Книга Звезды нового неба - Илья Шумей

– …и к настоящему моменту проложено в общей сложности уже более миллиона километров силовых и коммуникационных кабелей, – продолжал бубнить в шлемофоне монотонный голос Куберта, – на прошлой неделе мы приступили к пробным включениям отдельных излучателей для отработки их синхронизации и фокусировки. До конца месяца ожидается поставка всех оставшихся излучателей, и, если не будет задержек с прокладкой коммуникаций, уже очень скоро можно будет начать комплексные испытания всей системы.

М-да. Куберт хоть и был гениальным ученым и инженером, но вот оратор из него получался никудышный. Говорил он нудно и невыразительно, словно читал по бумажке текст, написанный кем-то посторонним, и в котором он сам ни черта не понимал. Я даже взглянул на него, сидящего в соседнем кресле, чтобы проверить, не подсматривает ли он и вправду в свой планшет. Гении они все немного однобокие, да еще, порой, и с причудами. С Кубертом обошлось, слава Богу, без чрезмерных вывертов, но вот внятно рассказать миру о своем творении он был совершенно неспособен. Я не удивлюсь, если по окончании поездки некоторых слушателей нам придется расталкивать.

У ученого имелось достаточно причин, чтобы ненавидеть эти ежемесячные экскурсии для представителей СМИ, и ораторская бездарность была далеко не первой в списке. Необходимость на целый день останавливать все работы на одном из сегментов раздражала его куда сильнее. Однако эти публичные лекции были тем необходимым злом, которое приходилось терпеть и с которым приходилось мириться, чтобы процесс строительства мог без лишних помех и проволочек двигаться дальше.

А рассказать-то было о чем! Всего за полтора года возвести посреди космической пустоты конструкцию, на фоне которой меркнет все, что когда-либо было создано человечеством – тут без гениальности никак не обойтись! Но вот для того, чтобы сохранить это грандиозное строительство в тайне, требовалось нечто большее.

Секретность не являлась для нас самоцелью. Все, кто был вовлечен в проект, прекрасно отдавали себе отчет в том, что рано или поздно, но людям придется рассказать о том, что их ожидает, и какие меры принимаются для их спасения. Тем более что спасение утопающих в значительной степени является заботой самих утопающих. Работы хватило бы всем с головой.

Основную тревогу вызывал тот факт, что при переходе через портал Земля лишится своего естественного спутника – Луны. И данное обстоятельство несло в себе весьма серьезную угрозу, поскольку неизбежно повлекло бы за собой основательную сейсмическую встряску. Землетрясения, извержения вулканов и мощные цунами вполне могли свести на нет все наши старания, истребив значительную часть населения, а потому требовалось заранее подстелить соломку, по крайней мере, в регионах, наиболее подверженных перечисленным напастям. Организовать лагеря в безопасных местах, запастись провизией и медикаментами, провести необходимую разъяснительную работу, чтобы избежать паники – комплекс мероприятий был предельно ясен и понятен, и лишь их масштаб немного беспокоил. Никто ранее не проделывал ничего подобного.

А в случае просчета охватившая мир паника неизбежно похоронила бы под собой и все наши потуги по реализации проекта «Ожерелье». Основная производственная база все же располагалась на Земле, а в космосе никары только собирали воедино доставляемые им составные части.

В общем, перед тем, как официально объявить миру о грядущем конце света, следовало как следует подготовиться – разработать детальный план действий, аккумулировать требуемые ресурсы. А потому время шло, и решение об оглашении приговора постоянно откладывалось. Никто не решался взвалить на себя такую ответственность, да и с подбором правильных слов также вышла заминка. Не каждый же день Армагеддон случается.

Однако сохранять в тайне реальное положение вещей с каждым днем становилось все труднее. С одной стороны, все больше беспокойства доставляли климатические изменения, нетривиальный характер которых стал уже совершенно очевиден для всех. С другой – невозможно втихую реализовать столь масштабный проект, чтобы никто ничего не заподозрил. Пространства для маневра оставалось крайне мало. Сеть буквально распирало от самых разнообразных домыслов и кривотолков, а Луцкий проявлял чудеса изворотливости, пряча просачивающиеся крохи достоверной информации под грудами маскирующей дезы. Но и его возможности были не безграничны. Внезапно активизировавшаяся борьба с космическим мусором сама по себе уже вызывала массу слухов, а в самое ближайшее время нам предстояло перейти к изъятию с орбит и вполне работоспособных спутников, а объяснить такое очередными «техническими накладками» не представлялось возможным.

Нам еще здорово повезло, что мы могли задействовать «Берту» в качестве основного поставщика сырья, минимизировав число вовлеченных в процесс организаций. Пришлось, конечно, раскрыть ребятам некоторую часть правды, не вдаваясь особо в подробности. Они прекрасно понимали, что в некоторых ситуациях чрезмерное любопытство может оказаться крайне вредно для бизнеса, а то и для здоровья, а потому предпочли не вдаваться в детали. Один лишь Борис, узнав, что всей операцией командует Луцкий, разразился длинной и, по обыкновению, непечатной тирадой. Чувствовалось, что у их с Луцким отношений имелась своя, причем не самая приятная история, и я не мог не полюбопытствовать на сей счет.

– А как бы ты относился к человеку, который некогда отправил тебя на верную смерть? – раздраженно отозвался капитан, – даже глазом не моргнул, хотя прекрасно знал, на что нас обрекает.

– Когда это было?

– Во время Каспийского конфликта. Нашей роте было приказано десантироваться в тыл противника и расчистить плацдарм для прибытия основной группы войск. Предполагалось, что таким образом нам удастся отсечь и окружить вражескую группировку, прорвавшую нашу оборону.

– Что-то пошло не так?

– Не так!? Черта с два! Никакой «основной группы» на самом деле даже не предполагалось. Нашей истинной задачей было отвлекать на себя часть сил противника, пока наши войска перегруппируются и отступают, выводя с собой гражданских. У нашей армии в тот момент отсутствовали возможности для реализации столь масштабной операции. Да что там, даже для нашей эвакуации лишней вертушки не нашлось. Нас попросту списали.

– Но кто же мог знать это заранее?

– Ха! Чтобы старший офицер, командовавший всей операцией, не знал, сколько у него вертолетов? Чушь! Луцкий сам потом признался, что мы с самого начала фактически были смертниками.

– Ну, – хмыкнул я, – на войне всякое случается.

– Да я не предъявляю никаких претензий этой мерзавке, мать ее! – Борис снова сорвался на крик, – но я считаю, что Луцкий был обязан поставить нас в известность!

– А если бы он вам так все начистоту и сказал, вы бы дружно кивнули и послушно отправились бы умирать?

– Да отрежьте мне яйца, если нет! Я готов поручиться за любого из моих солдат!

– Быть может, он не был так в этом уверен и не хотел рисковать.

– И в итоге сделал только хуже. Ведь зная, что обречены, мы и сражались бы иначе, а так мы чувствовали себя преданными и брошенными на произвол судьбы! С таким настроем особо не повоюешь. Когда ситуация стала совсем аховой, мы плюнули на все и дали деру. Нас выбралось всего шесть человек из полусотни.