Книга Птенцы Виндерхейма - Алина Лис

Ну а потом пошли отработки основ. Как вот и сегодня.

Наконец наступило время занятий с ротными. Хрульг в очередной раз зверски гонял курсантов, но привычной для первых дней иссушающей усталости Хельг не чувствовал. Свыкся, привык к безжалостному ритму тренировки. Да и другие привыкали. А это значило, что подмечающий все сержант вскоре устроит «птенцам» сюрприз. Не мог не устроить. Такой вот он, Вальди Хрульг. На прошлой неделе, например, сержант отдал приказ всей роте помочь на кухне с мытьем посуды. Когда же курсанты, отправившись туда, отдраили все котлы и миски, сержант пришел в негодование. Как выяснилось, ученикам нужно было всего лишь справиться у повара, в какой день приступать к работе. Они же своим самоуправством сорвали наказание второкурсников, которые должны были заняться посудой в тот день. В результате рота мыла посуду в течение недели. За непослушание. Впрочем, во всем есть свои плюсы. Костерящий себя за то, что не догадался о подвохе, Хельг во время выскабливания котла как раз и обнаружил, где пропадает Хитоми после занятий. Ниронка в компании трех соотечественниц выполняла поручения заведующего кухней – крупного сванда по имени Груд Грудиссон: то чистила картошку, то мыла посуду, то драила полы, то таскала мусор. Было очень интересно узнать, за что она получила наряд, но вряд ли возможно.

После душа, избавившись от запаха пота и обретя приятную усталость, Хельг переоделся в простую одежду, в которой прибыл на Виндерхейм, и поплелся на кухню. Занятия девочек должны были уже закончиться, и Хитоми с остальными, скорее всего, уже отрабатывала наряд. Так и оказалось: ниронки сидели в маленькой комнатушке с возвышающейся рядом горой картошки и чистили ее. Лучше всего выходило как раз у Хитоми, хуже всего – у девчонки, презрительно корчащейся каждый раз, когда бралась за грязную картошку. Томико, кажется? Да, Томико. Томико Накамура, майнор Дома Белой Хризантемы. После ее чистки от приличных размеров картошины оставался жалкий обрезок. А вот у третьей девчонки, мрачной и погруженной в собственные мысли Риоко Тагути, выходило средне.

Лис первым делом подскочил к завкухней и отрапортовал, что прибыл для выполнения наложенного Хрульгом наряда. Он знал, что Грудиссон не будет проверять слова курсанта: получившие наряд – нормальное явление на кухне, где постоянно не хватало рабочих рук, да и никому в голову не придет, что кто-то по собственной воле пришел выполнять лишнюю работу. Груд смерил Хельга взглядом, заглянул в каморку с ниронками, задумчиво хмыкнул и приказал присоединиться к сокурсницам.

– Как закончите – свободны! – объявил завкухней и ушел.

Хельг взял нож и стул и уселся напротив Хитоми. Накамура и Тагути настороженно уставились на парня. Да уж, да уж, а ведь одногруппницы Альдис могли получить от нее довольно нелицеприятное описание некоего Хельга Гудиссона, прикрывшегося ею в пещере. Будем считать, что так оно и есть. Предполагай худшее, надеясь на лучшее, говаривал Стейнмод. Улыбнувшись во весь рот, Лис поинтересовался:

– А вас за что сюда?

Томико передернуло, Риоко помрачнела еще больше, а Хитоми спокойно взяла клубень из кучи.

– Какое тебе дело? – чуть ли не прошипела Накамура.

– Ну, интересно же. – Хельг продолжал улыбаться. – Я вот, например, подрался с одним парнем, и он теперь в больнице. А вы…

Лис осекся. Ниронки так злобно глянули на него, будто лично он был виновен в проигрыше ниронских войск мидгардской армии во времена завоевания востока Архипелага. Хитоми спокойно принялась за следующий клубень.

Ха, а вот это интересная реакция. И отсутствие реакции у Оды – еще более интересно.

– Ну, не хотите говорить – не говорите. – Хельг пожал плечами и принялся за работу. Но молчал он недолго, вскоре принявшись вслух размышлять, что военное дело, конечно, прекрасное занятие, но сопряжено с известным риском. И ему непонятно, как девушки могут идти на военную службу, ведь Всеотец создал их для того, чтобы рожать мужчинам детей, а дети и военная служба плохо совместимы. Да и вообще, за свой статус в обществе, за равные права с мужчинами, позволяющие женщинам идти в армию, они должны постоянно поставлять детей Мидгарду. Женщины могут как угодно улучшать свое социальное положение, но данное им Всеотцом предназначение не отменить, не изменить. Женщины должны быть рады своим привилегиям, но с еще большим рвением должны нести свою исконную повинность. А потому было бы вообще лучше им сидеть дома, рожать и воспитывать детей, не так ли?

Разумеется, его слова, направленные на прямое оскорбление девчоночьей чести, возымели нужный эффект, однако только с Томико и Риоко. Они тут же резко высказались в адрес Лиса и его мнения, которое ему «лучше держать при себе», причем Риоко подсказывала Томико основные обороты, вставляя нужные слова, когда в речи Накамуры возникала пауза. Под конец гневной тирады майнор Дома Белой Хризантемы вообще довольно грубо потребовала от Хельга молчать и не мешать работе, обозвав его рот помойной ямой, а его самого селедочником. Лис только ухмылялся. Было видно, что ниронка давно сдерживает обуревающие ее чувства, и подвернувшийся под руку парень как раз оказался подходящим объектом для выражения гнева.

– А если не буду молчать, то что? – Лис покосился на Хитоми.

Она безразлично восприняла его речь, продолжая чистить картошку, как бездушный автомат, собранный в Гильдии инженеров. Слова Хельга ее ни капельки не задели. Значит, на шовинизм ей плевать? Не факт, конечно, но пока примем как данность.

– Заставлю тебя жрать кожуру! – прошипела Томико.

Риоко попыталась что-то сказать одногруппнице, но не успела.

– А знаешь, – сказал Лис, крутанув нож в руке, – если тебя подвесить вверх ногами и перерезать яремную вену, то твое тело очень быстро лишится всей крови.

И тут Хитоми отреагировала. Со стороны могло показаться, что ничего не изменилось, но Хельг видел, что миниатюрная ниронка сделалась вся как туго натянутая струна, готовая порваться в любой момент. Ее движения стали более медленными, а нож, которым она чистила клубень, нацелился на Хельга так, чтобы одним движением можно было вонзить лезвие в его руку, держащую собственный нож.

Она восприняла его слова серьезно? Потрясающе. Просто отлично. Лучше, чем ожидалось, да, Лис?

Побледневшая от ярости Томико привстала. В темных глазах ее клубился гнев, пронзаемый молниями ярости. Казалось, девушка готова была броситься на Хельга прямо сейчас и перегрызть ему горло. Риоко опасливо покосилась по сторонам и тронула Накамуру за руку.

– Да шучу я, шучу! – Хельг рассмеялся. – А вы что, поверили? Да что я, с ума сошел? Меня же, если я тебя прирежу, из академии выгонят, а мне это не с руки!

Он специально строил предложения наиболее шокирующим образом, внимательно ловя всякое изменение в действиях Хитоми. И вот, стоило ему сказать «шучу», и Ода тут же расслабилась и вернулась к чистке. Очень интересно, а если вот так?

– Хотя вот тебя бы я мог задушить и спрятать тело так, что его никогда не найдут! – улыбаясь, сообщил Лис Риоко.