Книга Месть еврея - Вера Крыжановская

— Объясните мне тайну, которая дала вашему сы­ну черты моего мужа, а моему ребенку — ваши черты. Внезапная бледность вашего лица показывает мне, буд­то вы знаете, что это значит.

— Княгиня,—ответил банкир, сдвинув брови,— спросите у бога и сил природы объяснения этой роковой случайности, я ничего не могу вам сказать.

Поклонившись, он пошел своей дорогой, уводя ре­бенка.

Войдя в купе, Валерия была как в чаду. Эта встреча встряхнула ее апатию, и в течение всего дня бурные мысли роились в ее голове.

Рассудок ее отказывался видеть случайность в том, что так походило на злую насмешку. Можно было еще допустить, что ее мысли, занятые Самуилом, повлияли на зарождающегося ребенка и придали ему черты лю­бимого человека, но как сын банкира и Руфи мог быть портретом Рауля? Она не находила ответа на этот во­прос. И по мере того, как ее волнение стихало, она убеждала себя в том, что Самуил мог быть также не­винен, как и она, в случайности, заставляющей его лю­бить и воспитывать живой портрет своего соперника. Она говорила себе, что бледность банкира могла быть вызвана встречей их, а не чувством виновности и, нако­нец, что если бог послал им такое испытание, то надо ему покориться, не предаваясь праздным подозрениям.

Успокоенная этими размышлениями, молодая женщи­на старалась забыть эту встречу, не допускать чувства подозрения, и лишь в молитве искать забвения и покоя.

В таком настроении духа она приехала на виллу, ко­торая ей очень понравилась красивым местоположением и своим простым нарядным убранством. С террасы рас­стилался чудный вид на озеро и его живописные берега, вся картина дышала глубоким спокойствием.

— Ах, здесь будет хорошо,— сказала она.— На тер­расе я стану читать или болтать с вами, тетя Адель. Гамак и диван словно созданы для мечтаний.

— Ну, так ложись на тот или другой и мечтай себе на здоровье,— ответила старушка,— а я пойду посмо­треть за размещением.

Облокотись на перила террасы, Валерия осматривала окрестности. Перед ней расстилалось озеро, к которому спускалась каменная лестница. Влево, на довольно боль­шом расстоянии, виднелась большая вилла, лишь кры­ша которой выглядывала из-за зелени большого сада. Спереди здания, построенного на полуострове, вдающем­ся в озеро, тянулась терраса с колоннами, окруженная большими кустами.

Когда Валерия равнодушно смотрела на этот дом, мысленно спрашивая себя, занят ли он кем-нибудь, она не подозревала, что сама в это время была предметом наблюдения.

На террасе стоял Рауль, приехавший на несколько дней раньше, и с подзорной трубой в руках, скрытый ку­стами, жадно следил за всем, что происходило на сосед­ней вилле. Князь был так же влюблен, как и в первые годы своего супружества. Долгая разлука молодых супру­гов и неожиданное сопротивление Валерии оживили его чувство, а увидав ее снова, он был окончательно побежден.

Никогда она не казалась ему такой прелестной и при­влекательной, гак в эту минуту. Она похорошела еще более, а выражение энергии ее рта и мрачный блеск глаз придавали ее красоте совсем новый характер и но­вую прелесть. И он нетерпеливо сложил трубу.

— Каким бы то ни было способом, а я должен при­мириться с ней и победить ее упорство,— со страстным нетерпением говорил себе Рауль.— Я сойду с ума, если буду и далее торчать таким образом, только издали глядя на нее. Надо повидаться с тетей Адель.

Его желанию было суждено сбыться ранее, чем он ожидал.

На следующий день, едва он встал, ему доложили, что какая-то дама желает его видеть. Словно предчув­ствуя, он приказал тотчас же принять даму. Когда та откинула вуаль, он узнал тетю Адель. С деловым ви­дом она доложила, что вчера Валерия, восхищенная волшебным видом картины при лунном свете, выразила желание кататься по вечерам в лодке. Вот она и при­бежала, пока еще Валерия спала, сообщить об этом Раулю, полагая, что он воспользуется случаем, чтобы устроить нечаянную встречу.

— Прекрасно! Благодарю вас, тетя Адель,— сказал князь с улыбкой, целуя ей руку.— Сегодня вечером лодка и надежный гребец будут готовы к услугам мечтатель­ной красавицы.

Поздно вечером отдыхавшая весь день Валерия обра­довалась, когда лакей доложил, что заказанная для кня­гини лодка ожидает ее.

— Как ты добра, милая тетя, что так быстро осу­ществила мою прихоть, про которую я может быть и забыла бы.

Она бросилась обнимать старушку.

Накинув мантилью и взяв веер, княгиня с былой жи­востью сбежала по ступенькам лестницы.

В лодке сидел высокий и стройный лодочник в боль­шой соломенной шляпе, закрывающей его лицо. Вале­рия прыгнула в лодку, не взглянув на гребца, и не заметила невольного удивления тети Адели в момент, когда тот ее подсаживал.

— Гм! Только по своей слабости к тебе я еду,— говорила тетя Адель,— прогулки по ночам очень поэтич­ны, а в мои годы лучше мечтать в кровати, не рискуя выкупаться в воде. Вообще не люблю я эти катания на лод­ке. Тебе бы лучше гулять пешком, и для здоровья это по­лезно, да и скорее ознакомишься с этой чудной природой.

— Ах! Не ворчи, тетя! Ты ведь знаешь, что когда я была счастлива, то любила ходить, а теперь я всегда утомляюсь,— вздыхая, ответила молодая женщина.— Впрочем, обещаю тебе каждое утро гулять пешком, а по вечерам за это ты будешь кататься со мной в лодке, что вполне безопасно, потому что на этой гладкой, как зерка­ло, воде опрокинуться нельзя,—со смехом добавила она.

После часовой прогулки, показавшейся Валерии вос­хитительной, они наконец вернулись. Но это мечтание при луне и мягкое убаюкивание на серебристой глади озера так ей понравились, что она приказала гребцу каждый вечер в эти часы подавать лодку.

Княгиня исполнила свое обещание: по утрам она гуляла, а вечером каталась в лодке. Такой образ жизни благотворно повлиял на ее здоровье, легкий румянец по­крыл ее щеки, и вся она вновь приобрела свежесть и подвижность, утраченные ею во время болезни.

На шестой день по приезде вышли они на прогулку лишь после обеда. Утром стояла жара, и княгиня писа­ла письма близким. Валерия была в хорошем настрое­нии и прогулка затянулась. Вдруг тетя Адель заметила, что небо начинает покрываться тучами. Они тотчас отправились в обратный путь, но были еще на далеком расстоянии от дома, когда засверкала молния и стал накрапывать дождь.

— Соберись с силами, тетя, и бежим скорей, иначе мы вымокнем,— сказала Валерия, таща за собой тетю, а та при своей тучности обливалась потом от такого бега.

— Вот в этой вилле мы и укроемся. Это, кажется, та самая, что видна с нашего балкона,— продолжала Валерия, звоня у решетки.

Тетя Адель, задыхаясь, хотела что-то сказать, но не могла, а Валерия тщетно старалась объяснить себе та­инственные телеграфные движения ее рук. Между тем дверь уже отворилась и вышел ливрейный лакей.

— Его светлости нет дома,— сказал он, кланяясь.

— Мы не намерены беспокоить вашего барина,—отве­тила Валерия, таща тетку в подъезд.—Мы просим толь­ко дать нам укрыться от грозы и послать кого-нибудь за каретой,— присовокупила она, кладя монету в руку лакея.