Книга Гнездо для стрекозы - Юлия Климова

Но отойти я не успела. Семен Германович поднялся, опираясь на край стола, кашлянул, причмокнул губами, посмотрел на меня с лютой ненавистью и противно произнес:

– Анастасия, я приглашаю тебя на танец. Очень надеюсь, ты не откажешь мне.

Крякнув, дядя с трудом застегнул тесный пиджак, ногой отодвинул стул и шагнул ко мне. Его лицо сияло злорадной местью, на губах играла омерзительная улыбка, от которой меня мгновенно затошнило, точно мне показали рыбину, пролежавшую на солнце много часов… Нервы в спине замкнуло, практически как той ночью.

– Нет, я не танцую, – произнесла я, желая немедленно удалиться, но память вредила мне, она продолжала влиять на тело…

– Я приглашаю тебя, – повторил дядя.

«Если он меня так ненавидит, зачем зовет танцевать?..»

Эдита Павловна посмотрела на зятя с презрением, но не проронила ни слова, наверное, бабушка не имела ничего против того, чтобы Семен Германович хотя бы на пять минут лишился возможности пить виски.

Рука дяди протянулась ко мне – он крепко схватил меня за запястье, я содрогнулась и попыталась освободиться, однако не вышло.

– В чем дело? – спросила Эдита Павловна, но тут выражение ее лица изменилось.

– Многоуважаемый Семен Германович, – раздался за спиной насмешливый голос Шелаева, – если девушка не хочет с вами танцевать, то зачем же настаивать? Это не по-мужски.

Я обернулась и тут же почувствовала, как рука Клима ложится на мою талию, – боль стала уходить, мышцы потихоньку расслаблялись, настойчивое целительное тепло проникло под кожу и принялось дробить холод. Мне некогда было анализировать, как такое возможно, вернее, я была не в состоянии…

– Неужели ты думаешь, что она хочет танцевать с тобой? – засмеялся дядя, и его полный живот затрясся. Мою руку он отпустил.

– Здравствуйте, Эдита Павловна, – проигнорировав Семена Германовича, произнес Шелаев. – Как вам вечер?

Глаза бабушки сузились и превратились в щелки, но между тем ее осанка стала более горделивой, чем еще минуту назад.

– Прекрасно, – торжественно ответила Эдита Павловна и усмехнулась, демонстрируя высокомерие в полной мере. Я видела, что она довольна (наконец-то любимый изгнанный враг возвращался к ней).

Но враг не собирался баловать бабушку разговорами и стычками, продолжая демонстрировать абсолютную независимость от дома Ланье. Столь обидную независимость.

– Вот и отлично, – бросил Клим, не удостоив Эдиту Павловну большим количеством слов. – Анастасия, позволь пригласить тебя на танец.

– Я ее уже пригласил, – прорычал Семен Германович, сжав кулаки.

Дядя вовсе не был смелым, даже наоборот, но сейчас ему придавали силы алкоголь и кипучая злоба, а также обязательная поддержка Эдиты Павловны.

– Выбирает дама, – спокойно ответил Клим, точно напротив него стоял милый интеллигентный собеседник, а не багровый водяной, готовый заплевать желчью весь зал.

– Анастасия сегодня не будет танцевать, она плохо себя чувствует, – ледяным тоном произнесла Эдита Павловна, ставя жирную точку на инциденте. Сказав это, бабушка не выдержала и победно, щедро улыбнулась Шелаеву – как в старые добрые времена.

Клим не ответил на улыбку, всем своим видом он говорил: «Я пришел пригласить Анастасию на танец, остальное абсолютно не имеет значения и малоинтересно». Более обидного поведения для бабушки быть не могло!

Чуть подняв голову, я сфокусировала взгляд на подбородке Клима, а затем резко отвернулась, почувствовав первые признаки катастрофы в душе. Отлично… Два «мафиозных клана» поставили меня между собой…

«Пах!» – пуля летит слева.

«Пух!» – пуля летит справа.

«Помогите!» – кричу я, затыкаю уши, падаю на землю и быстро ползу в сторону какой-нибудь третьей силы.

Но ею в данном случае являлся дядя – Семен Германович Чердынцев, а значит, ползти было некуда…

Глава 9

Память имеет свойство возвращаться

Вряд ли возможно описать словами вихрь чувств, поднявшийся в моей душе – я не могла встать на сторону бабушки: отказать Шелаеву, сесть на стул, сделать глоток чая или отломить ложкой кусочек торта. В таком случае я предала бы себя, проиграла огромное количество старых и новых сражений, превратилась в послушную Ланье – шахматную фигуру, которую можно передвигать как заблагорассудится: первый фланг, второй фланг, передовая, рядом с королевой или ладьей… И был еще Тим, вернее, его отсутствие… Я хорошо помнила, как меня лишили права на счастье…

Я также не хотела выбирать Шелаева. Во-первых, это обрадовало бы его, а во-вторых, Эдита Павловна устроила бы взрыв, после которого не осталось бы ни одной травинки в радиусе ста километров…

Но рука Клима еще лежала на моей талии – по-дружески, без всякого нажима или излишней нарочитости, просто ладонь грела поясницу в том самом месте, куда обычно приходила боль… Практически медицинская процедура… Я поняла, что сейчас из меня вырвется нервный смех, однако его не последовало, наоборот, в груди сжалась неведомой силы жесткая пружина, и я услышала свой голос:

– Я чувствую себя гораздо лучше.

– Значит, я могу надеяться на танец? – сдержанно спросил Клим без всякой иронии и язвительной улыбки.

– Да, – ответила я и повернулась к нему.

Сзади меня раздался странный хруст – наверное, это был зубовный скрежет Семена Германовича.

Нельзя сказать, что я шла бодро и уверенно, но я шла и шла, пока не грянула новая волна музыки, пока Шелаев не взял меня за руку и не развернул к себе. Я увидела Симку, смотрящую на нас внимательно и, кажется, удивленно, она махнула мне, и я автоматически кивнула в ответ.

Соглашаясь на танец, я не представляла, что меня ожидает, но очень быстро это осознала, когда Клим привлек меня к себе и моя грудь прижалась к его. О нет, он и не собирался танцевать «прилично» – наоборот! Я оказалась в мышеловке, у меня не было возможности увеличить расстояние между нами – ни одного шанса.

– Отпустите, – прошептала я.

– Поздно, ты попалась, – ответил Клим весело и шепнул мне в ухо: – Честное слово, я спасал тебя от Чердынцева. Ты бы видела свое лицо, когда он приглашал тебя на танец.

– Это вас совершенно не касается.

– Мне уже давно не нравится, как он на тебя смотрит.

– Вы держите меня слишком крепко. И не нужно меня так прижимать.

– Это тебе только кажется, – ответил он, поглаживая мою спину.

– Что вы делаете?

– Глажу твою спину.

– Я вовсе не просила это делать.

– А я иногда делаю то, о чем меня не просят, особенно, если это доставляет мне определенное удовольствие.

Я сделала попытку успокоиться и выровнять дыхание. «Мы танцуем, просто танцуем…» Но я знала, все это сделано только для того, чтобы разозлить Эдиту Павловну и вытрясти из меня душу. Чему тут удивляться, разве Клим Шелаев не всегда поступает так? Он использовал, использует и будет использовать меня в своих целях.