Книга Злое счастье - Людмила Астахова

– Серебряную шу[19]дадите? – с надеждой спросил он.

– Две дам, лишь бы быстрее, – посулил Мэй.

Большие деньги для бродячих. Горбун и Жареный сразу повеселели.

– Эт мы мигом! Не извольте волноваться!

Рыжий и не думал волноваться. Он разглядывал беловолосого дэй’о, оставленного наконец в покое. У детей нэсс появилось зрелище более захватывающее – живой князь – униянин. Приграничье под боком, и редко кто в здешних землях ничего не слышал о Рыжем Отступнике. О нем даже придумывали сказки, где Мэй, как правило, выступал то в роли главного героя, то – главного злодея.

На радостях Жареный пнул сидящего на корточках дэй’о по почкам. Тот охнул и попытался отползти в сторонку.

– Дэй’ом его мордой в костер сунули, – пояснил горбун.

– Откуда вы его взяли?

– Поймали в лесу возле Дон-Бэннол, – ухмыльнулся нэсс. – Собаки почуяли и выгнали из норы, навроде лисовина.

– Где? – не поверил Мэй.

На землях Исконного Тир-Луниэна жить оседло нэсс не могли, запрещалось законом. Униэн хватило здравого смысла не селить у себя под боком людей, способных заполонить все долы и веси. Кочевать разрешалось, и то далеко не всем. Но чтобы в самом сердце королевства в лесу жил дэй’о… Мэй имел полное право усомниться в честности горбуна.

– Не ври. Ты его у работорговца купил?

Торговать людьми в Тир-Луниэне также было запрещено. За это горбуна и всю его шайку следовало выгнать куда-нибудь в Шастский Кангат или еще куда подальше.

– Небом клянусь, добрый князь! – взвыл нэсс. – Сами поймали зверюку!

– А я сейчас у него самого и спрошу, – заявил Рыжий и направился к пленнику.

Бродячие перепугались не на шутку, ведь правду сказал их предводитель или нет, а дэй’ному ничего не стоит оклеветать мучителей. Мэй имел полное право заявить о нарушении закона местному владетелю, более того, он был обязан так поступить.

Увидев, что к нему идет униэн, красноглазый покорно опустился на колени и склонил голову, превратно истолковав намерения Мэя.

– Горбун сказал, что тебя поймали рядом с Дон-Бэннол. Это – правда?

– Да.

– Как ты там оказался? – удивленно спросил Рыжий.

– Жил, – односложно ответил дэй’о и посмотрел князю прямо в глаза.

В них застыло необъяснимое выражение, близкое к восторженному ожиданию. Он был уверен, униэн сейчас рубанет своим мечом, пресекая бесконечную череду страданий. Дэй’о ждал смерти, точно счастливого избавления.

У Мэя похолодело в груди. Как ощущается ненависть и отвращение, он помнил, но тут все по-другому.

– Как тебя зовут?

Дэй’о жадно глотнул сырой стылый воздух.

– Итки.

«Снежок». В горле пылал жгучий огонь, медленно стекая в желудок. Стоило в Галан Мае выпасть снегу, как Морген вытягивал старшего брата играть в снежки.

– Я сбежал, – пробормотал дэй’о и отвел взгляд.

– Ты хочешь… вернуться в Чардэйк? – пересиливая себя, спросил Мэй.

– НЕТ!!!

Такого ужаса в чужих глазах Рыжий видеть раньше не доводилось.

– Убей меня, хан’рэй![20]Убей! – хрипло взмолился пленник. – Я слышал – ты честен, милосерден и справедлив. Не возвращай меня ТУДА!

Он стал накручивать цепь вокруг шеи и пытаться затянуть ее потуже. Врагов униэн либо убивали, либо отпускали на свободу. Возвращение на родину было для Итки хуже смерти. Мэй прекрасно понимал причину. Страшна и незавидна судьба дэй’о, а уродливый красноглазый парень, должно быть, испил чащу страданий до самого дна. Существа, способные на чудовищные зверства по отношению к врагам, со своими творили невообразимое.

– Забери его, князь! Не нужен он нам! – крикнул горбун, сочтя за благо скорее избавиться от опасной игрушки. – Делай с ним что хошь! – и начал совать в руку Рыжему свободный конец цепи от ошейника на шее пленника.

Рыжий окончательно растерялся. Беловолосый был ему физически неприятен, весь его вид вызывал тошноту, и, даже утратив возможность видеть «крылья дэй’ном», Мэй легко мог вообразить себе эти мерзкие белесые прозрачные обрубки. Его трясло от отвращения и от… жалости? Первое, о чем в свое время забыл Отступник, была жалость. Он не жалел никого, начиная с самого себя. Прежде всего – себя. И вдруг вот так…

– Х-х-хорошо…

Красноглазый вздохнул с нескрываемым облегчением и бодро последовал за униэн. Кажется, он был счастлив. Все наслышаны – огненный князь Приграничья не щадит дэй’ном. И не знает жалости к обитателям Чардэйка.

Кобылу Жареный перековал в наикратчайший срок не столько ради заработка, сколько из желания сбагрить дэй’о как можно скорее. Бродягам и так хватает неприятностей, а униэн дай только придраться. Мигом очутишься у шастов в рабстве.

Выслушав доклад агента, ир’Брайн почувствовал, что у него земля уходит из-под ног. Сбывались самые худшие прогнозы, претворялись в жизнь самые гнусные замыслы, и только Альмар по-прежнему упорствовал и отказывался верить в реальность грандиозного заговора.

Риадд приказал седлать коня. Короля, отправившегося на конную прогулку вдоль побережья, следовало предупредить незамедлительно. В канун Тэном’ани это было сугубо мужское развлечение. Погода располагала лишь к бешеной скачке по широкой полосе пляжа с последующим пикником прямо на берегу. На высоком костре из сухого топляка жарилось мясо и грелось вино, в которое добавляли много пряностей. А ближе к ночи появлялись горячие девчонки из рыбацких деревень. В огне желания да под теплой толстой шкурой не до объяснений. Будь ты трижды Верховный Король, но красавицу-рыбачку удовлетворить обязан! Чтоб в предрассветных сумерках дева выскальзывала из объятий счастливая и довольная, а потом еще год рассказывала товаркам во всех подробностях о том, что делал с ней этой ночью под шум прибоя и свист ветра прекрасный черноволосый принц. Они там в Лот-Алхави все принцы.

Хвала Всеблагой, вытаскивать из-под медвежьей шкуры Альмара не потребовалось. Он уже был в седле. Словно предчувствуя неладное, король поскакал навстречу. И когда Риадд только раскрыл рот, чтобы сообщить новость, Альмар почти знал, о чем пойдет речь. И по мере того как лилось тревожное повествование, лицо его каменело, как от острой боли.

– Государь, вы ведь понимаете, что встреча Отступника с Волчарой не может быть простой случайностью. Они сговорились!

Иного объяснения не нашлось и у короля. Давняя вражда Мэя с Лайхином ни для кого не секрет, они всегда готовы были вцепиться друг другу в глотку. И вдруг ни с того ни с сего такое удивительное миролюбие?