Книга Баньши Ветра - Алина Сконкина

Фиама планировала разобраться со своей формой, которая изнашивалась за счёт физкультуры, самообороны, и разных неурядиц, в разы быстрее, чем у других адептов. Когда полукровка приходила в хозяйственную службу и просила выдать ей новую форму вместо порванной, её игнорировали или говорили, что в данный момент форма отсутствовала, что нет подходящего размера, или придумывали другие отговорки. Первая форма, которую выдали Фиаме, была на два размера больше, чем нужно, так что полукровка с трудом верила, что не подходящий размер веская причина для отказа. К Куратору за помощью дочь ашуры не обращалась. Не такая это важная проблема, чтобы отвлекать наставника.

Фиама, в меру своих способностей, чинила одежду и много раз благодарила судьбу за второй комплект, благодаря которому она могла менять одежду и изнашивать её медленнее. Дочь ашуры так много запланировала на праздничную неделю, что начинала сомневаться в своих силах. В конце концов она остановилась на главной задаче – выспаться и отдохнуть за чтением. С формой она могла подождать. Возможно, с началом следующего учебного года, ей выдадут новый комплект. Остальным ребятам пятнадцать-шестнадцать лет, активный рост на пике, а значит адептам положено выдавать форму хотя бы раз в год, иначе они будут ходить, как оборванцы. Или, боялась Фиама, ей специально выдали одежду на размер больше, чтобы она не меняла её ближайшие пару лет?

В любом случае адептам обязаны выдавать новую форму по требованию! И если Фиаме не дадут, она это так не оставит! Вот только её частенько посещали мысли, что именно она своё не получит, в отличие от остальных. Хозяйственная служба относилась к полукровке отвратительно.

Фиаме не оставалось ничего другого, как отрезать края одежды, настолько рваные и истёртые, что их уже нельзя зашить. Бриджи укорачивались. Зашивая дырки, полукровка невольно делала выточки, и одежда постепенно сужалась, и всё больше ложилась по фигуре.

Перед тем как отпустить адептов на Серебряную неделю, преподаватели решили узнать, чему научились первокурсники за прошедшие полгода. Каждый день по всем предметам устраивали семинары и проверочные испытания, задавали дополнительные вопросы и просили рассказать едва ли не весь пройденный материал. Иные наставники валили полукровку особо каверзными темами и ругали за любую оплошность, заминку в ответе или ошибку. Фиама жила, как на иголках, страшно было даже косо взглянуть на преподавателя. Она еле выкручивалась.

Не радовала и самооборона. После недельного отсутствия Фиаме пришлось самостоятельно изучать новые приёмы, схватывать указания на лету и подстраиваться под тренировки. Оз избегал полукровку, в столовой не подходил, а на самообороне держался в стороне, в спаррингах старался уворачиваться и не касаться дочери ашуры. Шин его ругал, но Оз не менял тактики, а затем вовсе попросил ставить его против ребят.

Вера в свои силы покидала Фиаму, отношение Оза расстраивало, а постоянные претензии преподавателей расшатывали нервы. Дочь ашуры держалась на одной вере в себя, в будущее, в свою цель, в помощь Ветра. Стремление к мечте придавало ей каплю уверенности. Полукровка не могла сдаться сейчас, когда уже полпути к мечте стать магом Воздуха пройдено. Потому Фиаме приходилось усердно трудиться днём и ночью. Поскольку днём времени оставалось крайне мало от количества занятий, то выполнять задания приходилось ночью.

Иной раз полукровке казалось, что неделя праздников для неё не наступит никогда. Все вокруг ходили довольные жизнью, зная, что скоро отправятся домой, будут праздновать, получать подарки, а если завалят какой-нибудь предмет, их добрые кураторы заступятся за них. После пары семинаров Ингелы Сцы, практикумов Анджи и Лелулиана уверенность адептов пошатнулась. Раздражаться и зубрить в столовой стали даже Маркус и Селена. Их как-то раз застукала Фиама, оторвав глаза от книги по пентаграммам. Усмехнувшись, она не могла не позлорадствовать в мыслях. Наконец-то и её обидчикам приходится работать.

