Книга Талисман из Рэдволла - Брайан Джейкс

— Да, всех поубивал, и вас тоже. Совсем один остался, — изумился хорь.

— Во сне, — подняла глаза крыса, точившая камушком копье. — Такие трусы всегда во сне всех убивают, направо и налево.

В лагере горел лишь один костер. Его зажгли жрицы. Роган Бор сидел рядом, наблюдая, как старые лисицы бросают кости и камушки, сжигают перья и порошки. И бормочут, бормочут не переставая, толкуют знамения, объясняют сочетания. И все объяснения должны поправиться вождю. Лис слушал, слушал и вдруг перебил:

— Ну-ка повтори!

— Разве лис не родня волку? — забормотала Эрма чуть громче.

— Никто не сравнится с лисом в ловкости, хитрости, свирепости. В нем течет кровь великого Вулпаза, правителя Врат Ада.

Роган Бор поморщился. Это он уже слышал.

— Грисса, что скажешь?

Грисса, не отрывая взгляда от только что брошенных костей, продекламировала:

Тагеранга взявший имя,

Правь над слугами своими!

Рэдволл… Колокольный звон…

Бойся! Бойся! Страшен он…

— И что это значит? Скажи мне, — потребовал Роган Бор.

Грисса еще ниже нагнулась над рассыпанными костями. Она как будто не слышала вопроса вождя. Роган и раньше видел, как провидцы впадали в транс, поэтому снова обратился к Гриссе:

— Повтори и объясни.

Эрма не слишком жаловала новую жрицу. Грисса оттеснила ее, все чаще склоняя к себе ухо Рогана. Подойдя к Гриссе, Эрма тряхнула ее за плечо и приказала:

— Говори! Вождь обращается к тебе.

Грисса вместо ответа клюнула носом и свалилась на разбросанные кости, смешав их.

— Повелитель, она умерла! — с дрожью в голосе воскликнула Эрма.

Роган приподнял саблей голову покойницы и снова уронил ее.

— Старуха. Умерла от старости. А что она сказала, ты понимаешь? Хотя бы слова помнишь?

Эрма сжалась:

— Нет, повелитель. Видения одного жреца недоступны другому. Кто знает, что увидела она, стоя на пороге Адских Врат, где правит…

Роган отмахнулся от нее и улегся на отдых.

— Скажи, чтобы ее похоронили. Ничего она не увидела. Бред умирающего ничего не значит. Отдыхать.

Наутро Роган Бор уже не помнил ни о Гриссе, ни о ее предсмертном бормотании.

К старому лагерю они вышли через четыре дня, утром, орошаемые моросящим дождем. Под укрытием дюн развели костры, повара начали готовить горячую пищу. Роган Бор огляделся. Он вытащил саблю и приказал:

— Горностая Грувена ко мне.

Грувена привели на веревке. Он понимал, что вести себя следует осторожно, но попытался сохранить достоинство.

— А, Роган, давно хочу тебя увидеть. Да, отсюда я вышел простым воином, а вернулся Тагерангом… — Под взглядом Рогана Бора голос его сразу потерял звучность.

— Голова, — напомнил Роган Бор. — Мне нужна голова.

Грувен сделал еще одну попытку.

— Я — Грувен Занн Тагеранг. Я протестую против такого обращения. Я не буду отвечать, пока связан.

Свистнула сабля, Грувен лишился половины усов с левой стороны. Не меняя выражения лица, Роган Бор пообещал:

— Не будет головы Тагеранга, займусь твоей. Следующими будут уши.

Испуганный Грувен опустился на песок и заплакал как малое дитя:

— Я бросил ее в поток.

— Какой поток? Здесь нет ничего текущего. Но кровь твоя сейчас вся может хлынуть потоком.

— Там, там, в лесу!

— В каком лесу?

— Там, там! — Грувен замотал головой в северо-восточном направлении.

— А тело? Что сделал с телом?

Грувена вдруг разобрал смех. Он уставился в глаза Рогану и истерически хихикал и всхлипывал:

— В болото! Все в болото! Хи-хи-хи-хи! Башку в болото, труп в трясину, хи-хи-хи-хи! Все и навсегда! Ха-ха-ха-ха!

— Поставьте эту жабу на ноги, — приказал Роган. — Пусть покажет болото.

Дождь прекратился, выглянуло солнце, засвиристели птицы. В лес звери вступили широкой цепью, направляясь на поиски болота. Роган держался сзади, удерживая при себе Грувена и приставленную к нему охрану.

Вскоре из чащи вернулся запыхавшийся молодой лис.

— Мы нашли болото. Большое болото. Сначала только ящерицы да лягушки попадались, потом наткнулись на сумасшедшего горностая. Сейчас его доставят сюда.

— Хо-хо, у нас теперь два сумасшедших горностая, — шепнула крыса из охраны Грувена хорю.

Крыса замолкла, когда по ней скользнул взгляд Рогана. Взгляд остановился на Грувене.

— Что за горностай? — спросил Роган.

— Все мертвы, все, все, — мрачно бубнил Грувен. — Я всех перебил. Всех и навеки.

Роган услышал шаги приближающихся с пойманным горностаем, но не обернулся. Он пристально смотрел на Грувена. За его спиной раздался голос:

— Вождь, у этого горностая с головой не все в порядке. Глаза Грувена расширились от ужаса.

— Спиногрыз? Уйди! Ты труп! Говорю тебе, ты труп!

Упитанный Спиногрыз на покойника похож не был. На болоте в изобилии водилась всякая съедобная мелочь. Но рассудок его явно был не в порядке, о чем свидетельствовали блуждающие глаза и мутный взгляд. Он склонил голову набок и показал Грувену язык. Потом повернулся к Рогану Бору и сказал ему вполголоса, как бы по секрету:

— Этот вот воображает, что он меня угробил. Думал, что утопил старика Спиногрыза в болоте. Хо-хо-хо! Чуть не утоп, верно. Ветка! Хорошая, добрая ветка… Два дня держала меня, тянула и вытянула. Помаленьку, помаленьку… Хо-хо-хо! Во как я его надул. Ты, Грувен, мне больше не друг. А вы не будете толкать меня в болото?

— Конечно пет, друг мой. — Роган дал знак, и Спиногрыза тут же развязали. — Присядь поудобнее, сейчас тебе принесут чего-нибудь вкусненького и бутылку смородиновки. Посидим, потолкуем.

Спиногрыз ловко схватил лапу Рогана и чмокнул ее.

— Смородиновка! Да снизойдут на вас многие сезоны! Потолкуем? Все, что знаю, скажу такому доброму господину.

Грувен подумывал, не рвануть ли ему в кусты, но спину неприятно щекотало острие копья крысы, а дротик мускулистого хоря маячил в вершке от живота. И еще острее казались глаза шестерых охранников.

Спиногрыз жадно поглощал пищу, какой давно не видел, отрывал ломти теплого свежеиспеченного хлеба, терзал жареного голубя, запивая изрядными глотками смородинового вина. Роган ободряюще похлопал его по плечу:

— Ты ветеран старой стаи, вижу по раскраске. Ешь, ешь, у нас много пищи. А потом расскажешь мне о Грувене. Как он убил Тагеранга.