Книга Рубеж - Анатолий Рыбин

— А что, неправда разве? Но ведь механика-водителя в покое не оставляют. Он же по совместительству должен был установку обслуживать. А у него только и заботы своей возлюбленной письма сочинять да хвалиться, что его в отличники зачислили и что разряд ему спортивный присвоили.

— Ладно, Машкин, не горячитесь. — Жогин устало прикрыл глаза. — Будет приказ, тогда потолкуем. А пока приказа ведь нет?

Ячменев осторожно поглядел на дверь и почти шепотом сообщил:

— Начальство как будто военного совета ждет, товарищ майор.

— Откуда вы знаете?

Ячменев объяснил, что эту новость начальник политотдела сообщил.

«Так вот оно что, — встревоженно подумал Григорий. — Почему же начальник политотдела ничего не сказал мне, когда приходил сюда? Пожалел, наверно, как пострадавшего. Напрасно».

Заметив, что лицо больного внезапно помрачнело, Ячменев забеспокоился:

— Извините, товарищ майор, может, я чего недопонял. Может...

— Да нет, все вы хорошо поняли, Ячменев, — успокоил его майор. — Если нет до сих пор никакого приказа, значит, действительно дело наше на военный совет пошло. Ну, этого нужно было и ожидать. Тем более что авария произошла, когда сам замкомандующего был в дивизии.

Машкин с укором покосился на своего друга: «Эх, Митя, Митя! Меня ты одергивал, а сам такого наговорил больному человеку, что теперь он и ночью спать не будет».

Когда Ячменев и Машкин, распрощавшись, ушли, Жогин подозвал сестру и попросил принести бумагу и карандаш. Сестра колебалась, прежде чем выполнить просьбу больного. Но потом все же принесла карандаш, бумагу и даже книжку, чтобы подложить под бумагу. Григорий, пересиливая боль, долго приспосабливался, потом неровным, сбивающимся почерком написал:

«Командиру дивизии генерал-майору Мельникову.

Сейчас, когда проводится расследование аварии, считаю своим долгом доложить, что причина ее заключается главным образом в той нервозности, которая создавалась начальником штаба Жигаревым. По существу, не проходило ни одной учебной недели, чтобы он...»

Григорий задумался, опустил руку с карандашом на одеяло. Потом зачеркнул все, кроме первой фразы, обращенной к комдиву, и написал заново: «...хочу сообщить, что накануне аварии начальник штаба дивизии отменил плановое занятие и вместо него...» Рука майора снова упала на одеяло. «Ты же пытаешься отгородиться, — сказал он себе, — ищешь, на кого бы переложить вину...»

Он скомкал бумагу и сунул листок под подушку.

Затихшая было боль в ключице снова пронзила будто электрическим током. Выронив карандаш, Григорий с глухим стоном повалился на подушку.

Глава четырнадцатая

1

Спускаясь по трапу пассажирского самолета, Мельников окинул взглядом широкую, слегка припорошенную снегом площадку аэропорта. На ней было человек двадцать встречавших, рядком стояли легковые машины. К нему спешил молодой офицер.

— Товарищ генерал, я за вами!

Это был адъютант командующего майор Корнюшин, стройный черноусый красавец, всегда и во всем весьма предусмотрительный. Остановившись, Мельников пожал ему руку, по-свойски, добродушно спросил:

— Куда прикажете следовать, товарищ майор?

Они подошли к новенькой черной «Волге». Корнюшин почтительно распахнул дверцы, предложил гостю место впереди, рядом с водителем, а сам быстро устроился в глубине кабины.

— Значит, у вас зима тоже закрепилась? — спросил Мельников. — Стало быть, первый военный совет в зимних условиях. И как, интересно, повестку заседания не изменили?

Корнюшин с обычной живостью ответил:

— Никак нет, товарищ генерал, первый вопрос ваш. — Помолчав, прибавил участливо: — Замкомандующего уже беспокоился, прибыли вы или нет. Дважды сам лично в аэропорт звонил.

— Спасибо, майор, за информацию, — сказал Мельников.

Военный совет проходил на втором этаже большого старинного дома, в просторном, с широкими окнами кабинете командующего Сайгина. Собравшиеся разместились за длинным столом. Ближе всех к командующему сидел Павлов, неторопливый, спокойный. Чуть подальше — рослый, усатый член военного совета Костицын и начальник штаба округа Петров, самый молодой из присутствующих, по-цыгански смуглый, живой. Его Мельников знал еще плохо, потому что появился тот в округе недавно, в дивизию приезжал лишь один раз во время инспекторской проверки. Были здесь и другие генералы.

— Прошу, Сергей Иванович, прошу, — сказал поторапливающим баском командующий и показал на стул, что стоял напротив него. — Вот сюда, пожалуйста.

Садясь, Мельников положил перед собой блокнот и карандаш. Он ожидал, что первое слово будет предоставлено Павлову, что именно он если не даст полной оценки происшедшему, то по крайней мере ознакомит присутствующих с существом дела. Но этого не произошло. Сайгин положил обе руки на папку, в которой были собраны акты и донесения, сказал:

— Что ж, товарищи, история с аварией как будто прояснилась. Налицо три главные причины. С одной стороны — увлеченность и неорганизованность самого командира ракетного подразделения майора Жогина, его уклонение от некоторых регламентных работ. С другой — чрезмерная нетерпимость к научной, рационализаторской работе майора со стороны полковника Жигарева. С третьей — странная индифферентность в этой ситуации начальника ракетных войск и артиллерии дивизии полковника Осокина. На этом основании подготовлены выводы, определены меры взыскания. — Сайгин раскрыл папку, вынул бумагу с напечатанным на машинке текстом, положил перед собой. — Но... обстоятельства у нас сложились необычные, — сказал он, наморщив высокий лоб. — Объявляя майору Жогину взыскание, мы должны вручить только что присланное авторское свидетельство на сконструированный им планшет и диплом. Так ведь? — спросил Сайгин, повернувшись к начальнику штаба.

— Да, но одно не должно исключать другого, товарищ генерал-полковник, — вскинув голову, ответил Петров.

— А вот и давайте разберемся. — Командующий обвел пытливым взглядом сидящих перед ним участников совета. — Начнем с командира дивизии, наверно? Пожалуйста, Сергей Иванович, вам слово.

— Хочу сразу же обратить внимание членов совета, что рационализация майора Жогина в области подготовки ракеты к пуску — достижение незаурядное и перспективное. И что еще важнее — проделана эта работа без отрыва от боевой подготовки, за счет личного времени.

— Он мужественный человек, — сказал Сайгин с сочувствием. — Но сейчас хотелось бы выяснить, Сергей Иванович, как это вы, опытный, предусмотрительный командир, и вдруг чуть было не лишились своего подопечного?

— Да, я, как видите, — сказал Мельников, — до конца своей задачи не выполнил. Наверно, потому, что недооценил всей сложности создавшихся обстоятельств.