Книга Аламут - Владимир Бартол

это первая и главная цель жизни. Иначе он был бы просто идиотом, когда в его распоряжении есть все. Что есть еще, кроме того, что мы воспринимаем своими органами чувств? Только это и есть истина, и именно поэтому разумно следовать своим страстям. Ведь самое страшное несчастье - это не суметь достичь того, к чему вас побуждают инстинкты. В этом отношении я должен похвалить Ибн Саббаха как мудрого человека. Он нашел способ обеспечить себя всем необходимым. Хусейн Алькейни целую вечность грабил для него караваны по всему Хорасану и Хузестану. Теперь он даже собирает для него налог с верующих. Неплохая идея!"

"Он великий мастер", - сказал Абу Сорака. Втайне он опасался, что какие-то невидимые уши могут услышать, как они так непочтительно отзываются о верховном главнокомандующем.

Грек громко рассмеялся.

"Великий и превосходный мастер, даже! Подумать только: когда мы с ним были в Египте , он страшно рассорился с командиром телохранителей халифа, Бадром аль-Джамали. Все боялись за его жизнь. Но он просто встал, пошел к халифу и заключил с ним выгодную сделку. Он знал, что в ту ночь его собирались посадить на корабль. Поэтому он пообещал халифу, что найдет для него последователей в Иране и поможет свергнуть Багдад. За это он получил три тяжелых мешка золота. И до сих пор держит халифа в тисках. Если слишком долго нет караванов из Египта, он посылает туда гонца и говорит, что начнет работать на себя. Тогда халиф вдруг становится очень занят. Он заставляет свой народ платить больше налогов, и заботливые раисы в Египте платят, чтобы наш господин мог позволить себе бог знает какие роскошества в замке Аламут. Вот почему я действительно вынужден считать его настоящим философом. А мы с вами тем временем можем сидеть и вытирать слезы по отсутствующим женам..."

Абу Али внезапно появился на крыше.

Дай и доктор были заметно напуганы.

"Мир вам, друзья", - приветливо поприветствовал он их, улыбаясь их смущению. "Я пришел за тобой, Абу Сорака. Ты должен сообщить Юсуфу, Сулейману и ибн Тахиру, что я буду ждать их между четвертой и пятой молитвами перед верховным командованием. Они предстанут перед Сайидуной, поэтому им нужно подготовиться соответствующим образом. Добрый вечер!"

Федаины обрадовались, когда узнали, что трое из них собираются встретиться с Сайидуной в этот вечер. Они удивлялись и пытались понять, зачем он их вызвал.

"Он собирается наградить их за храбрость в бою, - рискнул предположить ибн Вакас.

"Что за смелость?" Обейда насмехался. "Я не имею в виду ибн Тахира. Он действительно захватил флаг у турок. Но какое дело до Сулеймана, который позволил сбросить себя с лошади вместе с седлом, и до Юсуфа, который победил свой страх ревом, - какое дело им до Сайидуны?"

"У Сулеймана было больше всего убийств. А Юсуф помог ему открыть путь для остальных", - сказал Джафар.

"Да, это так, - подтвердил Наим. "Я был там".

"Ты?" насмехалась над ним Обейда. "Ты прятался за спиной Юсуфа, чтобы турки тебя не заметили".

"Ах ты, мавританская бестия!"

Наим сердито ушел.

В это время избранные трое купались и готовились к вечернему выступлению. Все трое были взволнованы, но Юсуф практически дрожал.

"Как мы должны себя вести?" - спросил он робким и детским голосом.

"Как прикажет великий дай", - предложил ибн Тахир.

"Клянусь бородой мученика Али!" - воскликнул Сулейман, и от предвкушения у него по коже побежали мурашки и выступил холодный пот. "Никогда бы не подумал, что вскоре мне выпадет честь предстать перед Сайидуной. Должно быть, мы что-то сделали сегодня утром, чтобы заслужить такую честь".

"Ты действительно думаешь, что он вызвал нас именно для этого?" поинтересовался Юсуф.

"По-моему, тебя мучает совесть", - рассмеялся Сулейман. "Может, он просто вызвал ибн Тахира и меня для этого. А тебя - для того, чтобы отругать за то, что ты заговорил, не выпустив ни одной стрелы".

"Перестань пытаться меня напугать. Это тебя турок оседлал".

Сулейман прикусил губу.

"Подождите, пока вы не предстанете перед Сайидуной", - сказал он некоторое время спустя. "Тогда мы увидим, насколько умными будут твои ответы".

Юсуф расстроился.

"Как ты думаешь, Сайидуна - это Абу Сорака, и он будет спрашивать меня о семи имамах?"

"Вы оба будьте осторожны, не заходите слишком далеко", - вмешался ибн Тахир.

Они надели белые плащи и облегающие белые штаны. Затем они надели на головы высокие белые фески и в этом торжественном одеянии присоединились к своим товарищам.

Они не могли есть. Другие федаины ревностно осматривали их. Когда они уходили, Наим спросил ибн Тахира: "Когда ты вернешься, ты расскажешь нам, как это было и каков Сайидуна?"

"Все, что ты хочешь знать, - нетерпеливо ответил ибн Тахир.

Абу Али ждал их у входа в здание верховного командования. Он заметил, что их лица были лихорадочно озабоченными. Если бы они только знали, во что ввязываются! промелькнула у него мысль. Затем он заговорил.

"Будьте храбрыми. Когда войдете, глубоко поклонитесь, пока Сайидуна не разрешит вам встать. Тот, к кому он обращается, должен благоговейно поцеловать его руку. Будьте кратки и искренни в своих ответах. Потому что Саидуна видит душу каждого".

Они поднялись по ступеням башни. Когда они достигли мавра на вершине, Сулейман практически столкнулся с ним. Он испуганно отпрыгнул назад, затем осмотрел пол перед собой, словно ища то, на что наткнулся.

"Даже я бы испугался этого", - шепнул Юсуф ибн Тахиру.

Они вошли в прихожую, и всех троих охватило сильное беспокойство.

Занавес поднялся, и раздался звонкий голос.

"Входите!"

Абу Али пошел вперед, и Сулейман смело последовал за ним. Зубы Юсуфа стучали. Он ждал, пока ибн Тахир пойдет впереди него. Тогда ему ничего не оставалось, как пойти за ними.

Рядом с Бузургом Уммидом, которого они уже знали, стоял человек в простом сером бурнусе. Его голову покрывал белый тюрбан. Он не был высок, не казался грозным или особенно суровым. Это был Сайидуна, невидимый командир исмаилитов.

Они встали рядом и поклонились друг другу.

"Отлично, все в порядке, друзья", - сказал он.

Он подошел к ним, улыбаясь наполовину иронично, наполовину ободряюще.

"Я слышал о твоих подвигах в битве с авангардом султана, - начал он. "Я позвал тебя сюда, чтобы вознаградить за верность".

"Ты, ибн Тахир, - сказал он, повернувшись к нему, - своими стихами позабавил меня не меньше, чем захватом вражеского флага".

"А ты, Сулейман, ты показал себя смелым воином и несравненным фехтовальщиком. Ты нам еще