Книга Нож Равальяка - Жюльетта Бенцони

— Ну, еще бы, — с удовлетворением ответил молодой человек

— Понимаю, но должен сказать, что мы с тобой будем проезжать Париж, где я хочу посоветоваться с доктором. Разумеется, самым лучшим. В Париже тебя хорошо знают, и я не хочу, чтобы стало известно, что ты вернулся, лучше ты будешь...

— Отсутствовать? Это слово вы подыскивали?

— Да. Скажу тебе сразу еще одно: с тех пор, как ты женился, над тобой нависла угроза. Ты к этой угрозе относился спокойно, но она мучает Лоренцу. История эта долгая, и потом я тебе ее расскажу. Расскажу до того, как ты увидишься с нашими дамами. Оставить тебя в неведении на этот счет — значит подвергнуть настоящей катастрофе.

— Неужели это так опасно?

— Суди сам. Коротко говоря: до того, как жениться на Лоренце, ты дважды спас ей жизнь: в первый раз вытащил из воды... Второй раз спас от меча палача. И если я добавлю, что эта драма связана еще и со смертью короля Генриха...

— Король был убит?

Губерт де Курси молча посмотрел на своего наследника, потом положил ему на плечо руку.

— Мне придется заново познакомить тебя с историей Франции, а заодно и с историей нашего семейства. Ради этого, я думаю, ты решишься потрястись в карете с десяток лье. Когда мы вернемся к себе в Курси, ты будешь скакать на лошади сколько захочешь.

— Хорошо.

И, больше не возражая, Тома уселся в карету.

* * *

Между тем в Курси Кларисса не знала, какому святому ей молиться и чем отвлечь несчастную Лоренцу. Бедняжка никак не могла понять, почему от нее скрывают, что произошло с ее любимым мужем и от какой болезни или раны он страдает. И она без конца пыталась выяснить, заходя то так, то этак, думая, что делает это деликатно, но в конце концов только рассердила свою добрую тетушку.

— Ради всего святого, Лоренца! Перестаньте меня мучить! Я больше не могу этого выносить! Вам сказали, что Тома жив, и удовольствуйтесь пока этим, черт побери! Разве этого недостаточно, чтобы вы успокоились?

— Да, я все понимаю... И прошу вас простить меня. Но я так хочу знать, что с ним! Где он? От чего страдает?

— Представьте себе, что я бы тоже очень хотела это знать! Но мне пока никто не сообщил об этом, и я не могу выдумать для вас какую-нибудь историю, чтобы вы, наконец, угомонились и оставили меня в покое!

Ни Кларисса, ни Лоренца не были злопамятны, они быстро мирились, но по мере того, как дни шли за днями, Лоренца мрачнела все больше и больше. Тем более что от маркизы д'Анкр тоже не приходило никаких вестей. Но вот наконец Лоренца получила письмо от Луизы де Конти.

«Весь двор — а точнее, избранные счастливцы — готовятся отправиться в путь. Мы едем в Бордо, где наш юный король вступит в брак с инфантой Анной. После чего мы проводим принцессу Елизавету до испанской границы, где она будет передана принцу Астурийскому и, когда бог призовет к себе короля Филиппа III, станет женой испанского короля и сама наденет корону. Не буду скрывать от вас, что путешествие меня мало радует. Я прекрасно знаю, сколько дурных сюрпризов сулит долгая дорога и те небезопасные места, где нам придется ночевать. Одно меня утешает: королева... Или регентша? После того, как король достиг совершеннолетия, не знаешь, как ее называть. После его женитьбы она уж точно станет королевой-матерью, что ей очень не нравится. Так вот она еще более недовольна, чем я, потому что вынуждена оставить Галигаи в Лувре. У Галигаи возобновились приступы, во время которых, как говорят, она извивается на кровати, мучаясь от удушья. Ее душит ком, который поднимается откуда-то изнутри. Еще она страдает от невыносимых мигреней, головную боль успокаивают петушиными потрохами, которые прикладывают ей к голове, кормя при этом гребешками других несчастных галльских птичек и еще почками ягненка. Пьет она только молоко, высасывая его прямо из груди кормилицы... Словом, ужас и ужас! Дошло до того, что супруг не желает делить с ней постель, и его можно понять! Поползли слухи, что ее мучает дьявол, которому она продалась, хотя монахи-августинцы пытались ее спасти, явившись к ней в своих рясах и со всевозможными святыми реликвиями. Известно также, что она призвала к себе врача-еврея Монтальдо и врача-флорентийца, который лечил вас и мадам д'Антраг и чьим именем она буквально теперь клянется. Но этих врачей нельзя взять с собой и привезти к принцессе, в чьей стране царит инквизиция. Они и вздохнуть не успеют, как их отправят прямиком на костер.

Добавлю, что ваше отсутствие вызывает большие сожаления. Иной раз совершенно неожиданные. Так, например, наш юный король позавчера осведомился, почему вас не видно. Наша дорогая старушка Ла Шатр, посопев, чихнув и хорошенько прочистив горло, объяснила, что вы в очередной раз лишились супруга, что, похоже, у вас это вошло в привычку, так что при дворе вам сейчас делать нечего. Ее ответ вызвал веселый смех, однако его невеликое величество объявил, что не видит ничего смешного в несчастьях, которые преследуют такую молодую и красивую даму. Его матушка как всегда мило и любезно посоветовала ему не лезть не в свое дело, но король, ко всеобщему удивлению, ответил: разве в самом ближайшем времени я не женюсь на инфанте? Разве я не должен позаботиться о ее окружении? Удивительно, не правда ли? Мой брат Жуанвиль выражает горячее желание посетить Курси. Он беспрестанно мне надоедает, прося, чтобы я привезла его к вам, и мне пришлось пообещать ему, но приедем мы только после венчания короля, то есть через несколько месяцев...»

Веселая болтовня принцессы де Конти обычно развлекала Лоренцу. Но на этот раз она ее огорчила. Если Галигаи в самом деле собиралась предпринять какие-то шаги, чтобы выполнить свое обещание, то при таком состоянии здоровья ждать от нее ничего не приходилось.

С другой стороны, Тома жив, а значит, имя мнимого де Витри не имело такого уж большого значения. Хотя... Убийца Анри де Буа-Траси не сомневался, что убит и Тома. Если он узнает, что промахнулся, то вновь начнет свою смертоносную охоту.

Лоренца дала прочитать письмо Клариссе, и она совершенно согласилась с Лоренцой.

— Если брат привезет Тома, — произнесла она, — в каком бы состоянии он ни оказался, мы должны будем прятать его до той поры, пока не узнаем, кто убийца.

Даже нашим самым дорогим друзьям, Монморанси и герцогине Диане, мы не должны ничего говорить. Любые наши слова, даже самые нечаянные и невинные, могут оказаться фатальными. Если Тома должен находиться в постели, то уберечь его будет легко. Для того, чтобы до него добраться, нужно будет взять замок приступом. Но если он на ногах!

— Воистину мы в ужасном положении, если сожалеем о том, что можем увидеть Тома здоровым! — с горечью заметила Лоренца. — Но пока мы ждем его, я должна кое-что сделать.

— Что именно?

— Объясниться, наконец, откровенно с сьером Джованетти! Я глубоко заблуждалась, когда не захотела поговорить с ним в тот день. Но я съезжу к нему теперь. Если Галигаи права и он влюблен в меня, он мне все скажет!

— Я так не думаю. Он хороший дипломат, а значит, человек изворотливый. Одним словом, все будет так, как захочет Господь Бог.