С теорией и подготовкой к семинарам Фиаме помогал Эстариол. Он подбирал ей самые лучшие и полезные книги, а также учил спорить, задал каверзные вопросы, подкрепляя их своими непонятными словами. Полукровке приходилось выкручиваться на ходу, но тренировки давали результаты. Фиама могла сказать «нет» адептам и даже преподавателям, не согласиться и высказать своё мнение, или прочитанное в книге.

С практикой у Лелулиана, полукровка не испытывала трудностей. После роковой ночи в ней словно открылся ларец, который до этого запечатывал магию. Фиаме без труда удавалось смотреть сквозь предметы, на дальние расстояния, видеть ауры магической энергии и даже пути, по которым эти энергии протекали в теле человека. Лелулиан сдержанно хвалил дочь ашуры, а Сиэль сверкал злобным взглядом, раздражаясь, что какая-то полукровка шла вровень с ним в сложном магическом искусстве.

Фиама выбрасывала всё лишнее из головы, очищала разум и сосредотачивалась на результате, после чего оставалось лишь сложить знак и небесный взор зачаровывался. Когда дочь ашуры научилась делать это почти интуитивно, небесный взор открыл перед ней великие горизонты. С его помощью она могла узреть звёзды днём и идеально точно рисовать пентаграммы. Небесный взор улавливал мельчайшие изменения в поведение или мимике человека – Лелулиан обещался рассказать об этом свойстве подробнее и научить пользоваться этим преимуществом в бою и жизни – а также видеть сквозь некоторые заклинания, туманящие разум.

Не без помощи нового умения Фиама смогла пережить первую и как потом выяснилось самую сложную теоретическую сессию. Полукровка подглядывала нужные ответы на столах или в шкафах преподавателей, читала их в открытых книгах адептов или в своих записях, лежащих в другом конце аудитории. Ей с трудом давалось комбинировать дальность и проникающий взгляд, но Фиама применяла небесный взор более умело, чем люди. Она жульничала, и прекрасно это понимала, но дочь ашуры также понимала и то, что будь она человеком, её бы не заваливали сложными дополнительными вопросами и она смогла бы отвечать на семинарах честно. Да и разве можно назвать жульничеством использование магии взоров в стенах Академии магии Воздуха.

Чтобы не злить преподавателей своим «наглым, надменным взглядом», Фиама покорно опускала голову и стыдливо прикрывала глаза, всем своим видом демонстрируя смирение. И в тоже время зачаровывала белый взор. Глаза её изменялись, но этого уже никто не видел за прикрытыми веками. Полукровка же, отвечая устные доклады, одновременно практиковала основное заклинание магии Воздуха и постепенно приноравливалась зачаровывать его интуитивно и использовать в любых условиях.

– Гляньте, опять она несётся с кипой бумаг. Эй, а разве призраки могут передвигать реальные вещи? – ехидствовал темноволосый юноша из команды Азлира, глядя на Фиаму, бегущую со своими заданиями к аудитории. Полукровка помнила его – Мори, парень, который поступил вместе с ней. Сейчас он стоял рядом с сыном Декана, сам Сиэль никакого вида не подавал. Он игнорировал дочь ашуры и демонстративно отворачивался от неё, словно от мусора.

Погоди у меня, ещё дождёшься. Я тебе твою морду спесивую разукрашу!

– Оп-па, – светловолосый парень поставил полукровке подножку. Фиама спотыкнулась и полетела носом в пол. Она пыталась справиться с гравитацией и вернуть равновесие, но в этот момент адепт выбил кипу бумаг с заданиями у неё из рук, а потом ещё подтолкнул, чтобы она наверняка упала. Не только Фиаму учили ловкости на уроках физкультуры. – Кажется, она спотыкнулась о сгусток эктоплазмы. Уууу…