Книга Гнев изгнанников - Николай Побережник

– Пошли, – дернулся было вперед, к мосткам, но Пайгамбар придержал меня.

– Это лишнее, ты можешь говорить с ней, она услышит тебя. Приближаться не нужно.

– Куда ты пропала? – сразу спросил я ее.

– Я уже думала, не дождусь этого дня, – у меня в голове отчетливо прозвучал голос колдуньи, – теперь все не важно, важно лишь то, что ты нашел меня.

– Где ты? Ты нужна мне! Варас…

– Я все знаю, – ответила Чернава, потом повела рукой вокруг, – через три дня я буду ждать здесь твоего поводыря, сам не ходи – опасно.

– Я схожу, – тихо сказал Пайгамбар, а потом добавил, – нам пора.

– Подожд…

Мы так же стремительно, как и падали, взлетели вверх и снова оказались в этом густом тумане, я уловил запах сероводорода и, почувствовав, как замерз, проснулся.

Сев на коврике, я увидел рядом с собой Дарину. Она сидела на полу и тоже ежилась от холодного сквозняка, поленья в кострище давно прогорели. Минутой позже проснулся и Пайгамбар, который лежал с другой стороны кострища.

– Почему так быстро?

– Быстро? – хмыкнула Дарина, – да скоро рассветет!

– Мне одному будет сложно идти, надо просить вождя отправить со мной Кессара.

– Да, – согласился я, – идем к вождю.

Вернувшись в чатрак от вождя, который даже не задал вопросов, для чего мне нужно отправить на север к Чистому озеру Пайгамбара в сопровождении Кессара и его «лесных теней», зачерпнул из бочонка чистой воды и подвесил над очагом котелок. Дарина мирно сопит, укрывшись с головой разноцветным лоскутным одеялом, а я, стараясь не шуметь, подложил в очаг хвороста и вышел из комнаты, на общий внутренний балкон чатрака. Было еще раннее утро, люди спали, но с самой окраины Шахара уже доносились звуки кузнечных мастерских. Я оперся на перила и, глядя на камни внизу, обратил внимание, как протекающий под настилом ручей, пенится, касаясь камней. «Камни стали гораздо горячее» – подумал я. Да уж, неизвестно, сколько у нас времени, что Пайгамбар, что Хошияр хоть и знают конкретные сроки, но молчат оба как партизаны…

– Все должно идти своим чередом и по воле Предков, – я тихо, повторяя интонацию Хошияр, передразнил ее.

Но настроение отчего-то было на подъеме, вероятно, моральных сил мне придала встреча с Чернавой, и я теперь знал, что она поможет мне, а то, если честно, руки опускались после трагедии в лесу.

Вернулся в комнату, бросил в закипевшую воду несколько щепоток трав, ложку меда и снял котелок с огня. Местный травяной чай просто волшебный напиток, и вкусно, и полезно и мозги прочищает отменно, мне это сейчас нужно, учитывая, что я еще и не ложился, прогулка во сне с Пайгамбаром – не в счет.

Следующие три дня ожидания возвращения Пайгамбара пролетели в невероятной суете. Я с новыми силами и рвением окунулся в производство, если это можно так назвать. Десятки женщин, под присмотром Хошияр толкли в ступах серу, древесный уголь, который обжигали больших медных чанах, притопленных в кипящих источниках. Камни, тот странный песчаник, что Кессар наковырял в горных пещерах, тоже был весь перемолот почти в муку. Подобрав пропорции, изрядно надышавшись продуктами горения черного пороха, я наконец дал указание Хошияр на смешивание всех ингредиентов. После чего весь получившийся порох предстояло гранулировать… добавляли воды, месили как тесто, раскатывали массу в тонкий блин, сушили в банях, на горячих камнях, а потом, снова, десятки женщин мелко рубили ножами высохшие «черепки» и засыпали все в приготовленные бочонки.

