Книга Камень - Станислав Минин

Глава 12

Обо всём, что произошло на выставке, я в подробностях рассказал Прохору и прибежавшей к нам, после моего звонка, Лесе. Описание суровых будней представителей высшего света они оба слушали с лёгкими ухмылками.

— Грамотно Михаил Николаевич девушкам цену на услуги Александра озвучил! — усмехнулась Леся. — А наш молодой художник сам-то понял о каком порядке цифр идёт речь?

За меня ответил Прохор:

— Ничего он не понял! Мы когда его с Лёшкой домой отвозили, он и думать про это забыл. Вот аванс за портрет Михаила Николаевича получит, тогда и схватится за голову!

— Ага, — кивнула Леся, — у меня так от первого большого гонорара крышу сорвало! Напокупала всякой ерунды, не представляла куда деньги девать… А потом ничего, привыкла, сейчас даже иногда не хватает. — и, без перехода, спросила меня. — Значит, говоришь, Великая княжна меня знает?

— А кто тебя не знает? — улыбнулся я.

— Перед Императорской семьёй я ещё не выступала. Не зовут… — грустно сказала она.

— Какие твои годы! — попытался утешить девушку Прохор. — Ещё успеешь!

— Да, — кивнула она. — будем надеяться!

* * *

На следующий день, во время обеда в Университетской столовой, всей нашей компании, практически одновременно, пришло сообщение от Ани Шереметьевой с какой-то ссылкой. Кликнув на неё, мы попали на страницу «Московских ведомостей» — одной из газет, которыми владели Шереметьевы. В разделе «Светская жизнь» была опубликована статья под названием «Воспитание художественного вкуса у современной молодёжи». Содержание сводилось к следующему: известный меценат, князь Пожарский Михаил Николаевич (и когда дед меценатом стать успел?), организовал закрытый показ выставки картин киевского художника Святослава Хмельницкого для молодых отпрысков известных фамилий. Были замечены Долгорукие, Юсуповы, Шереметьевы и, собственно, Пожарские. Удостоила своим вниманием этот закрытый показ и Великая княжна Мария. Молодые люди остались довольны не только произведениями господина Хмельницкого, но и его лекцией о художественных достоинствах тех или иных творческих приёмов. Кроме того, на показе эксклюзивно демонстрировался портрет популярной эстрадной певицы Алексии, написанный молодым талантливым художником Александром Петровым, который произвёл на присутствующих неизгладимое впечатление. Заканчивалась статья пространным выводом о том, что подобные мероприятия должны проводиться как можно чаще, старшее поколение просто обязано передавать молодому не только практические знания, но и прививать хороший художественный вкус. Автором статьи указывалась некая Свиридова А.

— Да… — протянула Инга Юсупова, — Красиво написано, Анька постаралась!

— Так фамилия стоит некой Свиридовой?.. — возразил я.

— Это её творческий псевдоним, ещё со школьной газеты. — пояснил мне Андрей Долгорукий.

Наш диалог прервало новое сообщение от Шереметьевой уже с другой ссылкой. Оказалось, что её статью разместили ещё и на официальном портале Москвы — «Москва. ри», в разделе «Культурная жизнь столицы». Обсудить ещё и это мы не успели — телефон Андрея пискнул новым сообщением, он усмехнулся и сказал:

— Мария пишет, видели ли мы статью Аньки?

— Ответь ей, — не растерялась Юсупова, — что мы все с Анькой эту статью и писали, пусть завидует!

— Не слушай её, Андрей! — махнула на подружку Наталья Долгорукая. — Напиши, что видели и сами обалдели!

Не забыл я переслать ссылки Сашке Петрову, Прохору и Алексии.

