Книга Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард - Федор Раззаков

Есть куда более правдоподобная «отмазка». Высоцкий — муж Марины Влади, влиятельного функционера ФКП. Но если признать эту «броню» Высоцкого, тогда стоит задаться вопросом: а что имели с этого советские «верхи»? Ведь если они прощали многочисленные грехи Высоцкому как мужу видного члена ФКП, значит, он (или она) должны были делать нечто такое важное для Москвы, что могло бы компенсировать их лояльность по отношению к грехам певца, как за рубежом, так и на родине. Так сказать, баш на баш. В противном случае надо было держать советских руководителей за полных идиотов, которые прощают Высоцкому его наглое поведение почти за бесплатно — только в обмен на его песни. Дескать, вы, Владимир Семенович, сочиняете такие отличные произведения, что мы просто не имеем права вас наказывать — рука не поднимается. При этом напомним, что песни Высоцкого любили далеко не все власть предержащие. Например, второй человек в Политбюро — Михаил Суслов, который отвечал, кстати, за всю советскую идеологию — эти песни терпеть не мог, считая их чрезвычайно вредными для общества. Но и этот всесильный человек ничего не мог поделать с бардом, у которого даже никакого официального звания не было. Почему? И снова повторимся: Высоцкий был именно полезным кадром для либерального крыла в советских верхах, того самого крыла, которое со второй половины 70-х фактически начало править страной, готовя ее к будущим либеральным реформам. Как говорится, либерал либералу глаз не выклюет. Кстати, эта поговорка актуальна и поныне.

«Я из дела ушел, из такого хорошего дела…»

12 февраля 1979 года в Театре на Таганке была показана премьера спектакля «Преступление и наказание» по Ф. Достоевскому, где Высоцкому досталась роль Аркадия Ивановича Свидригайлова. Мы уже упоминали об этой роли в свете характера самого Высоцкого — во многом он был похож на Свидригайлова. А именно — закулисной стороной своей биографии, которую он тщательно скрывал от окружающих. Но она буквально рвалась наружу, поэтому Высоцкий позволял себе обнаруживать ее либо в песнях, либо в своих кино— и театральных ролях.

Еще в конце 60-х Высоцкий сыграл в кино двух большевистских агентов, действовавших под носом у охранки — в ильмах «Интервенция», 1968 и «Опасные гастроли», 1970. А в «Четвертом» (1973) он исполнил роль человека, которого мучают угрызения совести в связи с тем, что он предал память своих погибших в концлагере товарищей. Они перед смертью обязали его жить по совести, а он не смог выполнить этот наказ. Не мучили ли порой и Высоцкого муки совести в связи с тем, что он согласился участвовать в закулисных играх с власть предержащими, что многие его друзья вряд ли бы ему простили?

Здесь на память приходит история с Левоном Кочаряном — близким другом Высоцкого еще по жизни в Большом Каретном. Когда в сентябре 1970 года Кочарян скончался от рака, Высоцкий не пришел к нему на похороны; впрочем, он ни разу не навестил его и в больнице. Наш герой потом объяснял это тем, что не мог видеть сильно обезображенного болезнью друга. Но, может быть, дело было в другом — Кочарян уже догадывался о неких связях Высоцкого с «верхами», хотел с ним поговорить об этом, но тот счел за благо прервать с ним всяческие отношения? И Кочарян унес эту тайну с собой в могилу.

Что касается роли Свидригайлова, то здесь Высоцкий играл двойника убийцы Раскольникова, его «оборотную» сторону. Оба они, пусть по разным мотивам, сочли возможным «перешагнуть через кровь».

Несмотря на то, что в Америке у Высоцкого пошаливало сердце, домой он вернулся вполне здоровым. Давно уже нет уходов в «пике», нет еще и наркотической зависимости. По словам О. Афанасьевой:

«Я познакомилась с Высоцким в довольно благоприятный момент: он целый год (то есть до конца 1979 года. — Авт.) не пил совсем или пил очень мало — глоток или два шампанского и больше ничего! — неплохо себя чувствовал, все в его жизни стабилизировалось. Это был, наверное один из самых светлых периодов его жизни. Наркотики тогда употреблял редко, только после спектаклей. Чаще всего после «Гамлета», потому что «Гамлет» его выматывал совершенно. И Володя делал себе укол, просто чтобы восстановить силы. И никаких таких эффектов, как у наркоманов, у него не было…».

А что же Марина Влади? Она, судя по всему, по-прежнему ни о чем не догадывается — ни про наркотики, ни про любовницу. Впрочем, определенный холод в отношениях между звездными супругами уже присутствует. Об этом говорит хотя бы то, что Влади уже не так часто приезжает в СССР, чтобы навестить здесь своего супруга. В основном «гоняет» во Францию Высоцкий, причем иногда эти поездки длятся всего лишь неделю. Но зато делает он это гораздо чаще, чем раньше.

В феврале 1979 года он закончил сниматься в сериале «Место встречи изменить нельзя» и занялся озвучиванием роли Жеглова. А также давал концерты. Обычно они длились чуть больше часа, а в «сборниках» он выступал всего лишь по полчаса. Однако на последние народ валил исключительно ради Высоцкого. И на этой почве порой возникали недоразумения. Например, когда в середине марта 1979 года Высоцкий приехал с короткими гастролями в Ташкент, в сборном концерте с ним выступал известный певец Полад Бюль-Бюль оглы. Согласно первоначально сверстанной программе, последний должен был заканчивать первое отделение, а Высоцкий — весь концерт. Но перед концертом Бюль-Бюль оглы внезапно передумал и уговорил организаторов поменять его местами с Высоцким. В итоге зрители, послушав выступление Высоцкого, попросту стали покидать зал. И Бюль-Бюль оглы вынужден был выступать перед полупустым залом. Поэтому на следующий день обескураженный артист вынужден был вернуть себя на прежнее место — закрывающим первое отделение. Как вспоминает администратор Н. Томразов,

«Конечно, с Высоцким любому артисту было трудно работать, очень трудно. Люди хотели не только слышать, но и видеть Володю, потому что по разговорам он раз двадцать разбивался на машине и раз пятнадцать умирал…».

Скандальная слава Высоцкого, конечно, играла свою роль в его невероятной популярности, однако не главную. Главным было то, что в те «застойные» годы, когда официальная идеология как будто специально «мертвила» все вокруг, борясь с любой неординарной мыслью, его песни воспринимались большинством людей как глоток свежего воздуха. Только одно странно: почему власть, часто не дававшая продыху другим, к Высоцкому была в основном благосклонна, особенно во второй половине 70-х, разрешая ему не только концертировать по стране, выступая в многотысячных Дворцах спорта, но и концерты его записывать на магнитофонных лентах, чтобы они потом распространялись по стране со скоростью пожара? Впрочем, в силу особых отношений Высоцкого с сильными мира сего, о которых на страницах этой книги уже неоднократно говорилось, этот вопрос должен звучать неуместно. Власти специально «лепили» из героя нашего рассказа полузапрещенного певца, имея с этого неплохие дивиденды как внутри страны, так и далеко за ее пределами.

26 марта, во время выступления в МВТУ имени Баумана, Высоцкий исполнил очередную свою «нетленку» с длиннющим названием «Впечатление от лекции о международном положении человека, который получил 15 суток за мелкое хулиганство» («Я вам, ребята, на мозги не капаю…»). В ней обратим внимание на два эпизода. О первом говорят следующие строчки: