Книга Утерянное Евангелие. Книга 3 - Константин Стогний

* * *

Максим Радуцкий не мог добраться домой уже третий час. Дорога была забита машинами, и он решил прорваться на Новую Обуховскую трассу через центр, через Одесскую площадь, свернув сразу за постом ГАИ через Чабаны, на Хотов, а затем на Лесники… Но застрял в самом начале Куреневки, даже не доехав до Ветряных Гор. Потоки машин нагнали и перегнали его джип, устраивая гонки, и продюсер просто не выдержал этот сумасшедший ритм… «Что происходит? Куда смотрит полиция?» Наконец Максим оставил машину в пробке и решил пройти вперед и узнать, что же случилось.

По пути он встречал растерянные, чем-то взволнованные лица прохожих. Кто-то молчал, кто-то торопился, иные бежали стремглав. Куда? Непонятно. Постепенно Радуцкий стал слышать обрывки фраз: «Дамба…», «Катастрофа», «Не паникуй, ничего не будет», «Как всегда, власти отвлекают от проблем…», «Да по телевизору сообщили!», «А мне СМС-ка пришла…» Чуть поодаль стояли несколько водителей, нервно куривших и матерившихся.

Обычно некурящий Максим, предчувствуя что-то очень нехорошее, «стрельнул» у кого-то сигарету и закурил.

— Что случилось, мужики? Чего стоим?

— Прикалываешься? — разозлился кто-то из водителей.

Продюсер почувствовал, что его ироничная улыбка не к месту.

— А ты что, ничего не слышал? — спросил еще кто-то.

Максим потянулся за смартфоном. Странно, он почему-то был отключен. Только продюсер успел включить «трубку», как сразу же раздался звонок.

— Пан Радуцкий! Мы вас с утра разыскиваем, — послышался в трубке взволнованный голос секретарши и, не дожидаясь ответа: — Переключаю вас на информационно-аналитическую службу.

Макс и подумать не мог, во что выльется его рыбалка в выходной день. То, что он услышал, просто не укладывалось в голове. Уже все информационные агентства страны разрывались от страшной новости: дамба Киевского водохранилища доживает последние часы. Министерство чрезвычайных ситуаций готовится к эвакуации жителей столицы. К работам подключены Министерство внутренних дел и военные…

Начальник информационно-аналитической службы Слава Ковтун, с которым Радуцкий проработал добрый десяток лет, почти кричал в трубку:

— Макс. Ты не представляешь, что творится! На ж/д вокзале смертоубийство. Люди в панике. Захватили «Жуляны» и «Борисполь» и требуют немедленного вылета всеми самолетами сразу. Все дороги стоят! Никто не может выехать из центра. Люди бегают, кричат, дерутся, давят друг друга. В центре все дома опустели. Началось бесчинство и мародерство. Бьют витрины, громят магазины, ларьки, гостиницы… Дамба…

— …Я знаю, Слава, — с ледяным спокойствием оборвал его Радуцкий. — Я там был два часа назад…

…И, отключившись, положил смартфон в карман. Он потер виски и осмотрелся, пытаясь сориентироваться. Продюсер даже не заметил, как докурил, а толпа водителей вокруг него все росла и росла. Из многоэтажек, стоящих рядом, выливались потоки людей с тележками-«кравчучками», сумками, узлами, кто с чем, что успели выхватить из своего жилья в последний момент… Кто-то бежал к своей машине, но ее давно угнали. У детской площадки какой-то больной орал что есть мочи: «Измена-а-а! Измена-а-а!» А может, не сумасшедший, может, только что сошедший с ума… И было от чего сойти. Весь микрорайон в едином порыве сорвался и двинулся… Но куда?

Откуда-то прибежал взвинченный мужик в старых потертых джинсах.

— Братцы! Кум звонил. Только что рухнул Московский мост!

«Как?», «Что?», «Твою ж маму…», «О, е-мае!», «Гайки…» — послышались возгласы в ответ.

Компанию курящих вместе с Радуцким подхватил непрерывный людской поток и понес вверх к проспекту Правды. Макс в суматохе выхватил свой смартфон и заорал в трубку:

— Алло, Марина! /… / Хватай малую, документы, за руль и уезжайте /… / Да, прямо сейчас! /… / Ни-и-и-каких стирок! Я тебе что сказал?! Тряпки — к черту, побрякушки — к черту! /… / И марш за руль! /… / Нет, не бандиты. Я тебе потом все объясню…

«Если выживу», — пронеслось у него в голове.

— Не знаю куда! /… / Куда глаза глядят /… / В Винницу, в Одессу, в… ч-ч-черт…

Максим отчетливо услышал далекий шум, нет — рев воды, скрежет падающих электроопор и тысячи замыканий линий элетропередач. Обернувшись, вдалеке он увидел иссиня-черную стену воды, неприступную, необъятную, надвигающуюся на город и пожирающую машины, дома… Да что дома!.. Целые кварталы!

— …Никаких аэропортов! В машину и вперед! — заорал продюсер в трубку. — …Марина! Уезжайте скорее /… / Я-а-а…

Он вдруг оказался последним из тех, кто убегал, и тихо, от своей слабости и безысходности, выдавил из себя:

— Я люблю вас! /… / Уезжайте! Да /… / Марина. Марина!!!

Дисплей смартфона омертвел. Связь прервалась.

— Вот и все… — Макс отвернулся от жуткой картины светопреставления и медленно пошел по дороге в сторону… безразлично, в какую сторону города на краю своей гибели.

* * *

Полковник Короленко стоял у гигантской скульптуры «Родина-мать» на территории музея Второй мировой войны. Весенний день, начинавшийся так ярко и солнечно и наполнявший душу желанием жить, перерос в немыслимую, непостижимую людским умом трагедию. Где-то чуть выше по Днепру разыгрывался настоящий апокалипсис, который вот-вот должен был прийти и сюда…

Казалось, сама природа воспротивилась несправедливой, жестокой участи горожан. Небо заволокло тучами, пошел дождь, переросший в грозу. И только безмолвный монумент, подняв щит и меч, сверкал нержавеющей сталью, ловя отблески разыгравшихся электрических разрядов.

«Мне туда…» — решил для себя полковник, понимая, что через несколько минут наверху гигантской статуи будет самое безопасное место в городе. Но так решил не один он.

У входа в музей толпились люди, отталкивая друг друга. Их руки тянулись вверх, будто прося о пощаде. Поток людей не кончался, и оставалось только догадываться, сколько народу было уже внутри. Страшный темно-серый строй людей просачивался внутрь монумента через двери и, если бы мог, прошел бы сквозь стены… Полковник ввинтился в это столпотворение — кричащее, визжащее, требующее своего. Короленко казалось, что все происходит в удивительной тишине. Он не слышал ничего, кроме стука собственного сердца. Удивительно. «Может, оглох?» Но это его в данный момент не волновало. Хотелось жить, жить… не погибнуть в громадной водяной пасти исполинского цунами…

Он с трудом шел вверх по лестнице рядом с шахтой неработающего лифта советской эпохи. Кто-то хватал полковника за ноги, мешая идти. В полной темноте однорукий пенсионер спецслужб сумел протиснуться, пролезть, пробраться…

Вторая смотровая площадка — шестьдесят два метра, выше первой на тридцать метров. Но этого мало. «Низко, низко… надо выше…» Короленко нашел тот люк, о котором ранее только слышал, — проход на техническую площадку в руку, которая держит меч статуи. Полковник почти полз, цепляясь единственной здоровой рукой за железные прутья лестницы, а сзади молча падали люди, устремившиеся за ним. Падали и разбивались…