Книга Жертва вдовы - Лиза Смедман

Халисстра махала длинной изуродованной рукой. Позади нее черная точка, которая была железной крепостью Ллос, с грохотом спешила к ним на восьми своих металлических лапах, лязгая так, что каждый шаг был подобен удару гонга.

Халисстра что-то кричала. Слуху Каватины ее слова казались такими же исковерканными, как и то ужасное слово, которым Селветарм сразил ее. В глазах у Каватины чуть прояснилось. Та серебряная полоска — Лунный Клинок, которым размахивает над головой торжествующая Халисстра, существо, лишь притворявшееся, что жаждет искупления, дьявольское порождение Ллос.

Халисстра что-то кричала. Что-то похожее на слово «убей».

Каватина чуть не рассмеялась. Селветарма не нужно убеждать. В следующее мгновение его клыки вонзятся в нее — и яд растечется по ее парализованному телу.

Зубы Селветарма продолжали сдавливать ее грудь, не давая дышать. Странно, они должны были бы уже проткнуть ее доспех. Действительно чудо — но не совсем то, о котором она молила богиню. Даже магически усиленные доспехи смогут выдерживать натиск зубов полубога лишь какое-то время.

Халисстра размахивала мечом над головой, продолжая кричать, но в то же время нервно оглядываясь на приближающуюся крепость.

— Убей его!

Селветарм перехватил зубами тело Каватины, пытаясь добраться-таки до нее клыками. Ему пришлось высоко поднять голову; Каватина болталась в воздухе прямо над головой Халисстры.

Каватина поняла, что кричит Халисстра. Не «убей», а «возьми». Она схватила меч за острие, капая кровью из порезанной руки, и протягивала его рукоятью к Каватине.

Поняв это, Каватина едва не вскрикнула. Усилием, для которого ей пришлось собрать всю свою волю, она заставила непослушную руку шевельнуться. Вялые пальцы раздвинулись. Пролетая мимо Халисстры, она ухватила рукоять меча.

Селветарм выпрямился, и Каватина чуть не выронила меч. Медленно, сосредоточенно, она заставила пальцы другой руки также сомкнуться на рукояти. Она закрыла глаза, шепча молитву онемевшими губами…

И снова обрела возможность двигаться.

Глаза Селветарма расширились.

Давай! — завопил меч.

Изогнувшись в зубах Селветарма, Каватина подалась верхней частью тела вперед, к голове бога. Одновременно она взмахнула Лунным Клинком.

— Эйлистри! — воскликнула она. — Не подведи меня!

Лунный Клинок устремился к шее Селветарма, отблескивая красным в тусклом свете восьми звезд, сгрудившихся наверху.

Глаза полубога расширились еще больше.

Ветер, беспрестанно дувший в Паутине Демонов, стих.

Пауки замерли на полдороге, когда клинок вонзился в плоть — и легко разрубил ее. Фонтаном брызнула темная кровь.

Шея была перерублена.

Голова упала. Каватина наконец обрела свободу.

— Благодарение Эйлистри! — ликующе вскричала она. — Селветарм мертв.

Воительница извернулась на лету, останавливая падение при помощи магических ботинок. Голова полубога ударилась о землю и разлетелась на окровавленные куски, тело его бесформенной грудой осело рядом.

Каватина запрокинула голову и рассмеялась, из глаз ее струились слезы. Она сделала это! Убила Селветарма.

Убила полубога.

Это было что-то неописуемое — величайший восторг, какого она никогда не испытывала. Она вскинула Лунный Клинок над головой, трепеща и ликуя. На миг ее тело ярко засияло молочно-белым светом — священным лунным огнем Эйлистри. Внизу, на земле, пауки в ужасе кинулись врассыпную, ища тень.

Именно это, мелькнула торжествующая мысль у Каватины, должно быть, испытывает Квили всякий раз, призывая серебряное пламя Мистры.

Это было невообразимо. Неописуемо. Великолепно.

Да, — шепнул меч. — Именно таково это — чувствовать себя богом.

Слова эти поразили Каватину, вернув ее к реальности, напомнив, что она все еще находится на Дне Дьявольской Паутины. Она увидела, что крепость Паучьей Королевы на всех парах мчится к ней, разъяренная вспышкой лунного света — знака Эйлистри.

Каватина крепко стиснула в руке Лунный Клинок, но потом решила не испытывать судьбу во второй раз. Убить одного бога уже было чудом. Пытаться убить второго означало требовать слишком многого, особенно если бог этот — Ллос, прекрасно знающая о том, что сейчас произошло, и защищенная своей железной крепостью.

Каватина огляделась. Халисстры нигде не было видно. Может, она уже сбежала через портал? Каватина надеялась, что это так. Теперь она понимала, что ошибалась насчет Халисстры. Похоже, даже существо, превращенное в злую пародию на себя прежнего, может возродиться вновь.

— Халисстра! — позвала Каватина. Усиливался ветер, паутинки липли к уголкам ее открытого рта.

Крепость Ллос приближалась. С Халисстрой или нет, Каватине нужно было уходить.

Качая головой, дивясь тому, что совершила, она бросилась к порталу и проскочила в него.

* * *

Дайрн издал ликующий вопль, обрушив меч вниз для завершающего удара. Свет, струящийся от жрицы, слепил его, но он разрубил бы ее надвое даже с закрытыми глазами.

— Селветарм! — вскричал он.

Он победил! Променад в его руках!

Клинок ударился о лоб жрицы — и рассыпался у Дайрна в руках. Вместо твердой стали он держал тонкую, как лезвие меча, полоску из пауков. Столкнувшись со лбом жрицы, пауки кинулись врассыпную, словно из яйцевой камеры, и черной сажей посыпались ей на плечи. Дайрн изумленно уставился на них, потом согнул правую руку, которая была пуста — впервые более чем за сто лет. Он поднял руку, неверяще глядя на нее. Его меч? Исчез?

— Селветарм? — прошептал он.

И ничего не почувствовал. Лишь… пустота.

Жрица нагнулась и подхватила с пола свой меч. Дайрн инстинктивно пригнулся, когда серебро просвистело на волосок от его лица. Он отскочил назад, уворачиваясь от ее клинка. Что-то случилось с его оружием, что-то необъяснимое, но у него остались заклинания. Он поднял руку, чтобы сотворить одно из них, и с изумлением воззрился на свою кожу, которая стала совершенно, абсолютно черной.

Белые линии — священная паутина Селветарма — исчезли.

Меч жрицы стремительно опустился. Дайрн слишком поздно отдернул руку. Клинок угодил ему между пальцами, разрубая руку вдоль до самого локтя. Он взвыл от боли — и вой его перешел в вопль.

— Селветарм! — вскричал он, пытаясь вызвать боевую ярость, которая позволила бы ему вынести боль, но крик его прозвенел в пустоте.

Нет, он не поддастся боли. Он не может. Заставив тело резко крутануться на месте, он развернулся, хлестнув жрицу косой по лицу. Одновременно он истово шептал молитву. Он простер раненую руку, пытаясь дотянуться до Селветарма, но исцеления не произошло.