Книга Ожерелье императрицы - Владимир Кузьмин

Андрей Сергеевич извлек из папки бумагу, но вручать ее комиссару не стал, а сказал вполне любезно:

– Месье Лагранж, вот у меня в руках документ, подписанный полномочным послом России во Франции, но позвольте его не зачитывать, а коротко пересказать суть?

– Мне так тоже будет удобнее, – согласился месье комиссар.

– Вот и славно. Суть же такова. У графа Никитина не осталось прямых наследников, а в его завещании данный предмет не указан, – Андрей Сергеевич указал рукой на сейф. – В то же время мы знаем в точности, что сейф этот служил ему для хранения предметов сугубо личных и, вполне может оказаться, интимных. Кому все это будет передано, решат соответствующие инстанции в России, руководствуясь законами нашего государства. А пока я как представитель этого государства должен проявить заботу об имуществе подданного нашей империи. Полагаю, что наше с Антоном Петровичем Мордвиновым, личным секретарем графа Никитина, присутствие при вскрытии сейфа не обсуждается?

– У нас нет возражений, – сказал инспектор.

– Французская сторона не возражает, – добавил комиссар.

– Но мы просим еще об одном одолжении и, если есть в том необходимость, готовы подкрепить свою просьбу официальными документами…

– Вот сразу видно, что мы имеем дело с дипломатом, которому свойственно вдоволь походить вокруг да около предмета разговора, прежде чем его назвать! – воскликнул комиссар Лагранж. – Излагайте вашу просьбу, месье, без обиняков, а там уж станет видно, вправе мы ее решить здесь, на месте, или нужны будут ваши бумаги с гербами и печатями и чины повыше наших со старшим инспектором.

Секретарь лондонского посольства коротко рассмеялся и сказал:

– Вам уже известно, что ожерелье, которое фигурирует в деле, является семейной реликвией графа? А нам известно и то, что в сейфе есть и иные семейные реликвии, никакого отношения к делу не имеющие. Вот я и прошу, если таковые предметы будут найдены при вскрытии сейфа, незамедлительно передать их нам.

– А что это за предметы? – спросил Лагранж. – Я не об их сути, а о том, что они собой представляют?

– Это личный дневник графа и его переписка с покойной супругой. Как они выглядят, я у графа не спрашивал, но скорее всего это обычная тетрадь и пакет с бумагами.

Инспектор Мортон и комиссар Лагранж переглянулись, комиссар сделал знак мистеру Мортону ответить за них двоих.

– Мы не возражаем против вашей просьбы, господин секретарь, и готовы ее удовлетворить незамедлительно. Более того, сразу после окончания суда вам будут возвращены и этот сейф, и ожерелье, если оно в нем находится. Я от лица полиции Великобритании уполномочен дать вам гарантии в их сохранности. Если в том будет необходимость, эти гарантии могут быть подтверждены официальными документами.

– Уели, мистер Мортон! – засмеялся Андрей Сергеевич. – Уели вы меня с этими официальными бумагами! Но вы все равно, насколько я разбираюсь в ваших методах работы, обязаны передать такие официальные документы в наше посольство, а я уж не стану их требовать здесь и сейчас, потому как доверяю и вам, и полиции Лондона в целом.

– Ну что ж, раз все формальности закончились, можно переходить к делу, – объявил комиссар французской полиции.

– А нам можно остаться? – спросил Петя.

– Скорее нужно, – ответил комиссар. – Ну и раз, как уже сказано, формальности улажены, я зову сюда слесаря, чтобы он распилил этот железный ящик и мы смогли добраться до его содержимого. – При этих словах месье Людовик бросил в нашу сторону выразительный взгляд.

– Да как же так, как же слесаря? – запричитал Антон Петрович. – Зачем же вещь портить? Да и долго это.

– Неужели и вам не удалось узнать секрет того, как открывается потайное отделение? – спросил Андрей Сергеевич.

– Увы! – развел руками комиссар. – Нам не удалось! Человек, который ремонтировал сейф, убит, его помощник ничего о сейфе этом не знает. Швейцарская фирма, что его изготовила, уверяет, что после продажи сейфа они незамедлительно уничтожают все сведения о нем. Общий принцип работы секретного механизма они нам сообщили, но без личного кода, установленного владельцем, проку от него мало. Никакого проку нет, если сказать честно. Но у меня есть основания предполагать, что кое-кто знает больше полиций Англии и Франции, вместе взятых.

– Это кто же? – наивно спросил Антон Петрович, зато Андрей Сергеевич сразу стал пристально вглядываться в наши лица.

– Не уверена, что у меня получится… – пробормотала я, не став отрицать, что кое о чем догадываюсь.

– А вы попробуйте! – предложил старший инспектор Мортон.

– Антон Петрович, – обратилась я к бывшему секретарю Алексея Юрьевича Никитина, – ключи от верхней крышки у вас? Тогда окажите любезность и откройте нам ее.

Пространство внутри этого небольшого ящика было невелико, дно, стенки и внутренняя сторона крышки были обтянуты кожей, и все это выглядело словно единое целое, без малейшей щелочки или складочки. Но ничего другого я и не ожидала. Чуть подумав, я провела пальцами по обивке стенок, сначала правой, затем левой.

– Кажется, нашла. Отвернитесь, господа!

Четверо мужчин посчитали правильным не спорить со мной, хотя отвернуться их я попросила из чистого озорства. Петя понял это, но виду не подал. Но и отворачиваться не стал.

Мне пришлось немного приноровиться к нажиманию скрытых под обивкой рычажков, но это оказалось несложным. Послышался шум, весьма схожий с тем, что издают напольные или большие настенные часы, перед тем как привести в действие механизм боя. Потом что-то щелкнуло, зажужжало, и казавшаяся дном сейфа, совершенно сливающаяся с боковыми стенками панель приподнялась, образовав небольшую щель.

– Можете повернуться.

– Э, да туда едва можно подсунуть палец! – сказал Антон Петрович.

– Полагаю, что так и стоит поступить, – сказал комиссар. – Подсунуть палец и поднять эту крышку, которую все полагали днищем. Просто взять и потянуть ее вверх.

– Ну же, Антон Петрович! – предложил секретарь посольства личному секретарю графа.

– Нет, пусть лучше Дарья Владимировна, – попросил Антон Петрович, – а то я еще чего не так сделаю.

– Ну пусть будет Дарья Владимировна, если у нее самой не найдется возражений.

Я возражать не стала, потому что мне было жутко любопытно и не хотелось ждать, когда решится такой пустяковый вопрос. Так что я подцепила крышку двумя пальцами, и она легко поднялась. В небольшом секретном отделении лежал футляр с ожерельем, объемистый пакет и тетрадь. Я все это достала и положила на стол.

– Тут по-русски написано: «Дневник», – указала я на тетрадь полицейским. – А на пакете ничего не написано, и он перевязан лентой.

– Можете пакет и дневник забрать, месье… – тут комиссар Лагранж сбился, – уж простите, но я, в отличие от инспектора, еще не научился выговаривать вашу фамилию.