Книга Мы наш, мы новый… - Константин Калбазов

– Согласен, – скрепя сердце согласился Сергей. – Значит, так, Николай, со мной останется Филя, – понимая, что без присмотра его не оставят, начал раздавать команды Звонарев. – Никодимыч берет на себя командование десантом, ты – принимаешь первый взвод вместо него.

– Ваш бродь, так что взяли мы ентих субчиков, вот только их там чуть не десяток одних енералов.

– Всех побили? – забеспокоился Сергей.

– Как можно! Тех, кто сдался, и раненых взяли. Куда их?

– Всех в десантный вагон, к ним четверых в охрану. Политесы разводить некогда, потому вяжи их к ядреной матери, только не тех, кто серьезно ранен.

– Понимание имеем.

– И еще – четверых пулеметчиков на бронепоезд.

– Ясно.

– Фролов берет первый взвод, ты – команду над десантом. Расположитесь в здании станции. Поступаешь в распоряжение господина подпоручика Гаврилова.

– Ясно.

– И еще. Если увижу кого без каски – в нарядах сгною.

– Есть. Разрешите идти?

– Давай.

Все шло настолько удачно, что страшно было даже думать на эту тему, чтобы не дай бог не накликать беды. Но беда – это дело такое, смотря что под этим подразумевать. Вот если, к примеру, атака сразу двух полков и не беда вовсе, а вроде как и ожидаемое развитие событий, то что тогда беда? Три полка? А интересно, разница сильно большая, когда едва ли пять сотен выходят против шести тысяч? Тут уж, пожалуй, тысячей больше, тысячей меньше – разница невелика.

Но есть разница или нет, а тем не менее на станцию навалилось именно три полка с трех различных направлений, да еще и со стороны позиций вот-вот должны были подтянуться отходящие части. Конечно, высокая концентрация автоматического оружия, то обстоятельство, что оказавшиеся поблизости батареи удалось фактически уничтожить, а точнее, поснимать замки, еще в начале, значительно упрощали дело, но не так чтобы и очень.

Не прошло и пятнадцати минут с момента прорыва составов на станцию, которая как бы находилась во вполне глубоком тылу, как на наглецов, позволивших себе подобное, навалились со всех сторон.

– Ориентир три, право пятьдесят, офицер.

– Вижу.

Выстрел!

– Ориентир два, право тридцать, дальше двадцать, сержант.

Команда была четкой – в первую очередь выбивать офицеров, лишая подразделения противника руководства, а только потом переключаться на сержантов. Но Иван со своим корректировщиком работал уже не первый день, а потому если он направляет на сержанта, пренебрегая офицерами, знать, так надо. Большинство сержантов обладают боевым опытом, и зачастую именно они руководят повседневной жизнью подразделения, а уж в бою и подавно.

Сержанта якут нашел практически сразу – немудрено, что корректировщик выбрал его: тот пытался прятаться и активно жестикулировал, направляя действия взвода. Дельный, как видно, сержант, явно ветеран и в переделках бывал не раз. Опять же успел оценить русских стрелков и их привычку выкашивать в первую очередь комсостав – складки местности он использует довольно грамотно. Не реши Иван забраться на водокачку – так, скорее всего, его и не заметили бы. Но они засели именно на водокачке. Выстрел!

– Ориентир пять, право десять, ближе пять, рядовой.

– Белены объелся?!

– Делай!

Иван быстро перемещает оптику и выискивает примерное местонахождение выбранной корректировщиком цели. Да нет, не объелся он ничего. Этот, похоже, что-то заметил и очень так внимательно поглядывает на водокачку. Ага, обернулся к товарищу. Ну уж нет, шалишь, больно позиция хорошая, да и менять ее под огнем, когда противник наступает… Выстрел! Выстрел! Выстрел! Паренек и ближайшие его соседи по цепи уткнулись лицом в песок или откинулись на спину. Этим санитары уже без надобности. А не надо быть таким глазастым. Опять же соседей подвел – кто его знает, может, успел чего рассказать. Иван быстро затолкал в приемник патроны, дослал затвор.

– Готов.

– Ориентир четыре, право пятнадцать, офицер.

Опять оптика заскользила по полю боя. Это уже третья атака, японцы сумели перенаправить сюда как минимум три батареи и садили из орудий нещадно. Одновременно наседая так, что нет никакой мочи удержать этих аспидов, – больно густо лезут. У Ивана уже плечо болит, а уж у него-то практика о-го-го, и в голове нехорошие мысли: не мало ли патронов он с собой взял?

Он успел снять офицера, когда в район водокачки подкатил бронепоезд. Вырвавшись за позиции обороняющихся, он продвинулся вперед, садя из нескольких пулеметов с обоих бортов, сметая атакующих и в который раз отправляя их восвояси. В него бьют из орудий, но пока все без толку: не дается японцам «Стерегущий». Отогнав очередную волну, стальная змея потянулась обратно и вскоре втянулась на территорию станции, а затем поползла дальше. Как видно, с тылу тоже невесело.

В это невозможно было поверить, но это было! Сто тысяч! Японцы бросили на узкий перешеек сто тысяч солдат, осадную и полевую артиллерию. Они собрали в один могучий кулак практически все, на что была способна полевая армия в Маньчжурии, но не смогли преодолеть рубежа, возведенного русскими. Знойные дни и прохладные ночи, проведенные в беспрестанных работах, тысячи тонн перелопаченного грунта, сотни литров пота, обильно пролитого в эту землю тысячами русских и китайцев, не пропали даром. Цена всех этих усилий сейчас стояла перед глазами Кондратенко, который прибыл на станцию Тафаншин, от которой, впрочем, не осталось ни одной постройки: они были снесены еще по приказу генерала Фока. Дальше начальнику сухопутной обороны продвинуться не дали: офицеры и солдаты попросту заступили ему дорогу – иди и дерись с ними. Всеобщее мнение высказал один старый унтер-стрелок с обвисшими усами:

– Неча вам там делать, ваше превосходительство, эвон у вас штаб, пошлите – все обскажут как есть, а эдак… Лександр Викторович тожа неробкого десятку был, а и на него нашелся шальной снаряд.

Нечего сказать, весьма вольное обращение к офицерам, а уж к генералу… Но Кондратенко не стал наказывать старого вояку и осадил других офицеров. Мало того – остался там, где ему заступил дорогу унтер. Он вдруг осознал, что солдаты смотрят на него так же, как еще совсем недавно на Фока. Генерал, подаривший им победу – не просто победу, а разгромивший почти втрое превосходящего противника. А чего вы хотите, солдаты – они тоже массы, а массам нужен лидер, и желательно в героическом ореоле: за таким легче идти, выполняя приказ такого, проще принять смерть. Хотя можно ли так сказать о смерти? С другой стороны, а почему нет…

Роман Исидорович взглянул на колонну пленных, двигающуюся под конвоем русских стрелков. Нескончаемая вереница – захоти они разбежаться, непонятно, как их будет удерживать жидкая цепочка конвоиров. Одно радовало: у них сейчас нет даже перочинных ножей, а потому они не столь опасны. Опять же отчаянные сорвиголовы в своей большей массе погибли в боях или сейчас лежали раненые.