Книга Вообрази меня - Тахира Мафи

Раньше я уже заметила это.

А сейчас просто не могу оторвать глаз.

Что-то меня подталкивает, потребность, которую трудно объяснить. Я привыкаю – это становится нормой – ощущать в голове странный жар, поэтому и не колеблюсь. Слышу в соседней комнате неразборчивое бормотание Макса. Он говорит с кем-то торопливо, агрессивно и, похоже, целиком и полностью увлечен беседой.

Приободрившись, делаю шаг вперед.

Обхватываю ручку ящика, открыть его несложно. Выдвижной механизм срабатывает гладко, мягко. Дерево практически не скрипит. Только собираюсь заглянуть внутрь…

– Что ты делаешь?

От голоса Макса в голове резко проясняется, туман в мыслях рассеивается. Отступаю назад, удивленно моргая. Пытаясь понять, что же я делала.

– Ящик был открыт, сэр. Я хотела его задвинуть. – Лживые слова вылетели автоматически. Легко и просто.

Я этому удивляюсь.

Макс со стуком захлопывает ящик и подозрительно смотрит на меня, прямо в лицо. Я беспечно моргаю в ответ, выдерживая его взгляд.

И тут замечаю, что в руках у него мои ботинки.

Он сует их мне. Я беру. Намереваюсь спросить, есть ли у него резинка для волос – мои волосы сильно отросли, кажется, они были намного короче. Однако не спрашиваю.

Макс пристально наблюдает, как я натягиваю ботинки. Когда я выпрямляюсь, он велит мне следовать за ним.

Я не двигаюсь с места.

– Сэр, мой командующий отдал прямой приказ: оставаться в этой комнате. Я буду здесь, пока не поступят дальнейшие указания.

– Тебе сейчас поступает новое указание. От меня.

– При всем уважении, сэр, вы не мой командир.

Макс вздыхает, мрачнеет с досады и подносит ко рту запястье.

– Понял? Я говорил, что она меня не послушает. – Секундное молчание. – Да. Придется прийти и забрать ее самому.

И снова молчание.

Макс слушает голос по невидимому наушнику точно так же, как Андерсон: и я теперь понимаю, что наушник, должно быть, вживлен в мозг.

– Исключено. – В голосе Макса столько ярости, что я вздрагиваю. Он качает головой. – Я к ней не притронусь.

Еще один такт тишины, а потом…

– Я понимаю. Но когда у нее открыты глаза, все иначе. У нее такое странное выражение лица… Мне не нравится, как она на меня смотрит.

Сердце замедляет ход. В глазах чернеет, потом опять светло. Я слышу, как бьется сердце, слышу, как я вдыхаю и выдыхаю воздух, слышу свой голос, громкий… такой громкий…

У меня такое странное выражение лица

Слова смазываются, скорость речи замедляется

У меня такое сстранное выражение лица ссстранное выражение сстранные глазза, сстранно на нее ссмотрю

Резко открываю глаза. Дыхание сбилось, я в полной растерянности. Дверь распахивается, раздается грохот и шум – больше сирен, больше криков, больше звуков суматошных передвижений.

– Джульетта Феррарс.

Напротив меня мужчина. Высокий. Грозный. Черные волосы, смуглая кожа, зеленые глаза. С одного взгляда ясно: он обладает недюжинной силой.

– Я – Верховный главнокомандующий Ибрагим.

У меня глаза лезут на лоб.

Муса Ибрагим – Верховный главнокомандующий Азии. Верховные главнокомандующие Оздоровления имеют равные права и полномочия, хотя всем известно, что Верховный главнокомандующий Ибрагим является одним из основателей движения, он – один из немногих, кто занимал этот пост с самого начала. Чрезвычайно уважаемый человек.

А потому, когда он велит: «Пройдем со мной», я отвечаю: «Так точно, сэр».

Выхожу за ним. Вокруг кавардак. Мы резко сворачиваем в темный коридор, и у меня нет времени рассмотреть этот кромешный ад. Я иду за Ибрагимом по узкому длинному проходу, и по мере нашего продвижения меркнет свет. Несколько раз оглядываюсь, с нами ли Макс, однако он исчез.

– Сюда, – резко бросает Ибрагим.

Мы еще раз сворачиваем. Узенький проход упирается в большую, залитую светом посадочную площадку. Слева виднеется лестничный пролет, а справа – гигантский стальной подъемник. Ибрагим отправляется к подъемнику и кладет на гладкую поверхность двери открытую ладонь. Через секунду дверь издает тихий сигнал и с шипением отъезжает в сторону.

Ибрагим избегает со мной прямого зрительного контакта. Я жду, когда он запустит подъемник – осматриваю все внутри, ищу кнопки, какой-нибудь дисплей, но он ничего не предпринимает. Миг, и подъемник по собственной воле начинает движение.

Мы едем так плавно, что я только через минуту понимаю: лифт двигается в сторону, а не вверх или вниз. Оглядываюсь, не упуская возможность тщательно изучить внутреннее пространство, и лишь сейчас замечаю: кабина-то круглая. Мне приходит мысль, уж не двигаемся ли мы точно пуля, просверливая землю.

Тайком бросаю на Ибрагима взгляд.

Тот не произносит ни слова. Мое присутствие его, похоже, не интересует и не беспокоит, что для меня внове. Он держится уверенно, чем сильно напоминает мне Андерсона, однако есть в нем кое-что еще – нечто гораздо более глубокое, некая самобытность. Даже мимолетного взгляда достаточно, чтобы понять: он чувствует себя особенным. Я вот не уверена, что даже Андерсон всецело в себе уверен, он всегда что-то пробует, прощупывает, проверяет и задает вопросы. Ибрагим же производит впечатление человека самодостаточного. Уверенного в себе от природы.

Мне интересно, как такое бывает.

А потом сама удивляюсь, что мне вообще такое интересно.

Лифт останавливается, раздаются три коротких, резких сигнала. Через миг дверь открывается. Пропускаю Ибрагима вперед и иду следом.

Пересекаю порог, и меня тут же смущает запах. Качество воздуха отвратное. Стоит резкий, напоминающий серу запах, я иду сквозь такое плотное облако дыма, что незамедлительно начинает жечь глаза. Кашляю, прикрыв лицо рукой, и довольно быстро прохожу через комнату.

Не знаю, как Ибрагим терпит.

Когда я продралась через облако жгучего смрада, тот начинает рассеиваться, однако Ибрагима я из виду упустила. Озираюсь по сторонам, никаких указателей нет. Лаборатория не сильно отличается от тех, где я бывала раньше. Кругом стекло и сталь. Вдоль комнаты тянется дюжина длинных металлических столов, заставленных мензурками, пробирками и гигантскими микроскопами. Только здесь в стены вделаны огромные стеклянные купола, гладкие, прозрачные полукружия, больше похожие на иллюминаторы. Подхожу ближе и понимаю: это клумбы, на которых растут необычные растения, я раньше таких не видела. Пока я иду по просторному помещению, мигает свет, хотя большая часть комнаты погружена в темноту. Упираюсь в стеклянную стену и открываю рот от изумления.

Отступаю на шаг назад, глаза привыкают к свету.