Шахар превратился в кишащий муравейник, заняты были все без исключения. Через два дня были готовы четыре орудия, точнее, три заготовки и одна «трехдюймовка», уже с обработанным стволом, просверленным запальным отверстием в казенной части и установленным на лафет с большими колесами. По всем кузнечным и литейным мастерским были собраны кусочки железа, чугуна и прочей окалины на картечь. Картечь и ядра также отливались из свинца.

Испытание орудия спланировали на вечер. Переворошив в памяти воспоминания о пересмотренных мной фильмах и прочитанных книгах о войнах, в которых использовались подобные пушки, я просил изготовить различные приспособления. Это были корзины для ядер, большой ящик на колесах, для перевозки расчетом боекомплекта, куда также сложили несколько изготовленных банников и прочую важную мелочь для обслуживания орудия и стрельбы из него.

Но как только я, Махон и еще двадцать человек выкатили орудие от кузнечно-литейного чатрака и установили его напротив болота на окраине Шахара, меня начал пробирать мандраж – теория теорией, а бахнуть из такой бандуры… ладно, как там говорили не их, а мои предки – «Или грудь в крестах, иль голова в кустах!»

– Ну-ка отошли все! – сказал я и стал пропихивать банником мешочек с порохом, где по моим примерным расчетам было порядка восьмидесяти грамм, следом запихал мешочек с картечью.

Специально изготовленным длинным шилом проткнул пороховой заряд через запальное отверстие и засыпал в него порох. Тлеющая веревка была на двухметровом шесте – перестраховался…

Еще раз, оглянувшись на всех и мысленно произнеся «ну, господи, благослови!», я приложил тлеющую веревку к запальному отверстию… Ба-бах!!! Выбросив тонкую струю белого дыма через запальное отверстие и массу дыма и огня из ствола, орудие откатилось примерно на полметра. Грохот выстрела эхом еще продолжал метаться меж горных склонов, когда я как ребенок подпрыгнул вверх с криком: «ДА! Получилось!»

– Что, так твое орудие стреляет? – подошел улыбающийся Махон.

– Твое! Твое орудие, Махон, ты все сделал правильно! И стреляет оно правильно!

– Так а куски железа-то куда полетели?

– Видишь дыру в кустах на той стороне болота?

– Ого! – Махон удивился оставленной картечью просеке в трехстах метрах от нашей позиции.

– Ну, показывай, – потирая с азартом руки, сказал Махон, – как тут ей чего вставлять…

Я хотел было сострить, но лишь улыбнулся и ответил:

– Ну, тогда зови всех, сейчас еще выстрелим раз десять, пусть смотрят и запоминают…

Глава сорок первая

Шахар

Возвращение Пайгамбара я почувствовал… Да, ранним утром, когда я и… нет, не так, когда Махон, трое его помощников и я выставляли ствол второго орудия на лафет. Мужики старательно работали молотками, накрепко фиксируя железной полосой цапфы орудия в пропилах лафета, а я только и делал, что подпрыгивал вокруг да около, переживая за верный вывес ствола, если это можно так назвать. Лафет, что для меня, что для шахарских оружейников был высокотехнологичным предметом местного деревянного зодчества, и если я хоть в теории представлял, как это все должно крепиться и собираться, то оружейники действовали по наитию. Это меня несколько напрягало, хотя напрасно, все у них выходило и без моей помощи.

Решив не мешать мастерам, я присел на стопку брусьев, подготовленных для сборки другого лафета, и почувствовал приближение Чернавы. Не знаю, каким образом, но ее явное присутствие поблизости я уловил и, подскочив со стопки деревяшек, уставился в темноту под деревьями, что склонили свои кроны над тропой в Шахар. Сначала показался Кессар и двое людей из его отряда, их ни с кем не перепутаешь – легкие кожаные доспехи, у всех за спиной колчаны с луками и стрелами, а в руках короткие копья с широкими наконечниками.