Книга Фанатки тоже пьют кофе на завтрак - Саша Керн

Я пыталась, как и прежде не думать о Джонатане, но теперь это давалось сложнее, потому что я помнила его вкус и его руки. Я тосковала по нему и никакой солнечный день, который я провела одна в размышлениях, не смог скрасить моего одиночества.

Я бродила по Сохо, пила кофе в открытом кафе и смотрела на поток людей, мерно движущихся по своим делам. Сходила в кино и посмотрела какой-то старый английский фильм, а потом вернулась на Пикадилли, рассматривала статую ангела христианского милосердия, более известного как Эрос, и пялилась на неоновые витражи реклам. Несколько раз звонил телефон. Незнакомый номер. Я долго разглагольствовала с тишиной по-русски, пока мне это не надоело.

Я почему-то думала, что это Коул, хотя и не надеялась. Но абонент, который звонил с этого номера несколько раз в день – все время молчал. И даже «Камасутра для животных» от Корнея Чуковского не заставила его хоть раз усмехнуться:

– Волки на кобыле, львы в автомобиле, – цитировала я по-русски. – Зайчики в трамвайчике, жаба на метле. А слониха, вся дрожа…

Рядом со мной усмехнулся парень, оказался русский, из Саратова.

А звонивший так и молчал, конечно, ведь номер британский, кто может здесь понимать меня. Но все равно каждый раз я повторяла тишине:

– Я скучаю по тебе…

Глава 27. Кажется, сойти с ума легко

Женщина не права до тех пор, пока не заплачет.

Томас Халлибертон.

Хотите совет? Конечно нет, но все же я не могу его оставить при себе. Если вам плохо, и вы не знаете, как поднять себе настроение, то посмотрите слезливую мелодраму. Лучше вам не станет, но зато хоть поплачете от души.

Я сидела на диване перед телевизором и глотала слезы, которые текли нескончаемым потоком. Слезы умиления и счастья за героев, которые смогли обрести то, ради чего они тут кривлялись все восемьдесят минут. Я смотрела один из любимых фильмов «Отпуск по обмену», и хотя мне не очень нравилась «уточка» Кэмерон Диас, я все равно каждый раз рыдала, когда Джуд Лоу признавался ей в любви. Вот и сейчас я рыдала, позабыв о том, что через несколько минут в квартиру вломится разгоряченная толпа парней, договорившихся провести время за телевизионным просмотром какого-то футбольного матча.

Я вытирала мокрый, наверняка, все еще красный нос, когда дверь открылась, и на пороге появился… Джонатан, … а за ним Маркус, Бобби, Сэм, Артур и позади всех вошел Том. Парни напряглись сразу, не в силах что-либо произнести, улыбки померкли на их лицах, которые замерли в немом вопросе к моему парню.

Том что-то оживленно объяснял Артуру, своему младшему брату, и закруглился на полуслове.

– Детка?

Я попыталась улыбнуться, вставая с дивана и закрывая лицо ладонями.

– Простите. Все в порядке.

Я видела, как дернулся Натан, и всхлипнула чуть громче, хотя слезы уже прошли. Хотелось спрятаться от них, и я поспешила на кухню, ругая себя за излишнюю сентиментальность. Том последовал за мной, он обнял и нежно целовал щеки и красный распухший нос.

– Что случилось?

– Ничего особенного, – успокоила его я. – Просто мелодрама и Джуд Лоу, и…

Кажется, струйки слез опять потекли по щекам.

– Это ПМС? – заорал Артур.

– Что-то вроде того, Арти, – крикнула я в ответ и улыбнулась его брату. – Я просто смотрела грустный фильм. Со мной все в порядке.

– Отлично, а то мы уже разделись и включили матч. Нам бы пива, Том?

– Ты в порядке? – уточнил Страуд, взяв мое лицо в ладони.

– Я же объяснила. Я смотрела фильм и распереживалась. Все хорошо, Том. Иди к ребятам, – я стала выпроваживать его, уклоняясь от милых ласковых жестов.

– Настя…

– Все хорошо, – я проводила его до дивана, а сама, быстро посмотрев в сторону Коула, побрела назад, чувствуя на себе взгляды нескольких пар глаз.

Успокаивая себя тем, что не одна я такая, мечтающая о чем-то таком, что возможно никогда не сбудется, я все пыталась забыть Джуда Лоу, представляя, конечно, на его месте совершенно другого актера. Я старалась думать о том, что мне и так повезло в жизни: жить в Лондоне, с парнем, который меня любит, между прочим парнем, который даже очень секси с длинной челкой и широкими плечами. Я сама себе могла завидовать, но мне отчего-то хотелось совсем не этого.

Достав креветки из холодильника, я кинула холодный пакет на стол и налила воду в кастрюльку. Чтобы занять себя чем-то и не выходить подольше к парням, я стала раскладывать и рассматривать приправы, которые у нас были с Томом, разыскивая самую вкусную для рыбы. Потом спешно достала чипсы из шкафчика, высыпала их в стеклянную чашу. Услышав шаги за спиной, я замерла, вцепившись в края посудины.

– Привет, – его голос звучал хрипло.

Я молчала и, как банальная героиня любовной драмы, задавала себе самые глупые вопросы, например: «Что он здесь делает?», «Что ему от меня надо?» и самый главный «Зачем он вообще сюда приперся?»

Но, чтобы не выдать своей глупости, я повернулась и поставила чашку с чипсами на кухонный стеклянный стол, стараясь выглядеть непринужденно.

– Привет.

Самым главным я считала не смотреть в его сторону, поэтому сразу отвернулась к кастрюле с водой, наблюдая, как на дне начинают появляться маленькие пузырьки. Все, чего мне сейчас хотелось, чтобы он или ушел или прижал меня к себе, говоря, какой он козел и трус. Но я понимала, что ни того, ни другого не произойдет, если только в моих снах.

Его шаги отдавались у меня в груди, он подошел слишком близко. Джонатан всегда подходил слишком близко, нарушая чужое личное пространство, подчиняя его только себе. Его холодные длинные пальцы коснулись моих побелевших костяшек, сжимающих деревянную ложку, которой я собиралась помешивать варившиеся креветки.

– Я заставляю тебя нервничать? – спросил он, раздувая волосы у меня на затылке.

– Нет. С чего ты взял? – непринужденно отвечала я.

«Да! Неужели непонятно?» – имелось в виду.

– Настя… – выдохнул мне в затылок Натан, и волна мурашек побежала вдоль позвоночника, а потом назад. Его дыхание шевелило волосы, а его прикосновения будоражили все внутри. Его близость волновала всегда, делала из меня глупую куклу, а его речи… Он был силен во всем этом, он был просто отличным актером, только грань эту я не чувствовала, да и не хотела чувствовать.

Меня интересовал только один вопрос, почему он меня отталкивал, а потом вновь притягивал вот так вот умело. Эти долбанные качели все время то вверх, то с визгом вниз.

– Для тебя я Стася, – выдохнула я, борясь с наваждением.

«Пожалуйста, больше никогда не отпускай меня», – имелось в виду.

Я повернулась к нему лицом, чтобы видеть глаза, его зрачки были такими большими и темными, что почти закрывали собой радужку серо-голубого цвета. В них можно было утонуть, в нем самом можно было потерять себя навсегда.