Книга Разведка боем - Александр Быченин

— Стесняюсь спросить — зачем? — насупился Волчара. — Особенно детей. Что вы с ними собираетесь делать?

— Ничего противоестественного, — заверил медик. — Они пройдут комплексное медицинское обследование. Из этих показаний мы сформируем контрольную группу. Потом подвергнем этим же процедурам пленного, после того как подлатаем, естественно. Образцы мозговых тканей, взятых у мертвых, разберем на молекулы. У нас в Океанариуме прекрасная лаборатория.

Упс. Оказывается, майор Шнайдер не простой коновал, а представитель таинственного Океанариума! Очень интересно. Причем не только мне. Волчара тоже удивился, хоть и постарался не подать виду.

— Позвольте полюбопытствовать, а какой результат ожидается? — вступил я в беседу.

— Хотим выявить отличия в мозговой активности у детей и взрослых, — пояснил Шнайдер. — Один наш коллега, профессор Юм, высказал предположение, что на мозг взрослых кочевников оказывается влияние извне, в результате они способны преодолевать даже базовые инстинкты, такие, как самосохранение. Есть подозрение, что мы имеем дело с последствиями эксперимента Первых.

Вот и объяснение некоторых странностей. Теперь понятно, откуда взялись аборигены и почему сведения о них засекречены. Ахерон — еще один двойник Земли, как и Легория. Если тут в свое время порезвились Первые, то сходство местных флоры и фауны с земными, так поразившее меня при появлении на планете, вообще не должно вызывать удивления. Великие экспериментаторы славились щепетильностью в исследованиях — если они меняли какой-то параметр, то все остальные старались сделать идентичными или очень похожими. А так как в данном случае объектом научного интереса являлось человечество, то для чистоты эксперимента окружающая среда была унифицирована. Изменения внесены в людей. У легорийцев — возможность объединяться в кластеры и образовывать коллективный разум. У землян, по некоторым предположениям, особенностью являлся как раз индивидуализм. Хотя многие ученые склонялись к мысли, что обитатели Солнечной системы и есть исходное человечество, не подверженное изменениям. Контрольная группа. Тогда получается, что аборигены Ахерона — еще одна экспериментальная общность. Но что в них изменено? Пока я обнаружил лишь одно значительное отличие — презрение к инстинкту самосохранения. Хотя нет, есть еще одно — болезненный консерватизм, отрицание всего нового. Фанатичное отрицание, переходящее в стремление это новое и его носителей просто уничтожить. Да, есть о чем подумать на досуге.

— А потом что с детьми будет? — не унимался Волчара.

— Отдадим в интернат, вырастим, адаптируем к жизни в нашем обществе, — удивился Шнайдер. С таким видом обычно прописные истины невеждам втолковывают. — Станут гражданами Океанариума. Но в степь однозначно не вернутся. У вас есть еще вопросы, товарищ майор? В таком случае позвольте приступить к исполнению служебных обязанностей.

— Приступайте, — махнул рукой Волчара.

Медик откланялся и направился к группе подчиненных. Через несколько минут половина врачей убыла за периметр, нагруженная криоконтейнерами, а остальные под командованием майора скрылись в разрытом подвале.

— Видал?! — сделал большие глаза Волчара. — Океанариум, туда-сюда! Быстро прознали, еще быстрее сориентировались и прислали коновалов. Теперь понятно, почему так долго летели — крюк немалый. У подводников авиатранспорта хоть и много, но в основном дирижабли. Серьезных аппаратов нет почти. Штурмовик наш, чернореченский. Видать, и вправду что-то ценное раскопать могут, раз топлива не пожалели. Тут ведь не на один перелет груза, только чтобы детишек отправить, пару рейсов сделают. Плюс пленный и бошки. Засуетились подводнички, однозначно. Давненько такого не было.

Я слушал майора и машинально поддакивал. Пищу для размышлений Шнайдер подбросил щедро. Знать бы еще точнее, что за Океанариум. Вернусь в Чернореченск, по архивам пройдусь.

— А раненых когда эвакуируют? — поинтересовался я для поддержания беседы.

— Тяжелых сейчас заберут, в Океанариуме медики лучше, — отозвался майор. — Легких завтра отправим, с первой колонной. Убитых тоже. Кстати, Соломатин приказал тебе с Иволгиным в Чернореченск возвращаться. Делать тут вам пока нечего. Место указал, дальше мы сами.

Ага, кто бы сомневался. По мне, оно даже лучше, не придется скучать в оцеплении. Тут действительно остались чисто технические трудности. И это уже проблемы зайцевского ведомства. Как запитают телепорт, так и вернусь. В районе пятнадцатого числа.

Больше ничего интересного в этот вечер не произошло — ужин, поверка, дежурство на вышке, сон. Обычная армейская рутина. Разве что штурмовик сделал еще четыре рейса и дважды возвращался со свежими бойцами.

Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7

7 марта 2535 года, утро

Утро нового дня порадовало прекрасной погодой и тишиной. В смысле стрельбы не слышно, равно как и других посторонних звуков. Стрекочут насекомые в траве, ветер завывает в опорах наблюдательных вышек, птицы какие-то порхают — лепота! Вокруг покой и умиротворение: личный состав неторопливо завтракает, часовые меряют шагами периметр, снайперы на вышках зорко осматривают окрестности. Бэтээры стоят с заглушенными движками. Нас с Сашкой даже будить не стали, но тут уже сработали внутренние часы — вскочили в семь утра, как по расписанию. Неторопливо умылись, полив друг друга водой из канистры, почистили зубы и принялись сибаритствовать за кружками с травяным отваром — Сашка предусмотрительно захватил заварку, а кипятком разжились у «фортификаторов». В блаженном ничегонеделании провели часа полтора, потом к нам подсел старшина Крохин, уже загрузивший бойцов работой, а потому сейчас свободный. Контролировать результат было рано, вот он и решил скрасить ожидание беседой.

— Доброе утро, товарищи офицеры! — прогудел он, пристроившись на краешек сиденья «бобика».

С его габаритами это не составило труда.

Мы с Сашкой, расстелив перед машиной кусок брезента, расположились прямо на земле у импровизированного стола, подложив под задницы сложенные спальники.

— Чайку? — осведомился Сашка и захрустел галетой.

— Не откажусь. — Старшина сладко зевнул и потянулся. — С самого утра не присел, дела. Даже перекусить некогда было.

Напарник намек понял: на брезент вернулись убранные харчи, а старшину одарили кружкой душистого отвара. Тот довольно улыбнулся и извлек из кармана горсть карамелек в цветастых фантиках — типа внес посильный вклад. Сашка сладкому обрадовался, сам он запастись такой мелочовкой перед походом не догадался. А я тем более, ибо даже не знал, где затариться можно. Некоторое время молчали, отдав должное травяному чаю, потом Крохин поинтересовался:

— Вы как, парни?

Сашка непонимающе округлил глаза, а я прищурился, изучая физиономию старшины.

— После вчерашнего, — пояснил сержант. — Я до сих пор в себя прийти не могу, как вспомню, мутить начинает. Ночью кошмары снились, впервые в жизни. С ребятами поговорил, почти все в отвратном настроении. До чего дошло — многие завтракать не стали. Ходят как в воду опущенные. Еле по работам разогнал, пусть хотя бы немного развеются.