Книга Один маленький грех - Лиз Карлайл

Она позволяла ему любую вольность, открывала рот навстречу его языку и сама впивалась в его язык. Он пытался остановиться. Но Эсме не позволила ему этого, ее гибкое, податливое тело дразнило и мучило его. Если она замечала, что он колеблется, она заставляла его забыть о сомнениях. Когда он пытался отстраниться, она теплыми руками обвивала его талию и притягивала к себе.

— Аласдэр… — Губами нежными и сладкими она искушала его, обвивалась вокруг него, сливалась с ним, сердце к сердцу. Наконец она оторвалась от его губ. — О, Аласдэр, сделай так, чтобы я забыла тебя, — молила она. — Возьми меня. Это чудовищное влечение — утоли его. Я не могу больше длить эту муку.

— Эсме, любовь моя, — шептал он ей в ухо. — Это не поможет. Станет только хуже.

— Попытайся. — Ее губы легко заскользили по его горлу. — Просто попытайся. Только один раз.

Его губы отыскали ее рот, и она снова поцеловала его, откровенно и ликующе. Все препятствия исчезли. Все добрые намерения отступили. Он склонился над ней, выгнувшейся в его объятиях. Она была такой маленькой. Он чувствовал себя слишком большим и немного неловким, как мальчик. Но он не был мальчиком. У него было больше женщин, чем он мог сосчитать. Но сегодня он будет с Эсме — своей последней женщиной. Чем бы это ни закончилось.

«Аласдэр, ничто еще не кончено, пока не даны обеты», — вспомнились ему слова брата.

Она слабо застонала от наслаждения и просунула палец под пояс его брюк. Только один пальчик, который дразнил и мучил. Она хотела его. Он всегда хотел ее. И если их ничего не ждало в будущем, этот миг принадлежал им.

— Боже, Эсме! — Это был шепот. Мольба. Он так нуждался в ней, так устал бороться с собой. Он медленно провел губами по ее горлу, втягивая в себя ее вересковый запах, как будто это был его последний вдох. Она пахла теплом. Покоем и радостью. Домом.

— Аласдэр, — умоляла она. — Пожалуйста.

Как-то собрав остатки сил, он приподнял голову, не глядя на нее.

— Эсме, ты уверена? — зашептал он. — Я скорее умру, чем обижу тебя.

— Меня обидит, если ты откажешься от меня, — отвечала она, и руки ее скользнули выше. — Я пыталась не хотеть тебя, но это никогда не проходило. Я думаю, может быть, если… если ты просто…

— Боже мой. — Он закрыл глаза и прижался лбом к ее плечу. — За это я буду гореть в аду.

Она повернула голову и провела губами по его уху.

— Я постараюсь, чтобы оно того стоило.

Он поднял голову и посмотрел на нее. Тепло ее глаз не было отражением пылавшего в камине огня. Это было женское знание. Женская сила. Неподдельная и опасная, и все — для него. Она не была девочкой, ему не верилось, что он так думал раньше. Он провел большим пальцем по ее щеке, но этого было недостаточно. Она прижалась лицом к его раскрытой ладони, ее ищущий рот был по-прежнему полуоткрыт. Она легко коснулась язычком ладони и неясно прошептала что-то жалобное и нежное.

Он порывисто притянул ее к себе и прижал ее тело к своему так, что стали ясны его намерения. Он взял в ладони ее лицо, целовал ее, растворялся в ней. Он чувствовал, как горяча ее кожа, как бьется ее сердце. Все сильнее и сильнее.

Ее язык глубоко проник в его рот — и он начал дрожать в ее руках. Непослушными пальцами он начал развязывать ленту на ее капоте. Ее руки не дрожали. Они смело скользнули по его груди и плечам и сбросили фрак на пол.

За ним последовал жилет. Шейный платок тоже не устоял перед маленькими умелыми пальцами, что-то трещало, когда она срывала его. Позади них угасал огонь, рассыпаясь множеством крошечных искр. Аласдэр чувствовал, что он снова живет. Радуется. Как человек, которому подарили вторую жизнь. Он весь трепетал, в крови и в мозгу стучали барабаны. Он отбросил ее капот, а затем и ночное платье.

О, благословенные небеса! Она была голой под ним, как в день, когда Бог создал ее. Он позволил своим рукам ласкать все ее тело, ощупывать каждую впадинку и округлость, восторгаясь прекрасным созданием, которым она была. Но Эсме была нетерпелива, как если бы опасалась, что рассудок мог остановить ее. Она ухватилась за полы его рубашки, продолжая целовать его горячечно открытым ртом.

Он дал упасть своим брюкам и отшвырнул все — то, что было под брюками, туфли, все, — оставшись в одной рубашке.

Она тут же снова завладела его ртом. Когда он на миг замешкался, она издала звук, выражающий отчаяние.

— Не останавливайся, Аласдэр, — умоляла она. — Не думай. Не давай мне думать.

Его легко было убедить. Он обхватил ее ягодицы и поднял. Она обняла его, побуждая опуститься. Он опустил ее на персидский ковер, спиной к теплу камина. Эсме была сама податливость и красота. Свежесть и теплота. Ее обнаженная кожа светилась в отблесках огня. В голове стучало, в паху не прекращалась пульсация. Она перевернулась на спину и задрала его рубашку.

Он неловко помог ей стащить ее. Одной рукой она обхватила его ягодицы и потянула его на себя. Теперь он не колебался, прижал ее к ковру и коленом раздвинул ноги. Аласдэр заставлял себя не спешить. Его рука скользнула вниз по ее животу, палец вошел в теплое, женское.

Эсме казалось, что она взорвется. Она лежала, прижатая к ковру, все ее тело пульсировало и жаждало. Его рот нашел ее грудь и жадно припал к ней. Грубое желание сотрясало ее, ничего подобного она никогда в жизни не испытывала. Он ласкал ее сосок, зажав его между губами, покусывая и потягивая его, а его палец совершал круговые движения там, где коренилось ее желание. Эсме корчилась и широко открывала рот. Тогда он очень осторожно продвинул палец чуть глубже, и она едва сдержала стон наслаждения.

Может быть, она развратна? Может быть, она хуже своей матери? Какое ей сейчас до этого дело! Ничто не имело значения, кроме чудовищно разрастающегося желания.

— О, сейчас! — задыхалась она, откидывая голову. — Позволь мне… дай мне… Боже!

Аласдэр пальцем тронул твердый бугорок в складках ее плоти, и ее бедра дернулись. Она шире раздвинула ноги, умоляя его.

— Не спеши, любовь моя, — низким страстным голосом сказал он, лаская мочку ее уха. — Позволь мне потрогать тебя. Прочувствуй это. Здесь… да? Мм-м…

Эсме напряглась под его рукой, не в силах справиться со своим телом. От его запаха у Эсме кружилась голова. Мыло и пот. Мускус и сладостное тепло. Хотелось раствориться в нем.

— О, как замечательно, — шептал он. — Позволь мне сделать тебе также приятно, Эсме, любовь моя.

— Это… это… сейчас прекрасно, — задыхалась она. — Я… я не могу… Пожалуйста.

Он приподнялся на локте и следил за ее лицом, продолжая ласкать ее. Он смотрел ей прямо в глаза, темные в свете угасающего огня. Тени странно повторяли контуры его длинного и гибкого тела. Он наклонился и снова поцеловал ее, глубоко просунув язык между ее губами. Он издал звук, скорее стон. Она чувствовала тяжесть его плоти на своих бедрах. Мысль о ней пугала ее. Возбуждала ее.