Книга Кровь-камень - Дэвид Геммел

– Дом построен прочно, менхир, но окна и двери они разнесут, уж поверьте. В городе они рвали доски, как бумагу. А как прыгают, черт их дери! Я видел, как один прыгнул футов на пятнадцать вверх на крышу навеса.

– Да, прыгать они могут, – согласился Шэнноу. – Но и умирать тоже.

– Да уж! – Уоллес ухмыльнулся. Шэнноу повернулся к двери, но юноша взял его за локоть. – Вы спасли мне жизнь. Я и не знал, что эта тварь совсем меня нагнала. И я этого никогда не забуду.

Шэнноу улыбнулся:

– Ты сполна уплатил свой долг, когда доволок меня до дома. У меня больше не оставалось сил. Ты настоящий человек, Уоллес, и я горжусь, что знаком с тобой.

Они обменялись рукопожатием, и Шэнноу пошел назад по узкому коридору, в который выходили двери ещё двух комнат. Обе были спальнями. Шэнноу по очереди заглянул в обе. Одну украшали кружевные занавески, пожелтевшие от времени. К стенам все еще были пришпилены детские рисунки – человечки-палочки перед домами-коробочками с трубами, над которыми клубился дым. В углу у закрытого окна стояла игрушечная собака с обвислыми ушами. Шэнноу вспомнил, как маленькая Мэри всюду носила ее с собой. Вторая комната была комнатой Сэмюэля. По стенам тянулись полки, уставленные книгами, включая подарочное золотообрезное издание «Нового Илии». Шэнноу вздохнул. Еще одна честолюбивая выдумка Савла. Когда книга вышла, Шэнноу прочел первую главу о том, как Бог открыл свою волю Взыскующему Иерусалима, и сразу послал за Савлом.

«Что это за… мусор?»

«Вовсе не мусор, Диакон. В этой книге одни факты. Почти все их мы получили непосредственно от людей, которые знавали Взыскующего Иерусалима, слышали его поучения. Я думал, вы будете довольны. Он предсказывал ваше явление здесь».

«Ничего подобного, Савл. И половина из тех, кто упомянут в первой главе, в глаза Шэнноу не видели. А многие из остальных дали волю своей фантазии».

«Но… Но откуда вы знаете. Диакон?»

«Знаю. Но тебя это не касается. Сколько экземпляров напечатано?

Савл заулыбался.

«Сорок тысяч. Диакон. И они расходятся так быстро, что мы готовим второе издание».

«Нет, мы его не готовим! Прекрати это. Савл!»

Шэнноу снял книгу с полки и раскрыл ее на черно-белой гравюре, изображавшей красавца всадника на вздыбившемся вороном коне, с серебряными пистолетами в руках и в глянцевой черной шляпе на голове. Вокруг него валялись трупы исчадий.

– Ну хотя бы они не утверждали, что я сразил десять тысяч ослиной челюстью, – прошептал Шэнноу, швыряя книгу на сосновую кровать.

Он осторожно приоткрыл ставень и высунулся наружу. Внизу стоял фургон Иеремии с проломленной крышей. Внутри спали три-четыре волчеца, остальные разлеглись у разрушенного сарая.

«Что ты намерен делать, Шэнноу? – спросил он себя. – Каким способом остановишь Зверя?»

В нем пробудился страх, но он подавил его.

– Что вы тут делаете? – спросила Бет. – Это комната моего сына.

Шэнноу сел на кровать, вспоминая, как сидел тут, читая мальчику.

– Мне тяжела твоя ненависть, Бет, – сказал он негромко.

– Я не питаю к вам ненависти, Диакон. Я презираю вас. Это не одно и то же.

Он устало поднялся на ноги.

– Тебе следовало бы выбрать что-нибудь одно. Ты презираешь меня, потому что я не отступил ни на йоту и сразил моих врагов; ты презирала своего любовника Йона за то, что он отказался сражать своих врагов. Чего, собственно, ты требуешь от мужчин?

– Я не собираюсь вступать с вами в споры, – глухо сказала она.

– Да неужели? Тогда почему ты последовала за мной сюда?

– Не знаю. И зря пошла. – Однако она не повернулась, чтобы уйти, а прошла к окну и села в старую качалку. – А откуда вы знаете про меня и Йона? У вас и здесь соглядатаи?

– Нет, никого… А знаю я потому, что сам был здесь, Бет. Я был здесь.

– Я вас не видела!

– Ты все еще меня не видишь, – сказал он грустно, проходя мимо нее. Сосновые ступеньки заскрипели под его тяжестью, и доктор Мередит оглянулся.

– Какая мертвая стоит тишина!

– Долго она продолжаться не будет, доктор. Вы бы, спросили фрей Мак-Адам, не найдется ли у нее для вас запасного пистолета.

– Я плохой стрелок, Диакон. Пистолеты не для меня.

– Это очень хорошо, доктор, пока есть, кому охотиться для вас. Но вам особой меткости и не понадобится. Мишени будут на расстоянии вытянутой лапы от вашего лица. Попросите пистолет.

– Что делает человека таким, как вы, Диакон? – спросил Мередит, краснея.

– Боль, малый. Страдание, печаль и утраты. – Шэнноу кивнул на укрытый одеялом труп Иеремии. – Сегодня ты чуточку узнал их вкус. К утру узнаешь его получше. Я не против, чтобы ты осуждал меня, мальчик. Все равно я сам осуждаю себя еще строже. Однако предлагаю совместно стараться выжить.

Мередит кивнул.

– Тут вы правы, – сказал он. – Но вы собирались рассказать мне про Врата. Кто их создал и зачем?

Шэнноу подошел к креслу и посмотрел на спящую молодую женщину. Бет поставила рядом с креслом красивую резную колыбельку и уложила в нее младенца.

– Этого никто не знает, – ответил он, старательно понижая голос. – Очень давно мне встретился человек, который уверял, что они были созданы в Атлантиде за двенадцать тысяч лет до Второго Падения. Однако они вполне могут быть гораздо древнее. В старом мире было полно сказаний о Вратах, и старых прямых путях, и драконьих тропах, и магнитных линиях. Фактов практически нет, но гипотез десятки и десятки.

– Как они отворяются?

Шэнноу бесшумно отошел от спящей матери и младенца к двери.

– Этого я объяснить не могу. Одна моя знакомая женщина была знатоком всего этого. Но в день Падения она осталась в старом мире и, полагаю, погибла с ним. Когда-то она провела меня через Врата в свой дом в краю, называвшемся Аризона. Красивый край. Но как она устраивала это… – Он пожал плечами. – У нее был осколок Сипстрасси, камня Даниила. Вспыхнул фиолетовый свет, и мы оказались там.

– А, да! – сказал Мередит. – Камни! Я про них слышал, но ни одного не видел. В Единстве в одной больнице с их помощью вылечивали рак и подобные заболевания. Поразительно!

– Вот именно, – сказал Шэнноу. – Они способны вернуть юность старику, исцелить больного или создать пищу из молекул воздуха. Я верю, что с их помощью Моисей разделил воды Черного моря, хотя доказательств у меня нет.

– Так, значит, Бог к этому руку не прилагал? – спросил Мередит с улыбкой.

– Я не стал бы умалять Бога, молодой человек. Если Он сотворил Сипстрасси, то и чудеса, им творимые, принадлежат Ему. Если Он даровал один Моисею, то можно по-прежнему утверждать, что воды разделила Божья сила. Однако сейчас не время обсуждать Библию. Эти Камни творят реальность из воображения. Вот все, что мне известно.