Книга 33. В плену темноты - Гектор Тобар

Изучать правила дорожного движения, пока твоя жизнь балансирует на грани, – чистой воды безумие. Виной всему была денежная лихорадка, и Карлос Бугеньо видел, что он и его собратья-шахтеры охвачены ею. «Деньги начали затуманивать наши глаза», – говорил он позже. Напоминания о легкой жизни, которая ждет их в будущем, неслись отовсюду. Несколько дней по утрам оптоволоконная связь с поверхностью транслировала прямой эфир шоу из Сантьяго, «Buenos Dіas a Todos». Однажды команда «Доброго утра всем» заявила, что правительство Доминиканской Республики предложило всем тридцати трем шахтерам и их семьям отдохнуть на Карибских островах. «Мы отправляемся на пляж!» – закричал кто-то. Они уже месяц не видели дневного света, и большинство из них никогда не бывало за пределами Чили, лишь некоторым удалось побывать за границами пустыни Атакама, а тут им обещают скорый визит в рай, полный горячего песка и лазурной воды.

«Это было нереально, – вспоминал Луис Урсуа. – Но со временем подобные невероятные вещи начали казаться нам нормальными».

Вскоре Урсуа решил, что его люди проводят слишком много времени за просмотром ток-шоу. Они часами просиживали перед экраном, игнорируя важную работу. К примеру, теперь, когда они регулярно питались, появилось огромное количество отходов жизнедеятельности, которые нужно было вычищать из туалета. И это были не отдельные крошечные орешки вроде тех, что оставляют дикие козы и ламы, а вполне мужские, шахтерские, вонючие кучи в огромных количествах. Чтобы заставить рабочих вычищать собственные экскременты, Урсуа вынужден был позвонить на поверхность, чтобы попросить спасателей выключать телевидение по утрам. Оставшись без «Доброго утра» из Сантьяго, шахтеры наконец вспомнили о сменах в уборной. С того дня телевидение включалось только в дневные часы, ради футбольных матчей самых популярных чилийских клубов «Ла-У» и «Коло-Коло», а еще для фильмов, «чтобы мы успокоились и не слишком жаловались», как выразился один из шахтеров.

Не все оказавшиеся в ловушке терпеливо переносили ожидание. В первую неделю сентября Виктор Сеговия описал в своем дневнике странную сцену: Эдисон Пенья бегает по шахте. Он обрезал сапоги до лодыжек и теперь бегал в них по темным коридорам, в компании одного лишь луча света на своей каске и звука тяжелого дыхания в спертом воздухе. Эдисон всегда был эксцентричным. Он часто разгуливал по шахте в одиночку, пел в Убежище песни Элвиса Пресли, а когда они голодали, то на пару с Марио Сепульведой отпускал жуткие шуточки о смерти. Но бегать и упражняться здесь, в аду, было безумием высшего порядка. На вопрос, почему он бегает, Эдисон ответил, что он переполнен радостью и благодарностью. По его словам, он увидел в шахте «голубой свет», свет веры. И пообещал Господу, что сделает нечто, чтобы выразить свою благодарность, а чем ее выразить, как ни бегом вверх, под десятипроцентный уклон, в туннелях, вырезанных в самой плоти Земли? Но он бежал еще и потому, что чувствовал, что его телу необходимы упражнения, чтобы оставаться здоровым. Как только он начал есть настоящую еду, его, как и многих других, начали мучить болезненные запоры. Поход в уборную превращался в пытку. «Я иду и тужусь, тужусь. То, что выходит, просто невероятно твердое. А потом оно застревает и – нет, нет, нет. Это было похоже на роды. И было очень больно». Ему нужно было что-то, чтобы помочь ослабевшему телу, и у него не было велосипеда, поэтому он стал бегать. Многие, увидев его, начали смеяться. «Они надо мной потешаются. Никто не сказал мне ни слова поддержки. Кроме, возможно, Йонни Барриоса: тот беспокоился, что со мной может что-то случиться». Флоренсио Авалосу казалось, что Эдисон бегает, «чтобы забыть обо всем, вымотать себя так, чтобы сразу заснуть». Флоренсио также знал, как опасно ходить по шахте в одиночку, и поэтому сделал вывод, что у Эдисона, как говорят чилийцы, «мост без планки» (le falta un palo para el puente). Для Эдисона пробежки по коридорам, где в любой момент на него сверху может упасть каменная плита, – это еще и способ сказать, что он собирается выдержать все тяготы судьбы. Позже ему пришлют фирменные беговые кроссовки, а затем пару неопреновых стелек. Бег освобождает его сознание, но и напоминает о том, где он и через что проходит. «Я чувствовал себя совершенно одиноким», – говорил он.

