Книга Прекрасная монашка - Барбара Картленд

Вспомнив о Франсуа, — продолжала свой рассказ Аме, — я вновь побежала. Ведь если бы он внезапно проснулся среди ночи и понял, что совершила Рене, то немедленно выбежал бы из дома и отправился на поиски.

Булыжники мостовой больно ранили мои ноги через тонкие подошвы моих бальных туфелек, поэтому мне было очень трудно передвигаться еще быстрее, и все-таки мне удалось это сделать. Должно быть, я пробежала не меньше полумили, у меня перехватило дыхание, да так, что я .никак не могла заставить себя идти дальше. Вдруг я увидела, что за мной погнался какой-то мужчина, я свернула в узкую темную улочку, и через некоторое время он потерял меня из виду. Я выбралась на улицу, где стояли уже более внушительные дома. Да, эти улицы были намного чище, чем те, что в трущобах. У меня мелькнула мысль, что я, должно быть, добралась уже до более приличной части города, но, пройдя еще некоторое расстояние, уперлась в городскую стену и поняла, что выбрала не правильное направление.

Я вновь двинулась в путь, — продолжала свой рассказ девушка, — и потом, когда прошло уже много времени, — а может быть, мне просто показалось — ночь стала постепенно уходить, наступал рассвет! Тогда меня вновь стал терзать страх, но уже совершенно по другой причине.

Я подумала, что если буду и дальше бродить по улицам в таком виде, то, вполне вероятно, могу быть арестована.

Вполне возможно, что это была довольно глупая мысль, да к тому же я очень устала к тому времени, но я очень испугалась, что меня могут посадить в Бастилию или, что еще хуже, в сумасшедший дом. Наверное, это был чистый идиотизм с моей стороны, вы не находите, монсеньор?

— Пожалуй, этого не случилось бы, — согласился с ней герцог Мелинкортский.

Аме улыбнулась ему.

— И я тоже умом тогда понимала, что этого не может быть, — проговорила девушка, — но все равно очень боялась и поэтому соблюдала большую осторожность. Я решила, что могла бы прятаться в дверных нишах, а когда увижу, что улица совершенно пуста, можно будет продолжить свой путь. В это время на улицах уже стали появляться со своими корзинками женщины, спешащие на рынок за покупками. Поэтому мне было далеко не так легко выполнить свой план. Потом у меня появилась мысль попытаться нанять какой-нибудь экипаж, но когда я вспомнила о том, в каком состоянии нахожусь, то сразу поняла, что мне вряд ли кто-нибудь поверит, ни говоря уже о том, чтобы везти в долг в карете. Поэтому мне оставалось только одно — идти пешком.

Мне потребовалось несколько часов, — .продолжала рассказ девушка, — чтобы наконец-то добраться до одной из улиц, которая показалась мне относительно знакомой.

Я раньше никогда и представить себе не могла, что Париж — такой огромный город; потом вдруг я увидела буквально в сотне ярдов от себя здание Оперы и тут же определила свое местонахождение. На улице было уже много людей, и все они с большим удивлением осматривали меня. Я перебиралась от одной дверной ниши к другой. При этом все время старалась избегать бульваров, быстро двигалась по маленьким улочкам до тех пор, пока наконец не оказалась в нескольких ярдах от этого дома, перед нашей парадной дверью.

И только тогда я полностью осознала произошедшее, — закончила свой рассказ Аме. — Мне удалось убежать! Я была свободна, мне не грозила смерть! И я снова смогу увидеть вас, монсеньор!

Голос девушки замер. Когда она закончила рассказывать о своих злоключениях, в глазах у нее стояли слезы.

Герцог Мелинкортский взял ее руки и прижался к ним губами. Пальцы девушки были чем-то испачканы, но губы его светлости надолго задержались на них. Аме глубоко вздохнула и взглянула ему в лицо.

— Слава господу, вы теперь в безопасности! — воскликнула леди Изабелла. — Но какой страшной, какой ужасной ценой! А между прочим, Себастьян подозревал, что за этим похищением стоит Филипп де Шартре.

— Как, монсеньор, вы догадались об этом? — спросила девушка у герцога.

— Да, догадался. После того как его преосвященство заверил меня в том, что не имеет ни малейшего отношения к вашему исчезновению»и дал мне честное слово, я обретя уверенность в том, что виновником может быть только герцог де Шартре.

— Сначала я тоже думала, что виновником всего был кардинал де Роган, — согласилась с ним девушка, — но потом, даже сама не знаю почему, сочла, что князь церкви, каковым является его преосвященство, никогда не опустился бы до использования столь недостойных методов.

— И вы были правы, — проговорил герцог.

Девушка тихо вздохнула, удовлетворенная похвалой его светлости.

— Я дома, — сказала она, — и теперь уже не имеет значения, кто был виноват в моем похищении.

И тут, словно увидев в первый раз, она внимательно оглядела свое изорванное платье.

— Мне нужно немедленно принять ванну, — проговорила она. — Вам, наверное, стыдно за меня?

— Ничуть не стыдно! — возмущенно воскликнула леди Изабелла. — Мы только радуемся тому, что вы снова дома.

Надо собираться в Англию, нам всем, и чем быстрее, тем лучше — подальше от всего этого ужаса.

— Это правда? — спросила Аме у герцога.

— Поговорим об этом позже, — ответил он.

— А теперь немедленно в ванну! — проговорила Изабелла. — А это платье мы сожжем в тот же момент, как только вы его снимете. Могу поклясться чем угодно, любой оборванец с отвращением отказался бы от него.

Взяв Изабеллу под руку, Аме рассмеялась ее словам, после чего обе женщины удалились.

— Слава богу, она в безопасности, — с серьезным видом проговорил Хьюго.

Герцог встал из-за стола.

— Да, пока в безопасности.

— Так что же, вы считаете, что нам всем лучше всего немедленно покинуть Париж? — спросил Хьюго.

Казалось, герцог обдумывает эту идею.

— Вы, наверное, забыли, что у меня была причина для приезда в Париж.

— Я не забыл о вашем поручении, — ответил Хьюго, — но если все-таки есть хоть малая вероятность повторения этого?..

— Я уже подумал об этом, — прервал его герцог. — Вероятнее всего, будет лучше, если вы вместе с Аме и Изабеллой вернетесь в Англию, а я останусь пока здесь.

— Сомневаюсь, что Аме согласится уехать в Англию без вас, — возразил Хьюго.

— Я заставлю ее, — поспешно успокоил его герцог.

Потом улыбнулся и добавил:

— И все-таки она может отказаться.

При этих словах на лице его светлости появилось такое задорное мальчишеское выражение, что Хьюго, взглянув на него, не смог скрыть удивления.

Открылась дверь, и на пороге появился дворецкий.

— Прибыла с визитом некая дама, она просила узнать, не могли бы вы принять ее, ваша светлость.

— Дама с визитом в столь ранний час? — удивился герцог. — А кто она?

— Эта дама не хотела бы называть своего имени, но заверяет вашу светлость, что прибыла по делу чрезвычайной важности, — ответил дворецкий с невозмутимым видом. — Я попросил ее подождать ответа вашей светлости в серебряной гостиной.