Книга Созданные для любви - Барбара Делински

— Это не срочно, не обязательно звонить с утра. Если он занят, то может вообще не звонить, острой необходимо сти нет. — У самой Анетт тоже не было особой необходимости говорить с мужем, ей просто этого хотелось. Было приятно услышать, что Жан-Полю не нравится спать в кровати без нее. — Я просто хотела с ним поздороваться.

— Среди ночи?

— А почему бы и нет?

— Но уже поздно.

Анетт не понравилось, что сын ее отчитывает.

— Что-о? — возмутилась она. «Вам, молодой человек, тоже давно пора спать, а вы еще ждете звонка».

После небольшой паузы Анетт услышала робкое:

— Ладно, мам, мы не будем долго болтать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Робби.

Вешая трубку, Анетт гордилась тем, что последнее слово осталось за ней.

Кэролайн не спалось. Обычно такое бывало, когда ей не удавалось отключиться от работы. Сейчас она, к счастью, не вела процесс, но уровень адреналина у нее в крови был не меньше, слишком много всего произошло за последнее время, и ей было трудно расслабиться, а мозг продолжал интенсивно работать.

Кэролайн подумала о сигарете, но именно подумала, не более того, да и сама мысль была не очень отчетливой, острой потребности закурить она не испытывала. Сигарета хорошо снимает напряжение после трудных переговоров и деловых ленчей, но в Старз-Энд она неуместна. Сейчас Кэролайн было нужно совсем другое. Единственное, что могло бы ее успокоить, — разговор с Беном, но либо ее друга не было дома, либо он не подходил к телефону. Ни тот ни другой вариант не вселял оптимизма. Кэролайн отбросила простыню, встала с кровати и вышла в коридор. В доме было тихо, все остальные спали. Ковровая дорожка на лестнице полностью поглощала звук ее шагов, да и по дощатому полу ее босые ступни ступали почти неслышно. Кэролайн прошла в кухню, включила свет, потрясла чайник, проверяя, есть ли в нем вода, и поставила его на газ. Потом насыпала в ситечко заварку. Не давая воде закипеть ключом — чтобы чайник не засвистел, она выключила газ и через ситечко налила кипящую воду в чашку.

Дожидаясь, пока чай заварится, она вышла на веранду. Луна едва просвечивала сквозь тонкие облака с серебристыми краями. В просветах между ними проглядывали звезды, то исчезая, то вновь появляясь. На горизонте двигался какой-то огонек. Кэролайн заметила и еще один огонек, этот не двигался, только качающиеся ветви создавали иллюзию его движения. Второй огонек был окном коттеджа Джесса Крэя, построенного на месте хижины садовника, где когда-то Джинни Сент-Клер познала счастье и боль. Этот образ не переставал поражать Кэролайн.

—Что, не можешь уснуть?

Кэролайн покосилась через плечо. Через стеклянные двери на веранду вышла Анетт.

— Да, а ты тоже?

— Сама не понимаю почему. Я так устала, что должна просто валиться с ног. Что ты там увидела?

—Огонек на краю леса. Когда-то там стояла хижина садовника, про которую говорила мама. Я пытаюсь представить, как она среди ночи бежала туда босиком по траве.

Анетт хмыкнула:

— Чудеса, да и только. Никогда бы не подумала.

— Я тоже.

— Я хотела рассказать Жан-Полю, но он спит.

— А я хотела рассказать Бену, но его нет дома.

— Где же он?

— Ума не приложу, — небрежно бросила Кэролайн, хотя на самом деле эта небрежность была показной. — Вчера ночью его тоже не было дома. — Она почувствовала на себе взгляд Анетт, но не решилась посмотреть ей в глаза. — Кажется, я действительно привыкла считать, что он всегда под рукой.

— Он встречается с кем-то еще?

— Нет. Мне его не хватает.

— Бен много путешествует, может, как раз сейчас он отправился в очередную поездку?

— Если бы было так, он бы мне сообщил.

— Может, он просто снялся с места и поехал — ну, знаешь, неудовлетворенность, охота к перемене мест…

Кэролайн понимала, что такое возможно, но обычно это время года, когда дни длинные, а лес вступает в пору плодоношения, Бен любил проводить у себя дома; он говорил, что поздней весной и ранним летом ему работается лучше всего.

— Кэролайн, тебе нужно выйти за него замуж, серьезно. Он тебя любит. Я поняла это еще на похоронах отца. С тех пор прошло три года, и если он до сих пор с тобой, хотя ты постоянно ему отказываешь, значит, он тебя по-настоящему любит.

— Какая разница, поженимся мы или нет, если мы все равно вместе?

— Разница есть. Брак — это взаимные обязательства, скрепленные по закону.

— Ну да, и я знаю, какая с ними бывает морока.

— В этом-то все дело.

— В чем же именно?

— В том, чтобы рискнуть чем-то ради человека, которого любишь. Джинни на это не пошла, она не пожелала отказаться ради любви от благополучной жизни, и посмотри, что из этого вышло. Конечно, она об этом не очень распространяется, говорит, что со временем полюбила отца и что, если бы она ушла к Уиллу, мы бы не появились на свет, но правда заключается в том, что, останься она с Уиллом, у нее была бы совсем другая жизнь. И кто возьмется утверждать, что та, другая жизнь не была бы богаче? Кэролайн ошеломленно посмотрела на сестру:

— Но ты же была против? Ты ведь, кажется, сторонница супружеской верности? По крайней мере совсем недавно ты говорила именно так, или я ошибаюсь?

— Я действительно за супружескую верность, но я верю и в любовь. Наверное, не стоит говорить об этом маме, хотя бы из уважения к отцу, но мне жаль, что она лишила себя того редкого и удивительного, что было у нее с Уиллом Крэ-ем. Я бы не хотела, чтобы ты сделала то же самое. — Анетт подняла руку. — Моя лекция окончена. Прости, если я чем-то тебя оскорбила, но я сказала, что думаю. — Лицо Анетт смягчилось. — Кэролайн, мы с тобой не всегда и не во всем соглашались, но ты моя сестра, и я желаю тебе счастья.

Кэролайн неожиданно для себя почувствовала стеснение в горле, но даже если бы она могла ответить, то не успела бы: именно в эту минуту в кухню влетела Лиа. Увидев сестер, она остановилась как вкопанная.

— Вот это да! Прошу прощения, я думала, вы спите.

— Может, у нас часы сломались? — Анетт многозначительно посмотрела на настенные часы. — Может, сейчас десять или одиннадцать, а не без двадцати два? — Она снова посмотрела на Лиа. — Я знаю, почему я не сплю и почему Кэролайн не спит, а у тебя в чем дело?

Лиа пожала плечами. Она была в длинной ночной рубашке, поверх которой был наброшен шерстяной плед, на щеках горел яркий румянец. Кэролайн предположила, что Лиа тоже взволнована откровениями прошедшего дня и не может уснуть.

— Мне не спалось, — сказала Лиа и быстро добавила:

— Я решила пойти прогуляться.

—Среди ночи?

Материнские нотки в голосе Анетт вызвали у Кэролайн улыбку.