Книга Девушка с пробегом - Джина Шэй

Вышло немного не так, как он ожидал. Родственники Мони расстроились из-за неё сильнее, чем она сама. Она сама даже обрадовалась, сказав, что это все очень хорошо — возможно, теперь у неё получится поговорить с родителями о некоторых собственных предпочтениях…

Итак, кому можно было отзвониться в поисках Соболевской прямо сейчас? Ну, очень вероятно, что мама в курсе её маневров. А может, и нет, ведь очевидно же, что именно маму Давиду будет уболтать проще всего.

Может быть, Макс? С одной стороны, суд над Верейским был три недели назад, с другой стороны — Макс писал, что адвокат Верейского надеется на апелляцию, хотя тот же Вознесенский угорал над тем, что просто Ольге Адольфовне хочется стрясти с клиента побольше денег.

Да, стоит позвонить Максу, ведь именно его Давид и просил приглядеть за его несносной богиней, и есть вероятность, что Вознесенский в курсе, куда запропала Надя.

Вознесенский, слава богам, трубку взял. Даже со второго гудка.

— Какие люди мне звонят, — будто бы даже с удивлением замечает Макс, отвечая, — мы уж думали тебя в пропавшие без вести объявлять.

— Макс, ты случайно не знаешь, где сейчас Надя? Я приехал к ней — и её нет. И номер она сменила.

С той стороны трубки повисла пауза.

— Слушай, Дэйв, тут такое дело, — неловко кашлянул Макс, — где Надя — я знаю. Но тебе — не скажу. Это не в моих интересах.

— В смысле? — ошеломленно переспрашивает Давид, надеясь, что понял неправильно.

— В том смысле, что мы сейчас вместе, — ровно отрезает Макс, — и сделай одолжение — не крутись под ногами. Это не будет в тему сейчас. Хочешь поговорить? Окей, приезжай к моему дому завтра вечером — поговорим. Но от неё — держись подальше. Иначе я тебя урою. Усек?



На телефон в своей руке Давид некоторое время смотрит недоверчиво. Он серьезно слышал это? Вот тебе приехали — и лучший друг. А ему-то казалось, что Макс уже подобрал свое либидо и в сторону Нади его не раскатывал. И вот — на тебе. Максимально жесткий тон самца защищающего свою территорию.

А ведь именно Макс должен бы знать, что Давида Огудалова этим вот тоном остановить невозможно, только наоборот — это послужит лишь дополнительным стимулирующим пинком.

Тем более, что территория эта принадлежала Давиду Огудалову. И никому больше уступать он её намерений не имел.

Приехать завтра вечером? А не пойдет ли Вознесенский в указанном Надей для Давида направлении? А может, даже подальше забрести?

Если встреча назначена завтра на вечер, значит… Значит, на этот вечер у Макса назначено рандеву. А это значит, что его можно отследить от его офиса.

И никогда в жизни Давид Огудалов еще так не гнал, как гонит сегодня. Если его после этого не лишат прав — будет действительно странно. Хотя гаишники его не палили, но вот видеорегистраторы он наверняка поймал все, что были на пути.

Но зато он успевает. Успевает приехать по нужному адресу аж за два часа до официального конца рабочего дня Макса, паркуется с торца здания, чтобы иметь обзор на выпендрежную тачку Вознесенского и при этом не попасться на глаза ему, ни пока он выходит, ни на выезде.

Ждать приходится больше часа. Впрочем, время пролетает незаметно — пока в уме разделываешь бывшего лучшего друга на мелкие кусочки. И ребра пересчитываешь. Одно за другим, третье за вторым… Это, оказывается, здорово расслабляет!

Иуда-Вознесенский выруливает из здания офиса самоуверенной походочкой в развалочку. Даже не подозревает, что в этом мире есть люди, которые уже пару раз в уме уронили его в чан с кислотой.

Если бы у Давида было время для маневра и он мог делать, что хотел — он бы сначала с Максом “разобрался”, реализовав хотя бы часть собственных фантазий, но в этом случае — пришлось бы отказаться от затеи Макса выследить.

Нет, конечно, имеются и шансы, что поедет Макс не к Наде, но все-таки… Не так и долго у них все сейчас. Макс по сути сейчас отлипать не должен от девушки, охмуряя её всеми известными способами.

Но, черт… Надя… Неужели все-таки да? Неужели она настолько устала ждать, неужели не сдержала слова? Неужели узнала, с какой именно целью Давид улетал в Америку, и решила отомстить через Макса? Жестоко, болезненно, но бесполезно.

Нет, богине, конечно, надо оторвать голову за такие выкрутасы, но сначала необходимо снова прибрать её к своим рукам. Нехрен Вознесенскому тянуть клешни к чужим женщинам. Охренел уже до самой крайности.

Ведь обещал же. Обещал, что будет держаться на расстоянии. Вот тебе и цена его слова. Хотя, чего взять с потомственного адвоката? Где цена его слова, если они врут как дышат?

Макс ведет себя настолько образцово на дороге, что регулярно игнорировавшему скоростные ограничения Давиду Огудалову становится немножко совестно и сильно скучно.

Выследить жертву в таких условиях ужасно просто.

А хочется — как в боевиках, с пулями над головой, тараном машины противника и таким рискованным перестраиванием в правый ряд, чтобы на один неполный сантиметр избежать столкновения.

И все-таки в крови кипит адреналин. Сейчас он выследит свою добычу, накостыляет сопернику, а потом… А потом будет наглядно доказывать добыче, как он по ней соскучился. Ну и наказывать за плохое поведение будет тоже. Ибо ну это совсем уже за краем. Она реально думала, что он так просто от неё отвалится? Отдаст её Максу? Уступит, как правильный и наивный лошок?

Наивная богиня. Наивная вожделенная богиня.

Макс не выезжает из Москвы, не едет к себе домой и даже заезжает в неплохой район. Отсюда недалеко до выезда в Мытищи. Ну, да, логично.

Скорей всего, школу Алисе никто не менял. Да, похоже на правду. Похоже, что богиня где-то рядом…

Самое сложное в слежке — припарковаться у самого дома, так, чтобы не заметил соперник. И не так далеко, чтобы увидеть хотя бы, к какому подъезду он подходит — а еще лучше, в какую квартиру звонит. А с учетом того, что обычно у домов столько машин, что свободных мест между ними хрен найдешь — задача становится действительно интересной.

Впрочем, Давид успевает притулиться между двумя тачками. И даже отстегивает ремень, чтобы вылезти из машины, а потом догоняет — Макс из тачки не выходит. Встал себе у подъезда и стоит, ждет. Курит в открытое окно.

Ждет.

Когда из подъезда выходит Надя — у Давида даже дыхание перехватывает.

В глубине души он то ли опасался, то ли надеялся, что все-таки расстояние и разлука сыграют свою роль. И вся эта гормональная буря уляжется хотя бы чуточку.

Нет. По-прежнему замирает мир из-за одного только взгляда на изящную фигурку девушки в тонком трикотажном платье цвета спелой сливы, на рассыпавшиеся по плечам волосы.

Как она умудряется быть настолько сногсшибательной, а?

Ведьмой была, ведьмой и осталась. Ну и правильно, зачем менять такую ценную квалификацию?