Книга Ревность волхвов - Анна и Сергей Литвиновы

— Женя плохо тебя лечила, — громко прокомментировала Настя, обращаясь к Горелову.

А я смотрел на Женю и Настю во все глаза. Я верил в то, что заявил Петр. Но если две эти женщины были любовницами, то вдобавок они являлись прекрасными актрисами. Они так вели себя все время здесь, в Финляндии, что ни я, ни, наверное, кто-то другой даже заподозрить не могли, что между ними имеются какие-то особые отношения. Ни единого любовного взгляда. Ни одного нежного прикосновения. Только дружеская поддержка и дружески-женская милая болтовня…

Так вот откуда золотые серьги с изумрудами в вещах Жени! — вдруг догадался я. Не просто в чемодане, а в потайном отделении. Сережки и карточка с надписью «моей любимой»… Украшение, которое Женя никак не могла надеть при всех на Новый год, потому что неминуемо начались бы расспросы: кто подарил? А подарила сережки любовница Настя…

А Петя продолжал:

— Сейчас все на свете меряется деньгами. И после того, как мы оба были бы устранены, Вадим — убит, а я арестован или погиб, — этим двум женщинам, обеим, досталась бы в наследство вся наша фирма. Не говоря уже о недвижимости. А это в сумме — несколько десятков миллионов долларов. Вполне достаточно, чтобы безбедно прожить до самой смерти… Вместе, вдвоем, любящей парочкой…

— Бред сумасшедшего, — спокойно прокомментировала слова супруга Женя.

Горелов, не повышая голоса, возразил:

— Это тебе хотелось представить, что я сумасшедший. Тебе и Насте. Вам обеим. Вы, обе, и делали все после убийства Вадима, чтобы вывести меня из себя, свести с ума. Вам нужно было, чтобы я покончил с собой, или признался в убийстве, или попросту исчез. Для этого ты, Женечка, пичкала меня, под видом легких успокаивающих, сильнейшим снадобьем. Для этого ты, дорогая моя, и переспала с Иваном, и шепнула ему на ушко, что ты видела, как я якобы выходил из нашего домика в день убийства… Знала ведь, что он дружит с Лесей и наверняка передаст твои слова…

Я покраснел, потому что слова Пети, скорее всего, были правдой.

— А я, дурак… — продолжал несчастный муж, по-прежнему обращаясь к супруге. В его глазах не было ни грана любви или сочувствия, одна только ненависть. — Я после убийства Вадима сначала думал, что я должен защищать тебя… Выгораживать… Я ведь действительно видел, как ты встаешь с постели, одеваешься и выходишь из коттеджа… Но я долго не мог понять, при чем тут мои вещи… Думал, что ты просто ошиблась в здешней полутьме или мне пригрезилось, примерещилось… Мне открыл глаза Саня… Он стал наезжать на меня с обвинениями в убийстве и требовал денег за свое молчание…

Я глянул на своего друга. Сашка сидел весь красный.

— Он якобы видел, как я выходил в час убийства из Вадимова коттеджа… Видел и опознал мою ушанку и пуховик… Но если меня там не было, если я лежал в постели, в полусне, значит, кто-то другой надел мои вещи… Надел — затем, чтобы подставить меня. А сделать это мог только один человек — ты, Женька… И тогда я понял вашу с Анастасией игру. И понял, что я для вас совсем ненужный свидетель… И если я останусь здесь, с вами, то, скорей всего, я обречен… Вы, обе, Женя и Настя, рано или поздно до меня доберетесь. Подставите, отравите, убьете, и в итоге спишете убийство Вадима на меня. И тогда я решил умереть. А точнее, исчезнуть. А чтобы мое исчезновение выглядело как можно более правдоподобным, чтобы вы успокоились, возликовали, и, может, стали совершать ошибки, — я и придумал эту дуэль на виду у всех… Я заранее, еще днем, пока было светло, разведал местность. Там, на горе, метра на четыре ниже дороги, на которой мы с Иваном «стрелялись», есть маленькая, два на два метра, но достаточно ровная площадка. Я днем пометил на краю дороги точку, под которой она расположена. Положил туда камень. Было очень страшно — вдруг я ошибся в расчетах? Вдруг кто-то сдвинет камень? Вдруг я промахнусь мимо площадки? Или, спрыгнув, не удержусь на ней? Но, слава богу, все обошлось. Благодаря тому, что я пометил место, я даже в тумане угодил на нее и не сломал себе конечности, и даже удержался на ногах… Потом, правда, страшно замерз, пока ждал, когда же мой противник и секунданты уедут с дороги… Когда они убрались, я, цепляясь за уступы, вылез обратно. Снегопад засыпал все следы. Я пешком дошел до поселка — кстати, получилось не очень недалеко, километров пять-шесть… Там поймал такси и уехал в Рованиеми… Жил в гостинице… У меня были с собой деньги и кредитная карточка… Я спасал свою шкуру и ждал развязки… И, как видите, дождался… Леся сама написала мне эсэмэску… И я позвонил ей…

Тут вскочила Настя.

— Кого вы слушаете?! – она обращалась к Бокову и финскому полицейскому. — Это же просто слова! Выдумка, дикая выдумка, бред! У них же нет никаких доказательств, ни одного!

— Почему? — спокойно прервала эту гневную тираду Леся. — У нас есть доказательства.

Настя усмехнулась:

— Какие же, интересно?

Леся, едва скрывая торжество, сказала Бокову:

— Переведите, пожалуйста, господину комиссару: обнаружены ли на теле убитого либо на ноже, которым совершено убийство, следы ДНК посторонних людей?

Посольский эту реплику перевел Кууттанену, и тот, дотоле практически все время молчащий, на сей раз коротко откликнулся.

Боков невозмутимо перевел:

— Да.

— Принадлежит ли эта ДНК кому-то, кто присутствует сейчас здесь?

Снова перевод, и короткий ответ финна — не нуждающийся, впрочем, уже в переводе:

— Да.

Тут напряжение достигло высшей точки, потому что Леся спросила:

— Принадлежит ли эта проба Евгении Гореловой?

И снова громом прозвучало:

— Да!

В этот момент, как я вспоминаю сейчас, я почувствовал какую-то неловкость, словно ответ Кууттанена меня жал, скреб, будто волоски за тесным воротником после парикмахерской… Однако я мгновенно забыл это ощущение, потому что последняя реплика финского полицейского сильно переменила мизансцену в гостиной.

Видимо, нервы убийц уже находились на пределе… Настя и Женя быстро переглянулись между собой. Обе вскочили с места. В руках Насти откуда-то явился длинный нож.

— Не подходить! Никому не подходить! — завизжала она. — Дорогу!

Они обе бросились к двери. Нога Жени и правда чудесным образом выздоровела. Девушка двигалась бодро, с не меньшей скоростью, чем Настя.

Хлопнула дверь, и они обе, не одеваясь, выскочили на улицу.

Мы все тоже повскакали со своих мест, а со двора через секунду проревел движок автомобиля.

Я сидел близко от двери и выскочил из коттеджа первым.

«Лендровер», в который впрыгнули преступницы, в тот момент как раз сорвался с места.

Недолго думая, я вскочил в свою «Хонду» и бросился вдогонку.

На пустых лесных дорогах вдоль необитаемых коттеджей, внедорожник слегка оторвался от меня. Я прибавил газу и вскоре почти настиг его.