Книга Принцип яйцеклетки. Науч-поп-гид по физиологии и психологии от первого лица - Инна Перс

– А кто тебе сказал, что эти чудеса происходят без последствий для малыша? К тому же одно дело – природа распорядилась, а другое дело – человек. Мы как родители в ответе.

Мой мир окрашивается в желтый цвет с оттенком билирубина. Это последствия недоношенности. Младенческая желтуха. Свободный билирулин, до рождения обезвреживаемый и выводимый организмом матери, в момент перерезания пупочного канатика захлестывает мое тельце. Моя недозрелая печень из-за недостаточной активности фермента не справляется и метаболизм билирубина нарушен. Его содержание в крови непреодолимо увеличивается. Кожа желтеет, и образуется склера глаз. У недоношенных весьма вероятны осложнения. Вплоть до заменного переливания крови. А то и вообще билирулиновый инфаркт почек или паралич дыхательного центра. В случае выраженной интоксикации дело может дойти до ядерной желтухи. Не погибну в течение недели – останусь на всю жизнь с отставанием в физическом и умственном развитии.

Из прострации нерешительности выбора между двух зол меня выводят низкочастотные вибрации. Словно кто-то нежно похлопывает меня по спине, приговаривая шепотом: «Очнись, малыш». Это просто кошмарный сон. Жизнь прекрасна, и твое будущее грандиозно. Одним словом, «вставайте, граф, вас ждут великие дела». Трепет надежды волнами вдохновения пронизывает мое скрюченное тельце. Кулаки непроизвольно разжимаются. Расправляется сморщенный не по годам лобик. Я вижу луч солнца, настойчиво пробивающийся сквозь белесую муть, наполняющую амнион моего заключения. Понимаю, что мерещится, но все равно приятно. Гипнотическое урчание довершает инъекцию оптимизма. Все же жизнь волшебна.

В данном случае источник волшебства – наша кошка. По маминым описаниям она персиково-рыжая зеленоглазая самодурища. Подобранная мамой на улице в беспомощном и слепом младенчестве, животное осталось благодарно ей навечно. И, надо признать, есть за что. Из голодного и холодного подворья да вдруг на все готовое. Три раза в день сбалансированное питание. Коврики, домики, игрушки, чесалки. Кошка хоть и животное, но хорошо понимает, кому счастьем обязана. Маму встречает у двери за полчаса до того, как та войдет. Интуиция! Мама не в духе – кошаня мячик не хуже собаки носит, с тряпичной куклой в зубах по комнате, как по арене, кругами бегает, на спину заваливается и всеми четырьмя лапами шарик, как акробат, крутит. Ну, а уж если маме потискать ее пожелалось, так и пузико подставит, и за уши подергать позволит. Хочешь меня за ноги вниз головой, чтобы на передних лапах бежала? Да пожалуйста.

Одна проблемка. Кошкина беспредельная благодарность и безумная любовь распространяются только на маму. Остальные люди – существа низшего порядка. Они вызывают в ее жизни стойкую аллергию и хищный охотничий инстинкт. Ее главный фетиш – человеческие пятки. Она охотится на них из-за угла, из-под кровати, с высоты шкафов. Глаза наливаются кровью. Когти торчат свежеотточенными кинжалами. Любое движение жертвы просчитано на пять шагов вперед. Гениальный, беспощадный и безжалостный хищник. Момент вонзания когтей в трепещущую плоть озаряет усатую морду зловещей улыбкой глубоко прочувствованного удовлетворения. Попадание – девять из десяти. Каждый рискнувший переступить порог нашего жилища честно предупреждается об опасности и обеспечивается парой закрытых наглухо мокасин. Дальше гость сам за себя. Охота на живца. Дважды к нам приходят редко.

