Книга Конец времен. Новый взгляд на пророчества майя - Эдриан Джилберт

Впрочем, когда в Саис прибыл Солон, этот египетский город находился на вершине своего могущества и процветания. Последние археологические раскопки подтвердили, что находившийся в Саисе храм в честь богини Нет своими размерами не уступал гигантскому храму Амона в Карнаке. Учитывая это, следует признать, что рассказывавший Солону об Атлантиде священнослужитель, являвшийся главным жрецом этого храма, должен был считаться весьма важным лицом в городе и во всей древнеегипетской иерархии.

Упоминающийся в рассказе Солона фараон Амасис был последним египетским фараоном, являвшимся египтянином по крови. Он принадлежал к двадцать пятой династии и правил в период 570–526 годы до н. э., что означало, что в момент посещения Солоном Египта в 560 году до н. э. страна находилась под его владычеством. Великий древнегреческий историк Геродот (484–425 гг. до н. э.) пишет о том, что в ходе своей поездки в Египет Солон встречался с фараоном Амасис, хотя в самих диалогах «Тимей» и «Критий» об этом не упоминается. Однако, учитывая довольно высокое общественное положение и известность Солона, такая встреча представляется весьма возможной.

В то время, когда Солон посещал Египет, государство фараона Амасиса находилось в состоянии мира со всеми своими соседями. Обстановка на всем протяжении внешних египетских границ была совершенно спокойной, и ни Солон, ни Амасис не способны были даже представить себе, что на востоке уже зарождается абсолютно новая сила, которая в будущем принесет неисчислимые беды и угрозы обоим их государствам. Речь шла о находившейся в состоянии формирования Персидской державе.

Платон же, составлявший свои диалоги двумя столетиями позже, уже мог в полной мере воспользоваться доступным ему новым историческим опытом. Благодаря этому он знал, что период правления Амасиса представлял собой своего рода переходную эпоху в истории Египта и что за внешним миролюбием и спокойствием этой эпохи вскоре последовали серьезные беды и потрясения для всей страны. Это, конечно же, прибавляло особый вес и остроту его рассказу и приведенным в нем оценкам Египта и Афин.

В принципе, многочисленные угрозы извне вовсе не были новостью или чем-то необычным для Египта в период правления поздних династий. В страну уже вторгались и ассирийцы, и вавилонцы, однако с помощью греческих наемников египетским фараонам удалось изгнать иностранных захватчиков и восстановить свою власть практически над всей прежней территорией страны. Благодаря этому во время правления двадцать пятой династии Египет опять превратился в крупное независимое государство, которое вело оживленную и процветающую торговлю со своими соседями.

Очень важную роль в оживлении и развитии торговли египетского государства и в его общем процветании сыграли греки. Они были не только важнейшими союзниками Египта, но и его основными торговыми партнерами. Торговля с Грецией была столь важна для Египта, что греческим торговцам была дарована необычная привилегия — им разрешили выстроить целый город-порт неподалеку от Саиса, который греки назвали Навкратисом, и использовать его как свою основную базу для торговли и мореходства на египетской земле.

Однако к тому моменту, когда в Египет прибыл Солон, над древним египетским государством уже сгущались мрачные тучи. Похоже, что ни главный жрец саисского храма, с которым он беседовал, ни сам фараон Амасис не сознавали этого, но в действительности дни Египта в качестве независимой державы уже были сочтены. Ведь уже в 526 году до н. э., то есть буквально на следующий год после смерти Амасиса, в Египет вторглись многочисленные войска персов. Новый фараон, сменивший Амасиса на троне повелителя Египта, был убит во время битвы, а персидский царь Камбиз провозгласил себя верховным повелителем всего Египта.

Огромное персидское войско не только покорило Египет, но и с неудержимостью морского прибоя обрушилось на старые греческие государства Анатолии — на Лидию, Карию и Ионию. Однако отчаянное сопротивление, которое оказали персам греки, не позволило их нашествию захлестнуть весь Пелопоннес и подчинить себе часть европейской суши за проливом Босфор. Греки отбили атаку персов, сумели выстоять под их сокрушительным натиском, а впоследствии не только отбросили их назад, но и сумели освободить из-под их владычества Египет, который вновь стал самостоятельным.

