Книга Мелодия звёзд - Оливия Вильденштейн

Когда я вернулась домой от Линн и Стеффи в пятницу, я застала маму сидящей на кухне с Нев.

Ухмыляясь, Нев подняла лист бумаги с изумрудного барного стола и начала махать им.

– Я убедила ее!

Мое сердце колотилось сильнее, чем во время урока танцев со Стеффи. Мамин лоб был наморщен, а глаза напряжены. Она либо в замешательстве, либо очень взволнована. Ни то, ни другое не годится. Мне хотелось признаться во всех своих сомнениях, но я не смогла, только не перед Нев.

Мои пальцы дрожали так сильно, что мне удалось повесить свою джинсовую куртку только с нескольких попыток. Я натянула длинные рукава своего тренировочного топа, и он спал с одного из моих плеч.

– Что-то так хорошо пахнет, – сказала я тихим и слегка хрипловатым голосом.

– Я приготовила жареного цыпленка. – Мама изучала мое лицо. – Хочешь остаться на ужин, Нев?

– Я бы с удовольствием, но сначала мне нужно поговорить с папой.

– Почему бы тебе не позвонить ему?

Нев пару раз нажала на экран ее мобильного телефона, который лежал рядом с подписанной формой. Через пару минут после пары гудков из ее телефона донесся низкий голос Джеффа:

– Эй, пап, а можно мне поесть с Джейд и Энджи? Тен пошел к Арчи, так что я все равно дома одна.

– Я как раз собирался домой, – ответил Джефф.

Мама наклонилась к телефону.

– Ты тоже можешь прийти, Джефф.

– Как любезно с вашей стороны. Уверены, что у вас достаточно еды?

Мама улыбнулась.

– Только две курицы и запеканка из зеленой фасоли.

Джефф посмеялся.

– Будут другие гости?

– Нет. Только моя дочь. – Она тоже посмеялась, и это немного разгладило напряжение на ее лице.

– Тогда я сейчас приеду. С десертами.

– Отлично!

Нев засияла и завершила звонок.

Мама схватила стопку тарелок из буфета и протянула их мне. Нев спрыгнула с табурета, чтобы помочь. Она взяла кожаные коврики и положила их на стеклянный стол, а затем я поставила сверху на них тарелки, но мой прицел слегка сбился на последней, и керамическая тарелка полетела на пол, разбившись на большие осколки цвета оружейного металла.

Этот звук в нашей тихой кухне был похож на взрыв. Я наклонилась и начала дрожащими пальцами собирать осколки.

Мама опустилась на колени рядом со мной, ее зеленые шелковые брюки плотно облегали ноги.

– Нев, ты не могла бы передать мне щетку и совок? Они лежат под раковиной. – Она взяла кусок тарелки из моих пальцев. – Детка, я не сержусь на тебя. – Я знала, что она не имела в виду тарелку. Она коснулась моей щеки. – Сходи наверх, прими душ.

Я медленно поднялась с корточек и направилась к лестнице, а Нев защебетала вслед:

– Не забудь свой бланк.

Я взяла его со стола, и, хотя мне очень хотелось скомкать его, я не сделала этого. Как только я зашла в свою спальню, я бросила эту бумагу в ящик, который стал кладбищем для ненужных вещей.

У меня больше не осталось сомнений в том, что я должна делать.

Я не стану рисковать своими отношениями с Теном.

Я займусь музыкальным бизнесом как-нибудь иначе. Буду писать больше песен, запишу больше демо-версий, буду отправлять свои работы агентам. Если я добьюсь всего сама, это будет гораздо более ценно.

Мне не нужен этот конкурс, чтобы сделать себя.

Особенно тот, который может так легко сломать меня.

Ужин с Джеффом и Нев – это весело, отчасти потому, что никто не поднимал эту тему конкурса, – если Джефф и подозревал, что я хочу участвовать, то он не говорил об этом, и отчасти потому, что принятое мной решение сняло с моих плеч огромный груз.

Мне до смерти хотелось рассказать об этом Тену, но мне не хотелось делать это по телефону. Я решила рассказать ему об этом завтра, перед вечеринкой в честь Хэллоуина. Мне не терпелось увидеть выражение его лица. Даже если мы не обсуждаем этот конкурс, он наверняка как-то влияет на него.

Когда наши гости ушли, мама наконец спросила меня, почему Нев умоляла ее подписать бланк. И я ей все рассказала. Лицо моей матери не выражало никаких эмоций, ее окутывало спокойствие… оно обволакивало нас.

– Ты уверена, детка? – спросила она, когда я поднималась по лестнице в свою спальню.

– На сто процентов.

Наконец она улыбнулась.

Я остановилась, держась рукой за балюстраду.

– Но если Нев спросит, то скажи, что я отослала запись, хорошо?

– Неужели она не узнает правды?

– Нет. Она просто решит, что я проиграла.

Мама закусила губу.

– Ну, если ты уверена в этом, то…

– Я уверена.

53. Кровати, которые мы застилаем и на которых лежим

– У тебя все лицо золотое. – Я провела большим пальцем по подбородку Тена, чтобы вытереть краску для лица, которой сегодня вечером я накрасилась, чтобы лицо соответствовало моему золотому комбинезону. Я была в костюме номинанта премии Country Music Association, а Тен был вампиром.

Тен вел себя немного странно с тех пор, как мы вошли в мой дом, – он был какой-то… нервный. Я подумала, что это как-то связано с конкурсом его матери. Он не отрываясь смотрел на участок стены в моей комнате, где до вчерашнего дня висел плакат Моны Стоун.

– Мне нужно тебе кое-что сказать…

Но я не успела ничего сказать, потому что Тен выбрал именно этот момент, чтобы спросить:

– Ты действительно потеряла свою девственность с незнакомцем? – Я убрала руку от его лица. С гулко бьющимся сердцем я резко повернула голову, чтобы убедиться, что дверь моей спальни закрыта. Наконец я прошептала:

– Чего?

– Ты сказала, что потеряла девственность, но у тебя никогда не было парня, так что… я предположил, что это была случайная связь.

Я убрала ноги с его колен и сползла к краю своей кровати королевского размера.

– Я-я никогда… У меня ничего не было.

– Но…

– Я соврала… – Я изучала нитки моего ковра цвета аквамарина.

– Зачем?

– Потому что мне уже семнадцать. Все мои друзья сделали это. И я не думала, что ты захочешь встречаться с кем-то, – я пожала плечами, – неопытным.

– Я должен признать, что это просто супер. – Тен сказал это так серьезно, что мне пришлось посмотреть на выражение его лица, чтобы убедиться, что он не шутит. Легкая улыбка, изогнувшая уголки его губ, убедила меня в том, что он и впрямь дразнит меня. Он крутил кудрявый кончик моего золотистого хвостика и дергал его до тех пор, пока я не повернулась к нему. – Энджи, обещай мне больше не врать. Ни о чем не врать.