Тем не менее, к началу третьей пары, многие однокурсники стали на нас поглядывать — портал «Москва. ри» пользовался достаточно большой популярностью, в том числе и в студенческой среде. Юсупова, а вслед за ней и Долгорукая, в очередной раз примерили на себя маски королев — движения стали плавными и величавыми, головы чуть откинулись назад, а во взгляде так и сквозило равнодушие и презрение к окружающему миру. Мы с Андреем еле сдерживали смех, наблюдая за всеми этими метаморфозами.

Когда после четвёртой пары спустились в кафе, Шереметьева была уже там.

— Как вам? — Аня вся лучилась довольством.

— Ты просто молодец! — похвалил её Андрей. — Статья получилась отличной!

Мы с Долгорукой и Юсуповой присоединились к поздравлениям, а молодая журналистка, хитро улыбаясь, спросила меня:

— Алексей, как теперь тебе наш образ? После вчерашнего показа и сегодняшней статьи?

— Теперь верю, что вам, девушки, не чуждо и высокое искусство! — улыбнулся я.

Наши красавицы переглянулись между собой и рассмеялись, после чего Юсупова выдала:

— Я даже и не знаю теперь, как завтра в «Метрополию» пойду, если там по стенам картины не будут развешаны, и Чайковского со Стравинским оркестр исполнять не будет!

— Если захочешь, Инга, мы с сестрой тебе можем обеспечить и не такой вечерок! — засмеялся Долгорукий, а Наташа закивала. — Анька ещё одну статью напишет с подробным описанием сего действа с тобой в главной роли! Потом только не обижайся, если женихи даже на твоё приданное вестись не будут!

— Это да… — кивнула Юсупова. — Такой культурной быть даже для меня слишком! — и без перехода добавила. — Шереметьева, давай подробности! Как умудрилась ещё и на «Москва. ри» засветиться?

Оказалось, что девушка вчера вечером, когда вернулась с выставки, начала рассказывать всё родителям, которые с интересом её выслушали. Отец предложил ей написать статью о показе, пока свежи впечатления, которую можно будет опубликовать, а мама принялась уговаривать мужа посетить галерею. До двенадцати ночи Анна писала статью, которую и отдала главе семейства. Шереметьев пообещал утром передать её главному редактору «Московских ведомостей». Тот, в свою очередь, слегка поправив текст, отправил его в пресс-службу Императорского Рода на согласование, по причине того что упоминалась Великая княжна Мария. Ответ пришёл буквально в течении часа, с пометкой что данная статья, со ссылкой на источник, будет размещена и на «Москва. ри».

— Думаю, — закончила она, — и Романовы совсем не против создать для младшего поколения образ интеллектуалов!

— Фи, Анька! — деланно скривилась Наталья Долгорукая. — Не будь такой циничной!

После этих слов у меня в кармане завибрировал телефон. Звонил дед. Я демонстративно показал имя абонента Шереметьевой, у которой улыбка начала медленно сползать с лица.

— Слушаю, деда!

— Лёшка, статью читал? — голос Главы Рода был строг, а не ласков, что внушало определённый оптимизм.

— Да. — кратко ответил я.

— Так вот. — продолжил дед. — Очень многие сделали вывод, что эта галерея и сам Хмельницкий имеют к нашему Роду какое-то отношение, тем более я там звучу, как меценат. Мне уже надоело отвечать на телефонные звонки хороших знакомых и тех, кто породовитее, и переносить разговор на следующую неделю. Все обращаются с просьбой устроить такой же показ, от которого в восторге сама Великая княжна Мария и её друзья. Да ещё галерист этот, Трифонов, на пару с Хмельницким позвонили, их тоже звонками уже достали, трубки не берут, да ещё обычные посетители выстроились в огромную очередь! Эти два деятеля просятся временно под крыло Рода. Да ещё и боятся отказать кому-нибудь не тому. Я высылаю туда СБ для наведения порядка, вешаю герб на вход, а все административные функции передаю одному нашему толковому человечку. Шереметьевой своей передай, что я очень зол, но свою долю за рекламу она получит. Пока. — дед положил трубку.