Книга Повязанный кровью - Павел Корнев

– Понимаю, – кивнул я. – Все я понимаю. И знаешь, Шутник, я ведь стараюсь. Стараюсь оставаться каким ни есть, но все же человеком. Не душегубом, а именно человеком. Только выбор есть не всегда…

– И ты говорил, что это меня развезло?

– Я тебе говорил, куда ты с вопросами дурацкими идти должен.

– Можно подумать, твои ответы лучше. – Шутник засунул в рот последний кусок кровяной колбаски, вытер руки о плащ и указал мне на выход.

– Ага, пошли, – кивнул я, но остался сидеть на месте, заинтригованный громкими криками, раздавшимися за столом, который занимали солдаты.

– А я говорю: дело – швах! – во всеуслышание заявил огненно-рыжий кавалерист с огромными, торчащими в стороны усами. – Йорк нас сомнет!

– Типун тебе на язык, – тут же отозвался егерь.

– Точно – типун, – поддержал «Серого волкодава» один из кавалеристов, весьма крепкого телосложения. – Ты, Серж, сам посуди: пока красные кошки город штурмом возьмут, наши уже десять раз подкрепление подвести успеют.

– Ага, как же, как же! Какой штурм, господа? Окститесь! Вы стены городские видели? В них пальцем ткни – дыра будет! – неожиданно поддержал Сержа долговязый парень, даже в помещении не расставшийся с черным беретом.

– Стены нормальные, а вот ворота – дрянь. Тарану работы на пару ударов.

– Господа! Я вообще не о том, – решил объяснить свою позицию Серж. – Город силен своими защитниками. А вы видели кислые морды горожан? Да это быдло завтра же на наших могилах спляшет! Они флаги с кошкой на домах не вывешивают только из-за боязни на рудники загреметь.

– А пожалуй, Серж, прав, – задумался егерь. – Гнилой народ здесь, гнилой.

– Ты идешь? – толкнул меня в плечо поднявшийся со стула Шутник и задумчиво поболтал остававшийся на дне стакана самогон.

– Погоди ты, – отмахнулся от него я и, подойдя к столу с солдатами, присел за освободившийся стул. – Не подскажите, уважаемые, как обстановка в Новом Перенте? А то мы последние дни в деревне безвылазно просидели.

– Нормально там все. – Насторожившись, рыжий кавалерист внимательно оглядел наши с Шутником пехотные плащи.

Габриель тем временем оставаться в одиночестве за столом не стал, вслед за мной подошел к кавалеристам и, выдохнув, выпил остатки кишкодера:

– За его светлость великого герцога Альфреда Третьего!

Кавалеристы тост не поддержать не могли, и вскоре Габриель уже считался у них за своего. Особенно после того, как согласился сыграть в кости.

– Давно здесь? – спросил у меня не принявший участия в игре егерь.

– В долине-то? Четвертый день. Нас сюда прямо из Норгвара перебросили. – Зевнув, я потер заросший щетиной подбородок и сделал вид, будто только что вспомнил какую-то важную вещь. – Слушай, ты ж из «Серых волкодавов» будешь? А не ваша ли это работа – голова аж цельного эрла над воротами форта?

– Наша, чья еще! Повезло тогда – прямо с отравой лазутчиков прихватили.

– И сразу эрлу голову оттяпали? – удивился я. – Да за него одного выкупа корон десять золотом можно было взять!

– За живого – да. А нам не свезло. Успел за саблю схватиться, трех наших зарубил, гад. Ну и не разобрались в свалке, порешили зазря.

– Да, не повезло, – посочувствовал я. – За скальп-то его хоть серебра отсыпали?

– Ага, щасс! Это ж не эльф, – скорчил гримасу «Серый волкодав». – Мы надеялись, за остальных что-нибудь обломится, так и там не выгорело.

– Это как так? – неподдельно заинтересовался я.

– Ну захватили мы еще троих из благородных: двух эсквайров и девку, дочку лорда какого-то северного. Под арест их, значит, посадили, да налетели мятежники, охрану перебили, пленных с собой уволокли.

– Это как? – не поверил я. – Из форта?

– Почему из форта? На границе мы их оставили, в надежном месте. А вот оно как вышло. И слышь, чё творится – в отряде мятежников эльфы были!

– Брехня! – оторвался от костей Серж. – Эльфы заодно с людьми? Ни за что не поверю!

– Что?! Да все знают, что красные кошки с эльфами снюхались! Ты у любого спроси – в банде Кройда Меченого полукровок и эльфов чуть ли не половина. Этот выродок на наших налет и организовал. За его скальп тогда награду сразу удвоили.

– Серж, я сегодня сам эльфа видел!.. – Шутник метнул кости и принялся травить байку о нападении мятежников на охрану проповедника.

– А что – девка? Красивая? – зевнул я, изображая скуку. – Попользовать хоть успели?

– Баба так-то ничего, но от глазищ ее зеленых у меня сразу мороз по коже и опускалось все моментально. Да и лейтенант наш того, кто хоть пальцем к пленникам прикоснется, заживо в муравейник закопать обещал. На выкуп, вишь, сильно рассчитывал. Да не выгорело…

– Бывает. – Я поднялся из-за стола и потянул за плечо Шутника. – Пошли.

– Да обожди ты! Самая игра пошла! – скинул тот мою руку.

– Давай быстрее, я тебя на улице жду.

Я вышел из кабака и накинул плащ. Погода опять испортилась, закапал легкий, противный дождик. Небо затянуло низкими тучами, и серая сырость, казалось, пропитала весь мир насквозь. Тоска. И тоска даже не зеленая – тоска беспробудно серая.

Впрочем, солдатам городского гарнизона сейчас еще хуже нашего приходится. Я-то хоть в любое время обратно под крышу вернуться могу, а эти даже в караулку по очереди бегают. Бедолаги. С другой стороны, и словить стрелу шанс на такой службе куда как ниже, чем у нас. Так что, если разобраться, жаловаться им не на что.

Я поежился и посмотрел на сновавших у ворот городских стражников. В отличие от безразличных ко всему солдат, эти дотошно осматривали поклажу всех желающих попасть в город, не делая исключения ни для кого. Относительной неприкосновенностью пользовались лишь гонцы и армейские обозы. И только к телегам с ранеными опасались приближаться даже самые ретивые служаки – дежуривший два дня назад караул в полном составе в одночасье свела в могилу какая-то непонятная хворь. Грешили на привезенную с одним из таких обозов заразу: о том, что мятежникам помогают не только Йорк, но и эльфы, знали уже все. А от длинноухих можно любой пакости ожидать.

Внимательно оглядев площадь перед воротами, я не заметил ни пехотинцев, ни капрала Линцтрога, только спрятавшиеся от дождя под навес гарнизонной казармы волонтеры по-прежнему дожидались возвращения командиров. Но и арбалетчики были не в полном составе – не иначе, кого-то уже отправили раздобыть выпивку. Оно понятно – дело молодое. Да и сырость эта надоела уже хуже горькой редьки.

И что, выходит, можно с чистой совестью возвращаться обратно в кабак? Можно, конечно, да только что-то желания нет в четырех стенах сидеть. И душно, и шумно. Если пить да гулять, то оно и незаметно вовсе, а вот когда подумать требуется…