Книга Иоанн IV Грозный - Глеб Благовещенский

Лето 1582 года Ермак употребил на покорение городков и улусов татарских по рекам Иртышу и Оби; взял остяцкий город Назым, пленил его князя, но в этом походе потерял атамана Никиту Пана с его дружиною. Возвратившись в Сибирь, Ермак дал знать Строгановым о своих успехах, что он Кучума-салтана одолел, стольный город его взял и царевича Маметкула пленил".

Это был не просто успех, а невероятный триумф!!! Сибирь стала русской. Естественно, Строгановы тут же известили о случившемся царя.

"Строгановы дали знать об этом царю, который за их службу и раденье пожаловал Семена городами – Солью Большою на Волге и Солью Малою, а Максиму и Никите дал право в городках и острожках их производить беспошлинную торговлю как им самим, так и всяким приезжим людям. Казаки от себя прямо послали несколько товарищей своих в Москву известить царя об усмирении Сибирской земли. Иоанн пожаловал этих казаков великим своим жалованьем – деньгами, сукнами, камками; оставшимся в Сибири государь послал свое полное большое жалованье; а для принятия у них сибирских городов отправил воевод -князя Семена Болховского и Ивана Глухова.

Касательно отправления этих воевод в Сибирь до нас дошла царская грамота к Строгановым от 7 января 1584 года: „По нашему указу велено было князю Семену Болховскому взять у вас, с ваших острожков, на нашу службу, в сибирский зимний поход, пятьдесят человек на конях. Но теперь дошел до нас слух, что в Сибирь зимним путем на конях пройти нельзя, и мы князю Семену теперь из Перми зимним путем в Сибирь ходить не велели до весны, до полой воды, и ратных людей брать у вас также не велели. Весною же велели взять у вас под нашу рать и под запас пятнадцать стругов со всем струговым запасом, чтоб струги подняли по двадцати человек с запасом; а людей ратных, подвод и проводников брать у вас не велели и обиды вашим людям и крестьянам никакой делать не велели. Так вы бы тотчас велели изготовить к весне струги чтоб за ними воеводам в ваших острожках и часу не мешкать. А не дадите судов тотчас и нашему делу учинится поруха, то вам от нас быть в великой опале".

Иоанн Грозный. Неизвестный художник

Это распоряжение Иоанна относительно Сибири было последнее: он не дождался вестей ни о судьбе Болховского, ни о судьбе Ермака".

Да, С. Соловьев совершенно прав. И хотя Иоанну Грозному не было суждено узнать о том, насколько четко реализовано его распоряжение. Однако он все равно мог гордиться: колоссальных размеров край, в разы превосходящий Европу, со всеми его неимоверными бесчисленными богатствами, таящимися в недрах, сделался принадлежностью Руси. Пожалуй, более изрядного приращения национальных богатств не удалось добиться ни одному русскому монарху! Сибирь не только стала одной из самых значимых жемчужин царской короны, она явила собой заветную козырную карту, которой предстояло изрядно пользоваться всем будущим императорам России.

Часть 10. Исход государя

В сущности, Иоанн Грозный был от рождения совсем неплохо одарен физически. Если бы не тот жуткий, кошмарный и мучительный сценарий, что уготовила ему жизнь, для него все могло сложиться иначе.

"Подобно деду своему, Иоанну III, – пишет С. Соловьев, – Иоанн IV был очень высокого роста, хорошо сложен, с высокими плечами, широкою грудью; по иностранным свидетельствам, он был полон, а по русским – сухощав, глаза у него были маленькие и живые, нос выгнутый, усы длинные. Привычки, приобретенные им во вторую половину жизни, дали лицу его мрачное, недовольное выражение, хотя смех беспрестанно выходил из уст его. Он имел обширную память, обнаруживал большую деятельность; сам рассматривал все просьбы; всякому можно было обращаться прямо к нему с жалобами на областных правителей. Подобно отцу, любил монастырскую жизнь, но по живости природы своей не довольствовался одним посещением монастырей, созерцанием тамошнего быта: в Александровской слободе завел монастырские обычаи, сам был игуменом, опричники – братиею. По русским и иностранным свидетельствам, в первую половину жизни Иоанн мало занимался охотою, посвящая все свое время делам правления; когда Баторий по окончании войны прислал просить у царя красных кречетов, то Иоанн велел ему отвечать, что послал за ними на Двину и Поморье нарочно; были у него кречеты добрые, да поизвелись, давно уже он мало охотится, потому что пришли на него кручины большие. Баторий в благодарность за кречетов спрашивал, какие вещи особенно любит царь, чтоб прислать их ему; Иоанн отвечал, что он охотник до аргамаков, до жеребцов добрых, до шапок хороших железных с наводом пищалей ручных чтоб были добры цельны и легки…"

Реконструкция М. Герасимовым внешнего облика Иоанна Грозного

Но, к сожалению, не только охотой пробавлялся Иоанн.

Будучи наследником трона, он очень рано стал свидетелем событий чудовищных, непоправимо ранящих и уродующих воображение. Изрядную роль в становлении его личности сыграло окружение, большая часть которого сама лелеяла надежды на трон. Сызмальства Иоанн видел, как проливается кровь людская. Когда поделом, а когда (увы, гораздо чаще!) и нет. Это влияло на формирование его характера, воспитывало в нем тирана. Таким образом, все изначально способствовало развитию двойственной природы личности Иоанна Грозного. Отсюда не приходится удивляться тому, что жизнь его протекала меж молельным и пыточным залами.

Подобная двойственность никогда не идет впрок здоровью.

Не пошла она на пользу и Иоанну Грозному.

С. Соловьев отмечает, что "…еще будучи только 43 лет, в 1573 году Иоанн говорил литовскому послу Гарабурде, что он уже стар. Действительно, такая страшная жизнь, какую вел Иоанн, такая страшная болезнь, которою страдал он, должны были состарить его преждевременно. Несчастная война с Баторием, потеря Ливонии, унижение, претерпенное Иоанном, должны были также разрушительно подействовать на его здоровье".

Заметим попутно, что, когда темная природа Иоанна Грозного в очередной раз проявлялась, он становился просто неуправляем и был готов практически на все. Соловьев пишет, что Иоанну Грозному вообще было присуще "…невоздержание всякого рода, против чего не могло устоять и самое крепкое телосложение". Одним из объектов подобного "невоздержания" были женщины. Следствием этого явилось непомерное для царя количество заключенных Иоанном Грозным браков – причем, потакая страстям, в нем кипевшим, он ни во что не ставил даже церковные установления и был готов пренебречь любым из них. И характерно, что "дамы сердца", выбранные царем, почти всегда приходились не по нраву его ближайшему окружению.

"По смерти Анастасии (его первой супруги. – Г. Б.), – продолжает рассказ С. Соловьев, – Иоанн сватался к сестре польского короля, но сватовство это не имело успеха; Иоанн обратился в сторону противоположную, на Восток, и в 1561 году женился на дочери черкесского князя Темрюка, которой при крещении в Москве дали имя Марии.