Когда Платон составлял свой рассказ об Атлантиде, он знал обо всем этом, и именно через призму всех этих исторических событий и опыта нам следует рассматривать приведенное им в философских диалогах изложение истории Атлантиды.

Для самого Платона проблема резкого усиления Персии и ее агрессивной, захватнической политики в отношении ближайших соседей была весьма свежей и актуальной темой. Он прекрасно знал о том, что именно греки, среди которых основополагающую роль играли его соотечественники-афиняне, путем беспримерных усилий и героизма сдержали натиск персов и предотвратили расползание их агрессии на остальную часть Европейского континента. Блистательные победы афинян в битвах при Марафоне и в морском сражении при Саламисе обеспечили отражение персидской агрессии и серьезно подорвали наступательный потенциал Персидской империи. Однако даже эти внушительные военные победы вовсе не означали, что агрессивная мощь державы персов исчезла до конца и что она больше не представляет собой непосредственной угрозы. Персидская империя по-прежнему оставалась одной из мощнейших стран того времени, обладавшей весьма внушительным военным потенциалом и являлась крупнейшей в мире по территории: ее границы протянулись от самой Греции на западе вплоть до Индии на востоке.

В тот период, когда Платон составлял диалоги «Тимей» и «Критий», Египет находился в конце довольно короткого исторического «позднего периода», определяемого как промежуток времени между 404 и 343 годом до н. э., когда страной правили последовательно сменявшие друг друга фараоны из двадцать восьмой, двадцать девятой и тридцатой династий. В эту эпоху Египет был вновь независим от Персии и выступал на международной арене как самостоятельная держава. Однако это был поистине очень короткий исторический период, закончившийся уже в 343 году до н. э., когда персидские войска Артаксеркса III вновь вторглись в пределы Египта и силой вернули эту страну обратно в «лоно» гигантской Персидской империи.

Персов из Египта изгнали лишь через 20 лет после смерти самого Платона. По иронии истории, это сделали его соотечественники-греки под командованием Александра Македонского. Великий полководец основал в Египте новый центр культуры и эллинизма — Александрию, а также поспешил установить над Египтом уже греческое правление, способствовав тому, что на египетском троне оказалась греческая династия Птолемеев.

Когда Платон составлял свой рассказ-предание об истории Атлантиды, часть этих событий уже произошла, часть еще только назревала, но уже, безусловно, чувствовалась в воздухе. Поэтому древнегреческий философ не мог выступать в виде невозмутимого хроникера давно прошедших и не имеющих к нему никакого непосредственного отношения событий, — наоборот, он писал об Атлантиде с позиций человека, который прекрасно представлял себе всю остроту разворачивающейся вокруг него политической и военной ситуации. Слишком уж явственна ощущалась им грозящая Греции и всей греческой цивилизации угроза, исходящая от Персии. Вот почему, описывая Атлантиду — легендарного врага греческого государства, едва не вызвавшего его крах в далеком прошлом, Платон невольно подчеркивал идею цикличности истории. С этой точки зрения победа Афинского государства над Атлантидой в далекой, почти легендарной войне превращалась в своего рода предтечу более поздних побед Афин над персидскими агрессорами при Марафоне и Саламисе. Очевидно, что с учетом этого фактора приведенный в диалогах Платона рассказ об Атлантиде носит по крайней мере наполовину притчевый характер, превращаясь в своего рода пророчество о том, что Афины, уже отбившие нашествие могущественной Атлантиды в далеком прошлом, точно так же обязательно одержат новые победы и над захватчиками-персами, дерзнувшими посягнуть на их независимость. Однако только этим рассказ Платона об Атлантиде, разумеется, не исчерпывается. Ибо если то, что саисский жрец поведал Солону, действительно было правдой и история развивалась циклично и повторяла саму себя, то это означало, что эпоха, в которую жил Платон, скорее всего, неумолимо приближалась к своему неизбежному концу. Это обстоятельство, конечно же, не могло не беспокоить Платона, поскольку древние греки, подобно древним майя, также верили, что они живут в последнюю по счету историческую эпоху.