Пока Эдисон Пенья бегал, другие над ним бурили скважины. Девятого сентября бур «плана Б» продвинулся на двести метров. Твердость диорита, большая глубина, угол и изгиб в оригинальной, малой шахте от бурения, по которой он следовал, приводили к гораздо большему износу наконечника и деталей бура. Заменять их приходилось каждые двенадцать часов, из-за чего бурение замедлилось от двадцати метров в час до всего четырех. В команде работали американцы из «Center Rock Inc. and Driller Supply» и чилийцы из местной горнодобывающей компании «Geotec», а также множество других. Работая не покладая рук, они перегружали и себя, и бур вне всяких пределов. Они так отчаянно стремились поскорее добраться до пленников, что поддались феномену, который Лоуренс Голборн и Андре Сугаррет уже видели раньше: как и те, спасатели, что продолжали бурить ниже уровня шахты во время первой попытки спасения шахтеров, они просто не могли оторваться от работы. В своем нетерпении добраться до застрявших на дне людей они бурили, даже когда не должны были этого делать. Но если люди могут на чистой силе воли продолжать работу и после полного истощения организма, то металлический бур никак не мог противостоять законам физики. Неизбежная поломка произошла на глубине 262 метра, как показало внезапно упавшее давление в буре Е130 и сошедшие с ума торсиометры. Команды подняли массивный молот и опустили камеру, которая показала, что осколок бура размером с баскетбольный мяч застрял в дыре, сделав скважину бесполезной. Вскоре после этого у бура «плана А» начались проблемы с гидравликой, и его также пришлось остановить. Обнадеживающий звук бурения, долетавший до застрявших шахтеров через породу, прекратился, и в последовавшей за ним тишине они еще сильнее почувствовали себя одинокими, брошенными, отчаявшимися, и это было хуже, чем в тот первый раз, когда бур сломался над Убежищем. Они писали письма и звонили по телефону на поверхность, требуя объяснить, что происходит, и вскоре узнали, что, вполне вероятно, они все-таки застряли под землей до декабря.

Эдисон Пенья снова погрузился в одиночество. Он все чаще уходил в другие коридоры, где бегал там, наворачивая круги за кругами, стуча подошвами своих видавших виды ботинок по каменному полу шахты. Флоренсио Авалос, помощник Луиса Урсуа, решил, что устал сидеть без дела и ждать спасения. Прихватив веревку и те инструменты, которые могут помочь при подъеме, он с тремя товарищами направился вверх, к серой каменной стене, загородившей им выход.

Глава 15. Святые, статуи и сатана

Прежде чем отправиться в экспедицию, Флоренсио Авалос позвонил на поверхность и поговорил со своим старым другом Пабло Рамиресом. «Я собираюсь найти выход через вентиляционные шахты», – сказал Флоренсио. Рамирес, естественно, попытался его отговорить, но Флоренсио был непреклонен. Вместе со своим братом Ренаном, Карлосом Барриосом и Ричардом Вильярроэлем Флоренсио поднялся на километр до отметки 190, к воздуховоду у места обвала. Их план был таков: проследовать по пути Марио Сепульведы и Рауля Бустоса, там, где те двигались в первую ночь под землей, затем по вентиляционному колодцу до следующего уровня и так далее. Они завели машину и начали подъем.