Книга Неугомонный эльф - Галина Львовна Романова

Все огляделись по сторонам, но заманившего их сюда человека не отыскали. Видимо, он воспользовался моментом и сбежал. Но куда? Задерживаться и выяснять никому не хотелось.

Уже у порога Карадор внезапно отстал и с воплем «Ага!» кинулся обратно. Фрозинтар на этот раз не успел его перехватить, а когда неугомонный эльф вернулся к своим спутникам, те испустили хоровой вздох: обеими руками прижимая к животу, он тащил оторванную драуром голову созданной магом сущности.

Несколько дней на этаже кузнецов стены гротов сотрясались от грохота и лязга. Несколько дней удивленные гномы только переглядывались и пожимали плечами, гадая, в чем причина. Кузнечным ремеслом темные альфары владели плохо – могли отковать лишь полезные в хозяйстве вещи, рабочие инструменты и иногда кое-какие безделушки. Нет, говорят, что в древности подземные рудокопы обладали кое-какими секретами мастерства – ведь именно гномьи кузнецы отковали знаменитого Белого Змея, – но с тех пор многие знания оказались утраченными. Злые языки и вовсе говорили, что легендарный меч ковали на пару человек и орк, а гном только делал ножны. По завершении работ закален он был в крови дракона, который отдал волшебному оружию свою душу. И будто бы вообще ковался Белый Змей для какого-то человеческого короля, но тот умер еще до завершения работ, и меч некоторое время бродил по свету, пока его не прибрал к рукам король гномов Терако Энергичный. Но всем давно известно, что это – злобные измышления клеветников. Любой темный альфар вам докажет, что Белого Змея ковали гномы и для гномьего короля, а не для кого-то другого.

Через несколько дней грохот и звон металла стих. А еще неделю спустя на юг, в столицу Залесья, от подножия Дымного Носа во весь опор поскакал одинокий всадник. Несмотря на теплое время года, он так и не снял своего подбитого мехом плаща и всю дорогу обливался потом. И на то имелись веские причины – внимательный взгляд мог заметить, что под плащом к спине всадника приторочено длинное тело полутораручного меча.

Дворец спал, погруженный в духоту летней ночи. Давно угомонились придворные, оставив развлечения и интриги. Задремал над стопкой доносов задержавшийся на работе канцлер. Отошел ко сну мажордом, обойдя последний раз вверенную территорию. Забылись тяжелой дремотой прикорнувшие в своих каморках слуги. Даже стражники кое-где подремывали на постах, зная, что до смены караула еще больше полутора часов, а время от полуночи до трех часов ночи всегда считалось самым тихим временем суток, когда ничего не происходит.

Обычно не происходит.

Молодому человеку, мерившему шагами просторный покой, было не до сна. Герцогу Дану Залесскому было чуть за двадцать. Он был бы хорош собой, если бы больше времени проводил на свежем воздухе и занимался более приличествующими молодому мужчине делами, а именно веселился, скакал верхом, фехтовал, тренировал тело и дух, а не корпел сутки напролет над толстыми магическими фолиантами. Из-за постоянного чтения книг глаза его ослабли еще в молодые годы, и герцог щурился. Бледное лицо с осунувшимися чертами и кругами под глазами, худощавая костистая фигура, сутулые плечи малоподвижного человека – герцог был не из тех мужчин, что очаровывают женщин одним взмахом ресниц. А волнение и откровенный страх, заметный в его глазах, и вовсе не свидетельствовали в пользу Дана Залесского.

Он аж подпрыгнул и еле сдержал вскрик, когда бесшумно приоткрылась дверь. Рука сама скользнула к кинжалу на поясе:

– Кто тут?

Молодая женщина в темном глухом платье тенью скользнула в комнату. Свет пары свечей озарил ее лицо, такое же бледное, как и лик герцога, но в ее чертах было гораздо больше внутренней силы и решимости.

– Испугался? – промолвила она.

– Просто не ждал. – Герцог отступил на шаг и убрал с кинжала руку. – Я думал, ты спишь.

– Как я могу? – Герцогиня прошла в комнату. – Послезавтра полнолуние. Такой день…

– Да. – Молодой герцог бросил взгляд на окно. – Разве можно забыть…

– Ты боишься?

Дан Залесский промедлил с ответом.

– Да, – наконец признался он. – Боюсь… Немного.

– Не беспокойся. – Сестра подошла и положила руку брату на плечо: – Ты все прекрасно знаешь! Отец сам учил тебя магии. И послезавтра ты справишься. А если что, – на губах молодой женщины заиграла улыбка, – я тебе помогу.

Искатель приподнялся на локте и настороженно покосился на свернувшуюся калачиком волшебницу. Эльфийка уверяла его, что никто и ничто не сможет им помешать – наведенные ею чары отпугнут всякого дикого зверя и отведут глаза разумным существам. Уже четыре ночи они провели вместе, и за все это время действительно ни один хищник не смог даже подкрасться близко.

С эльфийкой путешествовать оказалось легко, она знала такие тропы, словно жила тут всю жизнь, и могла сократить дорогу через чащу. Она лучше Искателя чуяла воду и съедобные растения, а однажды подманила прямо под нож крупного зайца – Рею осталось только вспороть дичи глотку. Она же ухитрилась за несколько часов срастить переломанные ребра человека-напарника, так что уже к вечеру они пустились в путь по следам беглецов.

Плохо было другое – эта женщина взамен требовала полного подчинения от мужчин. Рей Обжора последние двадцать лет жил сам по себе – с тех пор как в результате нападения гоблинов на мирное селение остался сиротой. Пробудившиеся в результате пережитого стресса способности Искателя помогли тогда подростку не просто спрятаться от гоблинов, выслеживавших свои жертвы по запаху, но и выжить потом в глухих лесах ранней весной, пока он пробирался в город. Там он попался на глаза самому Седому Бакаю, который сделал Рея своим учеником и наследником. Седой Бакай несколько лет назад ушел на покой, и его место в гильдии Искателей занял Рей. Обжорой его назвали именно с тех подростковых пор. Прожив несколько месяцев в лесу впроголодь, Рей так и не избавился от мыслей, что еды может не хватить, и предпочитал наедаться впрок. Из-за этого к тридцати пяти годам он обзавелся небольшим брюшком, что отнюдь не уменьшало его ловкости и силы.

Рей Обжора был состоявшимся мужчиной, который привык сам принимать решения, и одна мысль о том, что теперь все, вплоть до мелочей, будет решать какая-то женщина, выводило его из себя. Особенно бесило его то, что месть лже-Рею Видящая решила отложить на потом. Она требовала, чтобы Обжора сперва похитил мальчишку-эльфа – того самого, которого в трактире «На перекрестке Трех Дорог» приняли за переодетую девчонку. Похитил и отдал Видящей, а уж потом занялся своим обидчиком. Несколько случайных оговорок позволили Искателю предположить, что эльфийка помогает ему вовсе не потому, что хочет якобы отомстить за отца. Плевать она хотела на лже-Рея! Ей нужен был этот мальчишка-эльф, чтобы через него каким-то способом дотянуться до существа, которое путешествовало вместе с ним. А самозванца можно прикончить и попутно.

Высокого роста, массивный, но двигающийся легко и даже изящно, бледный до синевы темноволосый эльф с резкими грубоватыми чертами скуластого лица производил отталкивающее впечатление. Рей никогда не видел драуров и не слышал о них, но подозревал, что это – какой-то новый и опасный вид нежити. И эту нежить волшебнице хотелось захватить непременно живьем. И плевать она хотела на остальных!