Книга Королевства Эльфов - Лиза Смедман

действительно тугодум!

Еще одна красная вспышка слева от Джессайл, еще одна справа - и еще два лича двинулись вперед. Более дальний из них снова скрылся из виду, но тут недалеко от Мерита появились еще двое.

- Ха, - хмыкнул эльф, - вот этого я и ожидал. Возможно, он просто проверял нас.

- Дорогой способ проверить врага, - прокомментировал Флорин, выныривая из скопления рыцарей, чтобы ударить по руке изумленного лича и плавно отвести ее назад, прежде чем тот успел отпрянуть.

Джессайл нахмурилась: - Возможно, в этом-то все и дело. Впечатлить нас до печенок, когда мы задыхаемся от того, сколько личей может позволить себе потерять пославший их враг.

- Это мысли менестрелей, - сказал Мерит, удерживая мечом оскалившегося лича и сильно пиная его в живот - если у него еще был живот, - чтобы отправить его, спотыкаясь, прочь. - Время насмешек и злорадства. Зачем производить впечатление на того, кого собираешься убить?

Из разломов вокруг рыцарей вышли еще личи - дюжина или больше - и к ним присоединился бэлнорн, высокий, исхудалый и недоумевающий. Он огляделся по сторонам, казалось, в гневе, и, спотыкаясь, нехотя направился к рыцарям. По мере приближения он гримасничал, бился в конвульсиях и дрожал, бормоча что-то невнятное и явно сопротивляясь.

- Воюет с самим собой, - пробормотала Джессайл.

- Сражается с Ларлоком или с тем, кто ему приказывает, ты имеешь в виду, - пробормотал Флорин. Он поднял свой гудящий новый клинок и сделал шаг в сторону, чтобы они с Меритом, который остался на месте, могли обойти стражника с фланга.

Бэлнорн остановился и печально посмотрел на них, прекрасно понимая, какая опасность ему уготовлена. Затем, вздохнув, он протянул руку через плечо и из невидимых ножен неохотно извлек какой-то длинный, очень тонкий меч с черным лезвием, который легко согнулся и заскулил, но не зажужжал. Руны вспыхивали вверх и вниз по соболиной длине этого странного меча, пока хранитель размахивал гибкой сталью вокруг себя на уровне плеч, словно готовясь к схватке.

Когда он шагнул вперед, продолжая вращать клинком, четыре лича обошли его с флангов, держа в руках длинные ножи.

Флорин высоко поднял меч, чтобы парировать удар черного клинка, и пригнулся всем телом, перекатившись вперед, даже когда на него посыпались искры. Его рука онемела, а меч в знак протеста взвизгнул над головой.

Мгновение спустя он уже врезался в голени бэлнорна, и тот опрокинулся навзничь, черный клинок дико хлестнул по ближайшему личу. Флорин повалил его на землю и, извернувшись, занес то, что осталось от его собственного меча, чтобы ударить ближайшего лича, стоявшего на другом фланге бэлнорна.

На мгновение он увидел, как из одной из его ладоней сверкнул злобный глаз. Затем он подпрыгнул на двух борющихся телах, и скрученный обрубок его меча уже не мог достать до лича, на которого он замахнулся, - он наклонился вперед.

Джессайл бросилась в воздух, как от удара мечом, ногами вперед. Лич сложился вокруг нее с изумленным хрустом и упал, оставив лича за ними обоими смотреть вниз в недоумении, если бы на его черепе осталось достаточно плоти для выражения каких-либо эмоций.

Джессайл вскочила на ноги из извивающихся конечностей убитого ею лича, перерезала горло уставившейся на нее нежити со скоростью и жестокостью, достаточной для того, чтобы ее череп неустойчиво покачивался на плечах, и прошипела: - Потанцуем? Если ты ищешь моей смерти, не хочешь попробовать еще раз?

Оно оскалилось и подняло руки, пальцы удлинились, как когти, и она отсекла каждый из них, гадая, как скоро ее клинок затупится - или один из них вынырнет из тумана и послужит ей так же.

Позади нее Мерит заканчивал расчленять лича, которого она завалила первым, и пробормотал: - Милая моя леди, как ты думаешь, пламя, в которое превращаются твои заклинания, сожжет плоть лича?

Флорин рубил плечи, бедра и шеи личей, не обращая внимания на бэлнорна. Он видел, что Мерит делает то же самое слева от него, и... последний оставшийся в живых лич исчез. Бэлнорн погрузился в небытие с черным клинком, извивающимся, как змея с длинным хвостом, а в белом тумане возникло еще одно боговзрывное возмущение. Разлом темного, бушующего красного цвета, пронизанный мерцающим зеленым сиянием, хлынул на весь Фаэрун, словно светящийся зеленый водопад.

Вслед за ним появился ярко-зеленый залив, из которого выплыла еще одна пара личей. Они шли целенаправленно, угрожающе, подняв руки, чтобы поднять мерцающие глаза, которые смотрели из ладоней по мере их приближения.

Как только Флорин встретился взглядом с одним из этих глаз-ладоней, он почувствовал, как внезапно глубокий ледяной холод пронзил его, словно лезвие меча.

Он пошатнулся и почувствовал, что содрогается - неконтролируемая дрожь, которая охватывала его все медленнее и медленнее, спазмы превратились в медленное затекание, конечности отяжелели, он...

Они шли к нему, темные и страшные, а рядом с ним всхлипывала Джессайл, борясь с тем же холодом.

Флорин услышал проклятия Мерита, находившегося неподалеку, с той стороны, куда была повернута его голова. Он не мог надеяться повернуть голову, чтобы увидеть, прежде чем личи доберутся до него, их руки были подняты, как когти, чтобы рвать и метать.

Сестра?

Голос разума ворвался в сознание Шторм Серебряной Руки с такой дикой силой, что она задохнулась и чуть не пролила травяной отвар, в который окунала кончики пальцев, чтобы осторожно влить его в рот больного ребенка.

Мать маленького мальчика в тревоге отпрянула назад, отталкивая больного сына. Вся Сумеречная долина знала, что когда Бард делала что-то внезапное или неожиданное, магия вырывалась из нее с ревом, и люди умирали.

- Да? - ответила Шторм, произнося слова вслух, чтобы успокоить хозяйку фермы. - Что беспокоит Королеву Агларонда этой прекрасной ночью?

Этена Асторма, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО! Где мой Эльминстер, и почему я не могу связаться с ним или почувствовать его присутствие?

Шторм глубоко вздохнула, жестом велев хозяйке фермы взять больного младенца на руки, и задумалась: Алассра в Алтуриаке, Эль вел Дав и троих рыцарей...

Симбул была так напугана и взбешена, что нарушила все правила вежливости и послала свой разум по каналу связи между ними, врываясь в сознание Шторм в ее нетерпении увидеть все, что знала бард из Сумеречной долины.

Воспоминания и картины в голове вспыхивали и обрывались, захлестывая и хозяйку фермы, и ребенка. Шторм едва услышала их испуганные крики в бурлящей суматохе, которая внезапно закончилась. Она осталась дрожать и обливаться потом в залитой светом комнате,