У папы с кошкой тоже не сложилось. Они впервые слились в экстазе, когда папа, забыв все предупреждения да и весь мир, целовал маму. Папина пятка неосторожно выглянула из-под одеяла и была поймана. Проснувшийся в папе викинг чудом ухитрился схватить разбойницу за шкирку в момент преступления и швырнуть в угол со всей силы справедливого возмущения. Животное впечаталось в стену, сползло по обоям на пол и замерло. От неожиданности. Такого с ней еще не случалось. К сожалению, выводов кошаня не сделала. Поэтому дуэли кошка – папа продолжаются по сей день. В качестве двойной защиты кошаня в родительскую спальню не допускается. Щелчок дверного замка резонирует в полчаса истошного завывания, выражающего неприятие вопиющей несправедливости. Затем она нещадно дерет когти о папину любимую софу.

Наслушавшись историй, мыслей и красочных выражений в адрес кошки, Я затрудняюсь сформулировать свое отношение. Мне она ничего, кроме хорошего, пока не сделала, но если весь мир против нее, то должна же в этом быть доля правды. Должна быть. Конечно. Но только сейчас мне тепло и приятно. Мне снова хочется жить. Во мне расцветает надежда. Под монотонно обещающее кошачье урчание. Если в ее жизни неприкаянной одинокой души в постоянной жестокой схватке с миром людских пяток есть прелести, то стоит попробовать. Лежит же она на мамином животе и поет песни. Наслаждается жизнью в промежутках между схватками. Самоутверждается как может. А Я-то уж точно не хуже. И куда более мирная и социально приемлемая натура. Я же Стрелец. Душа общества.

– Я приняла решение расстаться с кошкой.

– Что?

– Жертвую кошкой ради безопасности малышки.

Папа теряется от маминой решительности. Я ищу ответа на мамино жестокосердие в физиологии беременности. Кошка продолжает мурлыкать в невинном неведении. Мама хладнокровно строит планы, просматривая сайты приютов для животных. Возможности в Китае оказываются ограниченны. Это тебе не избалованная и сердобольная Европа. Убедившись, что устройство в кошачий дом практически невозможно, мама обращается к своим бесчисленным знакомым. Кошаня выставляется на благотворительный аукцион. На самых задворках маминых мыслей мелькает возможность усыпления. Мгновенное решение без хлопот и мучений для всех. Правда, мне кажется, что мама даже сама себе не признается, что она об этом думает. Но Я то знаю!

Меня не отпускает слово «жертвую». Люди вообще, на мой взгляд, очень любят жертвовать. Своего рода принудительный подвиг. Рыжая поймана и распята на отполированном яростным сопротивлением предыдущих жертв камне. Вокруг хороводят существа в мохнатых масках с едва заметными прорезями для глаз. Хаос топота ног, стука об пол шестов, визгливых выкриков заглушает кошачий протест. Расширенные ужасом черные зрачки обезумевшего животного отражают не спеша, но неизбежно приближающийся полукруглый кинжал слоновой кости. Гомон переходит в монотонное и ритмичное скандирование. Темнота. Море вины…

Меня заполняет вина. Вина перед бедной животиной. Я не желаю быть первопричиной изгнания. Тем более ее страданий. У меня щиплет глаза, щемит сердце и непреодолимо хочется обнять кошку. Откуда такие эмоции? Перед кем оправдываться? Я же еще вне общества. Должно быть, чувство вины закладывается на генном уровне. Сформировалось как первобытный инстинкт? С целью контроля поведения. Или задача была стимулировать племенное сожительство? И вообще, почему это Я чувствую себя виноватым? Это не Я придумало отдать кошку. Это она виновата, что ее решили отдать! Все равно жалко. Я хоть ничего и не говорило и не делало, но причиной являюсь.

Папа между тем вполне убежден мамиными доводами. Он согласен, что, опираясь на факты кошкиных кровожадных поступков и хищнического инстинкта, младенца в ее присутствии оставлять нельзя. Без злого умысла, но и не задумавшись ни на минуту, она нападет и расцарапает. Потом локти кусать бесполезно. В лучшем случае испугает до икоты, а то и шрам на всю жизнь. А если на лице? Девочка все же. А то и глаза могут под горячий коготь подвернуться. Страшно даже представить возможные последствия. Да и ни к чему. Такого рода опасности надо предотвращать, а не надеяться на удачу. Тем не менее вопрос «куда пристроить кошку» остается открытым. Папа верит, что мы обязаны обеспечить животному условия лучшие, чем сейчас. Тогда будет по справедливости.