетесь делать?

— С чем?

— С… — Она указала на дверь. — С мистером Клэггом.

— Ничего, — произнес Бреннан. — Довольно скоро кто-нибудь обнаружит его тело, когда сюда придут, чтобы перенести экспонаты назад в башню Мартина. Думаю, кто бы ни расследовал это дело, все сойдутся на том, что здесь произошла схватка между ворами.

— Вы будете расследовать это?

— Нет.

— А как же Кот?

— Как? — спокойно переспросил Бреннан. — Вероятно, что это останется загадкой, которую никто не сможет отгадать. Человек, который нагнал страх на весь лондонский высший свет, а потом исчез.

— Он не нагонял ни на кого страх! — запротестовала Джессамин.

— Так даже интереснее. Все, что от него останется, — славная легенда.

— А как же корона?

— Мне кажется, что мы найдем ее. Думаю, что его светлость в душе не такой уж и вор. Она обнаружится рано или поздно, может быть, когда мы меньше всего будем ожидать этого. Но это будет уже не моя забота. Моя работа в Лондоне закончена. Я забираю с собой жену, и мы уезжаем в Йоркшир, где все, о чем-мне надо будет заботиться, — это погода и цены на зерно.

— Она любит вас до безумия, вы, наверное, знаете.

— Знаю. Вы не против? Это разрушило все ваши планы относительно ее будущего.

— Это были мои планы, а не ее, — сказала Джессамин. — У нее есть то, что она хочет и что ей нужно, — значит, я счастлива.

— У нас всегда найдется место для вас и вашей мамы.

— Вы еще не видели нашу маму, — кисло произнесла Джессамин. — Боюсь, что вы передумаете. Но не волнуйтесь, мы справимся. А через годик я обязательно приеду посмотреть на племянницу или племянника.

— Вы торопите события. — Бреннан был смущен.

— Вот увидите, Флер непременно добьется своего, если уж вбила себе что-нибудь в голову.

— Знаю. Я уже убедился в этом.

— А теперь вам надо вернуться к ней. Она, наверное, не находит себе места от волнения. А бедный Фредди, должно быть, порядком замерз. — Она нагнулась и поцеловала его в щеку. — Добро пожаловать в нашу семью, братец! — И Джессамин исчезла в ночной темноте до того, как он успел прийти в себя.

Фредди не столько мерз, сколько переживал. Будучи очень добросовестным человеком, он не сдвинулся с места и просидел все это время в крохотной лодчонке, как она и велела ему. Но всю обратную дорогу в Спиталфилдз он не переставал громко жаловаться на свою жестокую судьбу и скверное обращение с ним Джессамин.

— Вы просто спасли нас! — Джессамин выпрыгнула из экипажа до того, как он успел помочь ей, — Алистэйр будет вам очень благодарен.

Фредди вдруг стал по-настоящему печален.

— Мисс, вы думаете, мы когда-нибудь еще увидим его?

Она не была готова к этому вопросу, но нашла в себе силы мужественно улыбнуться ему:

— Сомневаюсь, мистер Арбатнот. Но с нами всегда будут наши воспоминания.

— Прекрасные воспоминания, — задушевно протянул Фредди.

— Конечно, прекрасные.

— Дорогая, проснись!

Джессамин зарылась в подушку, стараясь заглушить нежный голос, чтобы поспать еще немного. Когда Фредди привез ее домой, она рухнула на широкую кровать, которую прежде делила с Флер, и отказывалась вставать в течение двух дней; Вот и сейчас она тоже не хотела этого делать. Ее сестра не собиралась отступаться.

— Проснись, Джесс! — громко сказала она, откидывая с нее одной рукой одеяло. В другой у нее была газета.

Джессамин перевернулась на спину и сердито посмотрела на нее.

— Я не хочу вставать, — решительно сказала она. — Не знаю, захочу ли я вообще когда-нибудь вылезти из кровати. А ты что здесь делаешь? Ты должна быть рядом с мужем.

— Он увлечен последними новостями. Велел мне спросить у тебя, не желаешь ли ты почитать свежие газеты?

— Да нет, вряд ли. — Джессамин села, поправляя волосы. Она понимала, что Флер видит, какое у нее бледное и заплаканное лицо, но не собиралась прятать его.

— Я принесла тебе чаю. — Флер уселась на кровать, и по ней было видно, что сегодня она не оставит сестру в покое.

— Кто-то пытался похитить королевские драгоценности, — произнесла она значительно.